Прижав меня к груди, он влепил мне в щеку сочный поцелуй. Затем другой, третий. Оторвавшись, наконец, от меня, он обратился к Тугодуму:
- И ты здесь, душа моя? Где ж ты пропадал? Ну что тебе, право, стоило раньше повидать меня, свинтус ты за это, скотовод эдакий! Ну, поцелуй меня, душа, смерть люблю тебя.
Он чуть не задушил растерявшегося Тугодума в своих объятиях. Троекратно с ним облобызавшись, он подставил ему свою укороченную бакенбарду, и Тугодум, чтобы не обижать, тоже чмокнул его в полную румяную щеку.
- Спасибо, брат, что вспомнил про меня, - снова обернулся он ко мне. Другого я от тебя и не ждал. Ты хоть и порядочная ракалия, а этот твой дружок, - он кивнул в сторону Тугодума, - препорядочный фетюк...
- Какой еще фетюк? - оскорбился Тугодум.
- Фетюк, фетюк! Не спорь со мной. Доподлинный фетюк. Да и мошенник. Уж позволь мне сказать это тебе по дружбе. Ежели бы я был твоим начальником, я бы повесил тебя на первом дереве.
- Ну, знаете!.. - возмутился Тугодум.
- Ради Бога, не перечь ему, - шепнул я. - Не забывай, что мы вызвали его сюда по делу, а не для того, чтобы препираться с ним. К тому же я, я ведь уже говорил, что в этой компании слова "плут" и "мошенник" вовсе не являются обидными.
- Об чем это вы там шушукаетесь? - с присущей ему бесцеремонностью прервал нашу беседу Ноздрев. - Небось банчишку хотите состроить? Изволь, брат! Я хоть сейчас. Я ведь знаю твой характер. Признайся, - подмигнул он мне, - не иначе ты уже наметился отыграть у меня каурую кобылу, которую я, помнишь, выменял у Хвостырева...
- Что он несет? Какую кобылу? По-моему, он просто сумасшедший! - шепнул мне Тугодум.
- Да нет, что ты, - успокоил я его. - Он, как говорится, в своем репертуаре. Однако ты прав. Пора уже прекратить эту пустую болтовню и приступить к делу... Господин Ноздрев! - окликнул я Ноздрева тоном, который живо напомнил ему визит капитана-исправника. - Мы пригласили вас сюда, чтобы порасспросить о вашем приятеле Павле Ивановиче Чичикове.
Напуганный моим официальным обращением, Ноздрев слегка струхнул. Но, услыхав, что речь пойдет не о его собственных грехах и провинностях, а о проделках другого лица, он вновь оживился.
- Об Чичикове? - радостно переспросил он. - Изволь, брат, спрашивай. Все скажу. Ничего не утаю. Душу готов прозакласть. В лепешку расшибусь...
- В лепешку вам расшибаться не придется, - прервал я поток этой отчаянной божбы. - Нас всех тут интересует только одно: достоин ли Павел Иванович Чичиков быть принятым почетным членом в славное Сообщество Плутов.
- Достоин ли? Он?! - изумился Ноздрев - Да он вас всех тут за пояс заткнет. Он ведь даже ассигнации печатает. Да так, что сам министр финансов не отличит, где фальшивая, а где настоящая. Однажды узнали, что у него в доме скопилось на два миллиона фальшивых ассигнаций. Ну, натурально, опечатали дом, приставили караул, на каждую дверь по два солдата. Так он, можете себе представить, в одну ночь переменил все фальшивые ассигнации на настоящие.
- Поразительно!..
- Великолепно!
- Вот это артист! - раздались восхищенные голоса.
- А где ж он их взял, настоящие-то? - спросил Джефф Питерс с чисто профессиональным интересом.
- Это уж вы у него спросите, где он их взял, - отмахнулся от вопроса Ноздрев. - А только на другой день, как пошли в дом, сняли печати, глядят, все ассигнации настоящие.
- Что ж, у него, значит, не счесть алмазов пламенных в лабазах каменных? - иронически осведомился Остап.
Но Ноздрев иронии не уловил.
- Вот именно, что не счесть! - убежденно ответил он. - Полны подвалы алмазов, бриллиантов, изумрудов, сапфиров, а уж про жемчуга я и не говорю. Бывало, только ступишь к нему на порог, жемчужины так и хрустят под ногами...
- Да что вы его слушаете! - не выдержал Тугодум. - Ведь это все вранье! Ни одному его слову нельзя верить!
Ноздрев повернулся в его сторону, и Тугодум невольно втянул голову в плечи, словно ожидая, что сейчас раздастся оглушительное, азартное ноздревское: "Бейте его!"
Однако перепады настроения Ноздрева были поистине непредсказуемы.
- Ну, брат, вот этого я от тебя не ожидал, - укоризненно покачал он головой. - Это ты, брат, просто поддедюлил меня. Но я уж таков, черт меня подери, никак не могу сердиться. В особенности на тебя, - обернулся он ко мне. Ну, стало быть, и на дружка твоего.
- Я рад, что вы на нас не сердитесь, - сказал я. - Итак, мы вас слушаем. Что еще вы можете сообщить о вашем приятеле Чичикове?
- Только тебе, по секрету. Дай, брат, ухо...
Ноздрев наклонился к самому моему уху и понизил голос, как ему, вероятно, казалось, до шепота.
- Он затеял увезти губернаторскую дочку, - "прошептал" он.
"Шепот" этот, однако, был услышан всеми.
- Да вранье все это! - снова выкрикнул Тугодум.
- То есть как это вранье, ежели я сам вызвался ему помогать, - возразил Ноздрев.
- Да не думал вовсе Чичиков ее увозить, - горячился Тугодум. - Вы сами все это выдумали!
Но Ноздрев даже не обратил внимания на этот новый его выпад.
- Все уже было сговорено, - как ни в чем не бывало продолжал он. - Да я как в первый раз увидал их вместе на бале, так сразу все и смекнул. Ну уж, думаю себе, Чичиков, верно, недаром... Хотя, ей-Богу, напрасно он сделал такой выбор, я-то ничего хорошего в ней не нахожу. А есть одна, родственница Бигусова, сестры его дочь, так вот уж девушка! Можно сказать: чудо-коленкор! Хочешь познакомлю? - обернулся он к Тугодуму. - Коли понравится, так сразу и увезем. Изволь, брат, так и быть, подержу тебе венец. Коляска и переменные лошади будут мои. Только с уговором: ты должен дать мне взаймы три тысячи.
Тугодум даже и не подумал отвечать на это великодушное предложение. Не обращая больше внимания на Ноздрева, он обернулся ко мне:
- И долго еще вы будете выслушивать этот бред?
- Еще два-три вопроса, и все! - ответил ему я и снова обратился к Ноздреву: - Скажите, господин Ноздрев, а кроме тех сведений, которые вы нам сообщили, вам что-нибудь известно про Чичикова?
- Еще бы, не известно. Доподлинно известно! И представь, сам своим собственным умом дошел... Этот самый Чичиков... слышишь?.. На самом деле вовсе и не Чичиков!
- А кто же?
- На-по-ле-он! - торжественно ответствовал Ноздрев.
- Наполеон Бонопарт? - уточнил я.
- Он самый, - уверенно отвечал Ноздрев. - Ну, разумеется, переодетый. Что, не веришь?
- Поверить трудно, - признался я. - Ведь Наполеон в это время был уже на острове Святой Едены. Каким же образом он мог бы оказаться в России?
- Изволь, я тебе объясню, ежели сам смекнуть не можешь. Англичанин, слышь, издавна завидует, что Россия так целика и обширна. Несколько раз даже карикатуры выходили, где русский изображен с англичанином. Англичанин стоит сзади и держит на веревке собаку. А под собакой кто разумеется? А? обернулся он к Тугодуму.
- Кто? - растерялся Тугодум.
- На-по-ле-он!.. Смотри, мол, говорит англичанин, вот только что-нибудь не так, дак я на тебя сейчас выпущу эту собаку. И вот теперь, стало быть, они и выпустили его с острова Елены. И он пробрался в Россию, представляя вид, будто бы он Чичиков. А на самом деле он вовсе не Чичиков, а На-по-ле-он!
- Тьфу! - В сердцах Тугодум даже плюнул. - Это знаете, уж такая ерунда!..
- А вот и не ерунда, - парировал Ноздрев. - Мы даже нарочно портрет глядели. И все нашли, что лицо Чичикова, ежели он поворотится и станет боком, очень сдает на портрет Наполеона. А наш полицмейстер, который служил и кампании двенадцатого года и лично видел Наполеона, тоже подтвердил, что просто он никак не будет выше Чичикова и что складом своей фигуры Наполеон тоже нельзя сказать, чтобы слишком толст, однако ж и не так чтобы тонок.
Тугодум хотел ринуться в очередную атаку, но я жестом остановил его.
- А не кажется ли вам, господин Ноздрев, - дипломатично начал я, - что этими подозрениями вы невольно унижаете низложенного императора Франции. Что ни говори, а он все-таки великий полководец, гений. Как говорится, властитель дум. Недавний кумир всей Европы. А Чичиков... Ну что, в сущности, такое этот ваш Чичиков? Обыкновенный мошенник.
- Вот верное слово: мошенник! - обрадовался Ноздрев. - И шулер к тому же. Да и вообще дрянь человек. Что об нем говорить! Такой шильник, печник гадкой! Я его в миг раскусил. Порфирий, говорю, поди скажи конюху, что бы не давал его лошадям овса! Пускай их едят одно сено!.. Но только уж поверь, дружище, - доверительно положил он руку мне на плечо, - этот твой Наполеонишка ничуть не лучше. Такая же ракалия. Ей-Богу, они с Чичиковым одного поля ягоды.
Тут уж не выдержал Остап Бендер.
- Пар-рдон! - пророкотал он, с особенным смаком напирая на букву "р". Я не ангел. У меня есть недочеты. На предыдущем нашем заседании я ошибся, рекомендуя принять в почетные члены нашего Сообщества месье Хлестакова. Но вторично этот номер не пройдет. Господа! Вы слышите? Нас хотят уверить, что Чичиков - это второй Хлестаков!
- Не совсем так, - возразил я. - Если подвести итог свидетельским показаниям господина Ноздрева, получается, что Чичиков сильно перещеголял Хлестакова. Обратите внимание: Хлестаков хотел жениться на дочери городничего. А Чичиков собирается увезти дочь губернатора. Хлестакова приняли за главнокомандующего, а Чичикова - берите выше! - за самого Наполеона!