ИЗ СТАТЬИ И. ВИРАБОВА
"ВСКРЫТИЕ ПОКАЗАЛО, ЧТО БАЗАРОВ ЖИВ"
Для того чтобы строить новое здание, нужен был новый человек - с топором или скальпелем. Он и пришел. Базаровых были единицы, но они стали идолом... Дав пинка Обломову - тунеядцу и идеалисту, они сказали: "Сапоги выше Шекспира" (Писарев), "Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта" (Базаров), "Червяк дышит подобно млекопитающему", значит, все равны и нужны только одинаковые условия для всех" (Чернышевский). Борьбу за всеобщее счастье поручили Базарову, человеку, подчиняющему все одной идее.
Мысль автора ясна и проста. В переломный момент истории, на великом распутье исторических дорог у русского интеллигента выбор был небольшой: Базаров или Обломов. Русская интеллигенция - в этом и состоит ее роковая ошибка, - к стыду и несчастью своему, вслед за Писаревым, Чернышевским и Добролюбовым выбрала Базарова. А надо было ей выбрать - Обломова.!
ИЗ СТАТЬИ И. ВИРАБОВА
"ВСКРЫТИЕ ПОКАЗАЛО, ЧТО БАЗАРОВ ЖИВ"
За что мы судим его?
За то, что у марксистов, коммунистов, бомбометателей и прочих были другие представления о смысле жизни и счастье? И к этому смыслу должны были быть принуждены все поголовно? Да за что же, помилуйте? Чего не понял Добролюбов (и иже с ним), так это того, что роман ставит вопрос главный для чего мы живем? В чем смысл жизни? В борьбе? В победе над соперниками по соцсоревнованию? В укреплении рядов своей партии?..
Возьмите любую цивилизованную страну. Обломовых там всюду большинство. Обывателей. Нормальных людей. Не "лишних". Право обывателя жить, не вписываясь в официальную идеологию, жить неподнадзорно - обычное гражданское право...
Победа социализма, провозглашенная Сталиным и его верными коммунистическими последователями, и была победа над 06ломовым.
Я уделил так много места статье, появившейся двенадцать лет тому назад в "Комсомольской правде", потому что на ее примере особенно ясно видно, как мало, в сущности, изменился сам подход к пониманию и восприятию художественного образа.
В трактовке образа Базарова (или Обломова) автор "Комсомольской правды", казалось бы, ушел очень далеко от традиционного, школьного взгляда. Но на самом-то деле он - если вдуматься - ни на шаг от него не ушел. В трактовке его поменялись только знаки. Там, где раньше был плюс, у него минус. И - наоборот.
Был (условно говоря) положительный Базаров и отрицательный Обломов. А теперь Базаров стал отрицательным, а Обломов - положительным. Базаров объектом злобного разоблачения, а Обломов - чуть ли не идеальным героем, образцом для подражания. Вот, в сущности, и вся перемена.
Если мы хотим понять природу того или иного художественного образа, нам прежде всего надо отказаться от всяких попыток подогнать этот образ под какую-то одну мысль, под какое-то одно определенное суждение. Отказаться от любых этикеток, ярлыков, любых готовых определений вроде того, что Плюшкин это скупец, Тартюф - лицемер, а Обломов - лентяй.
- Но позвольте! - предвижу я возражение. - Ведь вы же сами говорили, что имена этих, как, впрочем, и многих других литературных героев стали нарицательными. Что, желая назвать человека скупердяем, скопидомом, хранящим в своем хозяйстве всякий ненужный хлам, мы часто говорим: "Да ведь это Плюшкин!", а про какого-нибудь лежебоку, не желающего завязывать шнурки на ботинках и предпочитающего любой нормальной обуви разношенные домашние шлепанцы: "Ну прямо настоящий Обломов!"
Да, это так. Но при этом и Плюшкин, и Обломов, и Хлестаков, и все прочие литературные герои, даже те, чьи имена стали нарицательными, - живые люди, характеры которых не укладываются ни в эти, ни в какие-либо другие жесткие определения.
Чтобы понять, как и почему это происходит, я предлагаю вам отправиться со мной в небольшое путешествие (разумеется, воображаемое).
Вместе со мной в это путешествие отправится уже знакомый вам мой постоянный (тоже воображаемый) спутник по прозвищу Тугодум.
РАССЛЕДОВАНИЕ,
в ходе которого
ХЛЕСТАКОВА РАЗОБЛАЧАЮТ КАК САМОЗВАНЦА
- Что это вы читаете? - нетерпеливо спросил Тугодум.
Я молча протянул ему письмо, полученное мною с утренней почтой. Тугодум развернул его и прочел:
Милостивый государь!
Честь имею просить Вас пожаловать на экстренное заседание Президиума Всемирного Сообщества Плутов.
В повестке дня:
Прием в почетные члены Сообщества героя комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" г-на И. А. Хлестакова.
Ваше присутствие обязательно.
Президент Всемирного Сообщества Плутов
Панург.
Действительные члены:
Дон Паблос,
Ласарильо с Тормеса,
Жиль Блаз и Сантильяны,
Джек Уилтон.
Почетные члены:
Альфред Джингль,
Джеф Питерс,
Энди Таккер,
Остап Бендер.
- Что за чушь? - растерянно спросил Тугодум, дочитав это странное послание до конца.
- По-моему, там все сказано достаточно ясно, - ответил я. - А что, собственно, тебя смущает?
- Да это просто чушь какая-то! - повторил Тугодум. - Розыгрыш, наверное? - высказал он предположение. Но, поразмыслив, пришел к другому выводу. - Да нет, скорее это... Знаете что? Это, я думаю, какое-то жульничество.
- Ты решил, - улыбнулся я, - что если авторы этого послания плуты, так уж в каждом их поступке непременно кроется жульничество?
- Да нет, - отмахнулся Тугодум. - Вовсе не в том дело, что они плуты. Да и не верю я в эту дурацкую выдумку. Никакого Всемирного Сообщества Плутов, конечно, не существует. Но если это не глупый розыгрыш, то... Помните рассказ Конан Дойла "Союз рыжих"?
- Помню, конечно.
- Ну вот. И это, наверно, такое же жульничество. Помните, сам Шерлок Холмс тогда поверил, что этих рыжих там тьма-тьмущая. А их оказалось всего-навсего двое или трое.
- Рассказ Конан Дойла, о котором ты говоришь, я прекрасно помню, повторил я. - Но я, ей-Богу, не понимаю, почему тебе померещилось, что Всемирное Сообщество Плутов, от которого мы получили это приглашение, имеет что-то общее с пресловутым Союзом рыжих?
- Ну сами подумайте! - сказал Тугодум. - Да ведь во всей мировой литературе, я думаю, не найдется столько плутов, сколько здесь подписей. И хоть бы один из них был мне знаком!.. Вы, конечно, скажете, что я человек невежественный, но все-таки... Будь они люди известные, уж хоть кого-нибудь из этой компании я бы вспомнил.
- А ты, значит, так-таки никого и не вспомнил? - удивился я.
- В том-то и дело, что никого, - сказал Тугодум. - Какой-то Дон Паблос... Жиль Блаз... Джек Уилтон. Ни про одного из них я даже и не слыхал.
- А между тем, - улыбнулся я, - здесь перечислены далеко не все. На самом деле плутов в мировой литературе куда больше, чем подписей под этой бумажкой. Впрочем, друг мой, я уверен, что ты на себя клевещешь. Кое-кого из тех, кто подписал это приглашение, ты наверняка знаешь. Тугодум еще раз внимательно перечитал подписи под приглашением и не без удивления признался:
- Да, верно. Альфред Джингль... Это ведь из "Записок Пиквикского клуба". Конечно, я его знаю.
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул я. - Один уже есть. Ну-ка, еще! Напряги еще немного свою память!
- Имя Панурга мне тоже как будто знакомо, - неуверенно сказал Тугодум.
- Еще бы! - поддержал его я. - Ведь быть того не может, чтобы такой образованный молодой человек, как ты, и вдруг не читал Рабле.
- Ну конечно! - обрадовался Тугодум. - Панург! Конечно, я его помню! Панург, друг Пантагрюэля! "Гаргантюа и Пантагрюэль" - это ведь когда-то была самая моя любимая книга!
- Ну вот, видишь. А ты говорил, что никого из них не знаешь. Пошевели-ка мозгами. Глядишь, может, еще кого-нибудь вспомнишь.
- Нет, - грустно покачал головой Тугодум. - Больше я никого из них не знаю.
- Ну, а вот Джефф Питерс и Энди Таккер? Неужели эти имена так-таки уж совсем ничего тебе не говорят? - спросил я.
- Постойте! - обрадованно воскликнул Тугодум. - Да ведь это же... Ну конечно, я их знаю! Это ведь те самые ловкие ребята, которых описал О. Генри.
- Совершенно верно, - подтвердил я. - Герои едва ли не самой очаровательной его книги - "Благородный жулик". Ну, а что касается Остапа Бендера...
- Да уж. Его-то я, конечно, знаю хорошо. "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" - это ведь тоже самые любимые мои книги... Смотрите-ка! В самом деле, оказалось, что многих из них я знаю. Просто меня сбили с толку все эти... Дон Паблос... Ласарильо... Жиль Блаз... Джек Уилтон... Про них я действительно никогда не слыхал. Но знаете, о чем я сейчас подумал?
- О чем?
- Прочел еще раз все подписи и вдруг заметил одну странную закономерность.
- Да? Какую же?
- Обратите внимание! Все, кого я вспомнил, принадлежат к числу почетных членов этого странного сообщества. А те, про кого я не слыхал, действительные члены.
- Молодец! - искренне похвалил я Тугодума. - Это ты очень точно отметил.
- Вы думаете, это не простая случайность? За этим действительно что-то кроется?.. Да, кстати... Объясните, пожалуйста, какая между ними разница? Кто из них важнее действительные члены или почетные?