Тайный союз русских политических организаций в Париже состоялся в сентябре 1904 года. На съезде присутствовали представители восьми организаций, за исключением социал-демократов Ленина. Партию эсеров представляли В.Чернов и Е. Азеф, кадетов – П.Струве и М.Милюков, были лидеры польских и финских революционеров. Представительная конференция решила, что для всех их либерально-оппозиционно-революционных партий приемлемо «уничтожение самодержавия и его замена свободным демократическим строем на основе всеобщей подачи голосов, с правом национального самоопределения. Формы, методы, средства, тактика борьбы с самодержавием для каждой партии выбирались по их усмотрению. «Министерство приятных улыбок» Святополка-Мирского революционеров не обмануло.
Об итогах тайного парижского съезд написали все нелегальные издания империи, в том числе и эсеровская «Революционная Россия». Азеф в длинном и подробнейшем докладе в департамент полиции изложил весь ход революционных прений и воспроизвел все принятые на съезде-конференции резолюции. С сентября 1904 года самодержавную монархию широким фронтом атаковали все революционеры и оппозиция. Уже в ноябре на имперских земских собраниях было единодушно выдвинуто требование конституции и в общероссийское обсуждение этой проблемы включилась вся интеллигенция державы. Обсуждение пытались блокировать полиция и тут же получила рабочие, крестьянские и солдатские беспорядки и террористические акты. Одновременная с этим почему-то не принимавшаяся Департаментом полиции всерьез Российская социал-демократическая рабочая партия В. Ульянова-Ленина активно и успешно готовила имперскую революцию. На державу неотвратимо накатывался 1905 год.
Усиливались оппозиционные настроения не только среди десятков тысяч городских рабочих. Партия эсеров активно действовала среди миллионов крестьян. Как средство борьбы с помещиками она предложила аграрный террор. Е. Брешко-Брешковская печатала в каждом номере «Революционной России» свои «Письма старого друга»: «Я настаиваю на непосредственном сближении интеллигенции с крестьянством, тем более что оно встретит ее (как оно уже много раз доказывало это), как людей близких, заслуживающих доверия. Мы звали народ к пониманию, будем звать его к оружию и пойдем радом с ним. Мы, интеллигенты, должны не только звать народ на образование боевых дружин. Нет, мы должны самолично стать рядом с крестьянином, взять ружье и нож в свои руки, дать ружье и нож в руки товарища крестьянина и – плечо с плечом, грудью впереди – нападать на врага народа нашего. Дети и внуки! Идите за нами. Они, ваши деды и бабки, уже открывают шествие, они уже кличат вас на помощь. В народ, к оружию!»
Брешковская писала, что эсеры совместно с крестьянами должны организовать только политические убийства, а аграрный террор должен идти от их инициативы, так как все всевозможные потравы, порубки, поджоги и так давно и без интеллигентской агитации составляют любимый прием борьбы крестьян с помещиками. Передовые статьи «Революционной России» рекомендовали: «Захватывать и распахивать миром поля, пользоваться организованно казенными, удельными, помещичьими луговыми и лесными угодьями. Общим переходом в наступление, как заключительный аккорд, изгнать власти и овладеть землей. При этом овладение землей должно состоять не в произвольном захвате определенных участков в руки определенных лиц, а в уничтожении границ и межей частного владения, уничтожении документов на владение ими, в объявлении земли общей собственностью, требовании общей, уравнительной и повсеместной разверстки ее для пользования трудящихся. Наши деревенские силы, ведя массовую агитацию, начиная осуществлять свой план компании, должны быть готовы встретиться с натиском, нашествием на деревню властей, стражников, шпионов, жандармерии, полиции, наконец, казаков и даже войска. Организовать, поскольку возможно, отпор этому нашествию, терроризируя его руководителей – вот прямая и необходимая задача наших деревенских организаций. Практика этого отпора и будет первой школой боевого воспитания деревни для всеобщего восстания, боевой подготовки крестьянства к восстанию. Эта тактика должна развиваться, террор единичный переходить в террор массовый. Итак – смелость, смелость и еще раз смелость! Смело поставим перед крестьянством задачи народной революции во всей их широте. Смело возьмемся за организацию крестьян для массового действия по одному широкому плану компании. Смело будем вырабатывать в деревне боевые силы, готовые к восстанию, закаляя их путем фактического участия в разрешении повседневных задач боевой политической тактики. Подобно тому, как центральный политический террор мы дополнили местным политическим террором в городах, дополним этот террор таким же политическим террором в деревнях. Смело окунись в народное море, высоко держа в руках факел истины и идеала, и тогда все прочее приложится нам».
Массовый террор после победы революции – это хорошо?
Почему эсеров сменили верные ленинцы.
Террористические настроения после взрыва Плеве стали преобладающими в партии эсеров, в Центральный Комитет которой к началу 1905 года входили М. Гоц, В.Чернов, Е. Азеф, А.Потапов, С.Слетов, Е. Брешковская, М.Селюк и М.Ракитников. Все видные эсеры видели, как на деле выполняются боевые задачи партии, сформированные Г.Гершуни в первом проекте устава Боевой Организации: «Цель Боевой Организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устранения тех его представителей, которые будут признаны наиболее преступными и опасными врагами свободы. Устраняя их, Боевая Организация совершает не только акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, стремится довести правительство до сознания невозможности сохранить далее самодержавный строй. Кроме казней врагов народа и свободы, на обязанности Боевой Организации лежит подготовка вооруженных сопротивлений властям, вооруженных демонстрацией и других предприятий боевого характера, в которых сила правительственного деспотизма сталкивается с силой отпора или нападения под знаменем свободы, в которых слово воплощается в дело, в которых реализуется идея революции».
Выдающийся эсер Сергей Слетов писал, что к концу 1904 года «значительно выросло количество и влияние сторонников исключительного значения политического террора и преобладающего значения Боевой Организации с ее специфическими чертами заговорщичества». Вокруг террора была построена основная эсеровская агитация. Михаил Гоц, смертельно больной, разрабатывал новые террористические идеи, а Азеф их детализировал и претворял в жизнь, являясь великолепным начальником штаба Боевой Организации. Григорий Гершуни никогда не завлекал новых партийцев на путь террористической борьбы. Он просто заражал молодых, независимо от своего желания, своей верой, страстностью, жаждой борьбы, самопожертвованием. Азеф, встречаясь с кандидатом в террористы, долго отговаривал его от желания стать боевиком, говорил о будущих колоссальных трудностях. Только когда он выяснял, что террорист принимает решение ясно и определенно, того принимали в Боевую Организацию. В Женеве собрался костяк Боевой Организации, состоявший из Азефа, Савинкова, Каляева, Боришанского, Дулебова, Швейцера, Ивановской, Бриллиант, Леонтьевой и Моисеенко. Боевая Организация достаточно быстро увеличивала свой состав до шестидесяти человек. Как и сам Азеф, его боевики считали, что «парламентская борьбы бессильна улучшить положение трудящихся классов». Террор они считали главной задачей эсеров, активней всего приближавшей имперскую революцию. Члены Боевой Организации не шли против партийной дисциплины, но ясно выразили своему Центральному Комитету молчаливое несогласие с прокламацией «Ко всем гражданам цивилизованного мира», выпущенной после взрыва Плеве: «Вынужденная решительность наших средств борьбы не должна ни от кого заслонять истину: сильнее, чем кто бы то ни был, мы во всеуслышание порицаем, как это всегда делали наши героические предшественники «Народной воли», террор, как тактическую систему в свободных странах. Но в России, где деспотизм исключает всякую открытую политическую борьбу и знает только один произвол, где нет спасения от безответственной власти, самодержавной на всех ступенях бюрократической лестницы, мы вынуждены противопоставить насилию тирании силу революционного права».
Член Боевой Организации Владимир Зензинов, позднее один из эсеровских лидеров и редактор партийной газеты «Дело народа», вспоминал: «Все работавшие с Азефом в терроре товарищи не только безмерно уважали его, но и горячо любили». Сам Азеф полностью заботился о своих боевиках и их семьях, которых в партии стали называть «революционерами кавалергардами».