Аёрнец и землянка заняли один из больших столов, предвидя, что многие захотят присоединиться к ним. Фин и Рух уже подвигали стулья, когда подошла Кирина.
— Еще не поздно передумать, Алк, — без обиняков заявил Гало, жалобно глядя на товарища. — Зачем тебе это? А как же наши пневматические коридоры?
— Не переживай, мои планы воплотит Алкезар, — улыбнулся Метеор, ободряюще хлопнув Фина по плечу, от чего тот качнулся на стуле. — Вы можете положиться на Алки, мой младший брат со всем справится.
— Ты все хорошо обдумал? — угрюмо поинтересовался Рух. — Не пожалеешь, когда станет поздно?
— Никогда не пожалею, — твердо произнес Алконост.
— Тогда я горжусь тобой, друг, — Суховей сжал руку Метеора в сокрушительном пожатии. — Помни, что двери Юри всегда будут открыты для тебя.
Вскоре к компании, помявшись, присоединился Лернэ.
— Сперва я хотел вразумить тебя, — булькнул он, грустно поглядев на Метеора, — но потом понял, что ты принял верное решение. Надеюсь, у тебя все получится.
Аёрнец благодарно кивнул гидре.
— Если ты улетишь прежде, чем я закончу книгу, то я вышлю ее тебе по Сети, — пообещал яло-миец.
Алконост захохотал.
— Остается надеяться, что на Жобе не будет связи, — Лернэ обиженно оттопырил губу. — Шучу. С удовольствием прочту твой труд, сколько бы страниц в нем ни оказалось. Спасибо за все, Лернэ, — вдруг добавил аёрнец. — Ты оказался настоящим другом.
Рух, Фин и Кирина недоуменно покосились на яло-мийца.
— Надеюсь, что так, — тихо проговорил он, разглядывая свои перепонки. — Надеюсь.
Полосатые пальцы Бастета опустились на спинку свободного стула. Резким движением Рух сбросил его кисть.
— Подыщи себе другое место, Баязет Маёльский, — имя принца здоровяк выплюнул точно редкостную дрянь.
— В чем дело, мой друг из Суховея? — Кирина подивилась, что у Бастета не нашлось более желчного обращения к Руху. Принц выглядел подавленным и понурым.
— Не смей звать меня так. Дружба с тобой — самое худшее клеймо.
Бастет вскинул на Руха глаза и, прочтя что-то на его лице, тут же снова их опустил.
— Как скажешь, толстяк, — покорно произнес он, но Рух лишь смерил его презрительным взглядом, и маёлец ушел, так и не присев.
— Поосторожней с ним, Рух, — предостерег Фин, — он все же принц Маёла.
— Он кусок дерьма, а не принц, — Суховей весь скривился от отвращения.
— Бастет что-то натворил? — встревожилась Селена.
— Спросите у Гвен, — Рух был так зол, что слова вылетали из его клюва со свистом. — Этот пьяный трус вряд ли наберется смелости сознаться во всем сам.
— Они ведь расстались, — неуверенно произнесла Сорса.
Суховей со скрежетом сжал клюв.
— Здесь все свои, Рух, — вмешался Алконост. — Выкладывай, что случилось?
Грузный аёрнец кинул на Кирину и Лернэ мрачный взгляд.
— Это должно остаться между нами, — предупредил он. — Иначе у Гвен будут большие неприятности. И у меня тоже, — теперь встревожился и Метеор. — Гвен пыталась сбежать из Посольства.
От неожиданности Лернэ квакнул и испуганно зажал перепонками рот. Кирина никогда не слышала от него подобных звуков.
— Я засек по камерам, как она бежит вся в слезах по Комитету безопасности, — продолжил Рух. — Сперва я решил, что это не мое дело, но когда, понял, куда она направляется, кинулся за ней и едва успел перехватить. Гвен стащила ключ-карту у Мастера Гамаюна и хотела удрать из Посольства через аварийный выход.
Перья Алконоста зашевелились.
— Мастер знает?
Суховей насупился и угрюмо произнес:
— Нет. Я вернул карту на место прежде, чем он хватился пропажи, — Рух вызывающе нахохлился, но в голосе его послышалась мольба. — Гвен не успела наделать глупостей, а узнай обо всем Мастер, ей пришел бы конец. Во всем виноват этот чертов трус!
— Причем тут Бастет?
— Он подсыпал ей таблетки, — гаркнул Суховей, сжав громадные кулаки.
Повисла пауза.
— Что за таблетки? Какой-то наркотик? — с сомнением предположила Селена. Тяжелое молчание гарпии встревожило ее не на шутку. — Говори же, Рух. Ну не хотел же он ее отравить!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не ее, — процедил аёрнец. — Ребенка.
Слова гарпии повисли в гробовой тишине.
— Гвен беременна? От Бастета? — недоверчиво шепнула Селена.
— Ты бы заметила раньше всех, если бы не развлекалась с прислугой в кухне, — укоризненно произнес Рух. — Срок уже приличный. Я тут не спец, но, похоже, через пару-тройку месяцев ей рожать, — Селена спрятала лицо в ладони, а он продолжил. — После разрыва Гвен решила ничего не говорить этому ублюдку, но он пронюхал все сам. Сперва попытался по-хорошему уговорить ее избавиться от плода, а когда она категорически отказалась — пригласил на ужин. Дуреха решила, что ее прекрасный принц хочет помириться, а он подсыпал ей какую-то дрянь, чтобы она потеряла ребенка. — Глаза Селены наполнились ужасом, и Рух ответил на ее немой вопрос. — К несчастью для Баязета, малыш цел. Гвен вырвало прежде, чем таблетки подействовали. Когда она поняла, что произошло, то впала в истерику и решила сбежать.
— Гвен такая глупышка, — печально вздохнул Фин. — Принцы влюбляются в простушек и берут их в жены только в детских сказках.
Селена и Алконост обменялись взглядами.
— Я должен был доложить обо всем Мастеру, — убито подытожил Суховей, — но просто не смог.
Острый локоть Фина врезался ему в бок прежде, чем он успел сказать что-то еще. Рух проследил его взгляд и торопливо вскочил. Алконост и Финист последовали его примеру.
— Позволите? — поинтересовался Мастер Гамаюн, кивком указывая на свободный стул. Не дожидаясь ответа, он устроился за столом, и жестом усадил гарпий на их места.
— Кажется, я начинаю терять хватку, — пожаловался он, принимая наполненный Фином тмиин. — Все больше важных сведений достигают моих ушей с запозданием.
На Руха стало страшно смотреть. Здоровяк съёжился так, что сила сжатия грозила взорвать его изнутри.
— Мой Мастер, — пропыхтел он, но голос ему изменил, и из горбатого клюва раздался лишь хрип.
— Утешает лишь то, что ты не гарпия, — хмыкнул Гамаюн, не заметив потуг Суховея, — но я так привык видеть тебя в компании моих щеглов, что порой забываю об этом, Селена. Со мной связался Президент и сообщил, что ты отклонила его предложение. Он долго сетовал, что твой отказ выставил его полным дураком.
Селена и Рух напомнили Кирине два сообщающихся сосуда: переполнявший Суховея страх стремительно переливался в Сорсу.
— Простите, Мастер Гамаюн, — прошелестела она.
— Я заверил Президента, что это мой промах, — добродушно улыбнулся он. — Не стоило рекомендовать на этот пост столь молодую девушку. У тебя еще слишком много дел на Земле.
Селена виновато опустила глаза. Слова Мастера ничуть ее не утешили. Алконост прикоснулся к ее руке пером, призывая мужаться.
— Я понимаю и даже одобряю причины твоего отказа. Бремя Мастера — непосильная ноша для юного сердца, а политика быстро замарает самые чистые руки, — старый аёрнец даже не глядел на Алконоста, но теперь Кирина была убеждена, что весь этот разговор им затеян именно для него. — Но я очень рад, что ты возобновила работу над Сказками. Признаюсь, мне польстило, что ты поставила меня в один ряд с самим Фениксом из Метеор, — Мастер горделиво усмехнулся. — Позволь только дать тебе маленький совет. В следующий раз держи товар вполоборота, чтобы логотип угадывался, но не читался. Тогда реклама не будет так бросаться в глаза.
Кирина вскинула брови, но Гамаюн упредил ее вопрос.
— Могу я полюбопытствовать, на что ты намерена потратить деньги госпожи Реон? — Ферия едва не хлопнула себя по лбу. Как можно было не узнать логотип Фармоса на сойленте Селены! — Купишь дом? А может, закатишь пышную свадьбу? Ходят слухи, что на твою руку уже имеется претендент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Щеки Селены пошли багровыми пятнами, и она, наконец, подняла глаза на Гамаюна.
— Мастер, вы не поняли, — пролепетала она, — вернее, поняли не так. Точнее, не до конца, — Гамаюн удивленно склонил голову на бок, наблюдая за ее смятением. Селена встряхнула рыжей копной и заставила себя говорить внятно. — Мой отказ Президенту не означает, что я остаюсь на Земле. Я просто не лечу на Бетельгейзе.