осени пытаемся зачать ребёнка, но пока ничего не выходит, хотя, по её словам она совершенно здорова, и ведь ей только двадцать восемь лет. Серж с Анатолем мечтали усыновить малыша за границей, в лояльной стране, и жить настоящей семьёй. Дочери Бонье должно быть под сорок, и она одна… Влад на рождественском вечере очень странно смотрел на Лёню, я это заметил, и Лёнька, как назло, всё больше и больше становится на него похож – тот же чувственный рот, волосы, печальные глаза, такие синие…
Дети. Здесь всё вокруг детей! Я должен защитить Снежану. И нужно как-то поймать француженку, поговорить, достучаться… Но никто не узнает о моих догадках, иначе я лягу рядом с Андреем. Да».
Макс вернулся в дом, Алекс жарила на сковородке румяные драники, Лёня рядом варил в крошечной кастрюльке грибной соус. На полу, нос к носу, лежали Мотька и Бом, смотрели друг другу в глаза и тихо рычали. С подоконника за ними с интересом наблюдал Викинг.
Макс подошёл к Алекс, обнял за плечи. Она улыбнулась:
– Всё хорошо?
– Всё хорошо.
…Всю следующую неделю Макс бродил по посёлку – гулял, заходил в местную лавку за хлебом, шёл домой, вспоминал, что хотел купить сметаны, пряников, халвы… Снова шёл в магазин. Заглядывал к деду Серёже, узнать, когда у его недавно отелившейся коровы снова будет на продажу молоко. Забывал ответ, на следующий день шёл снова…
Наконец, будним утром, он увидел, как Влад сажает Валю с Галей в машину. Одеты все трое были для города.
«На занятия повёз. Значит, их не будет несколько часов».
Машина выехала за ворота. Снежана, на улице, помахала им вслед, вернулась в дом, закрыла дверь.
«Он её не запер. Хорошо. Погуляю полчаса на всякий случай».
Макс прошёлся до дома Бонье – запущенный двор, весь усыпанный листьями и чуть припорошенный снегом, впервые выпавшим за эту зиму в день смерти Андрея Вальтера. Возле фундамента, прислонённая во всю длину, лежала лестница Анатоля, которую Макс оставил здесь в свой последний визит. Занавески на окне спальни были плотно задёрнуты, слуховое окошко на чердаке прикрыто.
Макс вернулся к Покровским, поднялся на крыльцо, подёргал ручку – заперто. Он постучал. Раз. Другой. Третий.
«Ушла?»
Макс уже развернулся, чтоб идти, но тут дверь скрипнула, выглянула Снежа:
– Паша?…
– Я на одну минутку, Снежа. Всего несколько слов. Пожалуйста, впусти меня!
Она испуганно смотрела на него и ломала пальцы. Потом кивнула, сказала:
– Заходи…
Они прошли в просторную, очень дорого обставленную, столовую.
– Хочешь чаю?
Макс кивнул. Она принялась готовить чай, Макс смотрел на неё. Её прекрасные русые волосы были распущены и водопадом спускались ниже лопаток, и лицо сегодня было не бледным, по-девичьи румяным. Она смущённо улыбнулась:
– Ты так смотришь на меня!
– Ты очень красивая сегодня.
Она вся зарделась, расцвела:
– Как хорошо ты это сказал! Помнишь, тогда на празднике, он накрасил мне глаза? А потом вечером, он между делом обронил, что я похожа на себя молодую… – она вздохнула, – Молодую он меня любил…
Она разлила чай по чашкам, села к столу:
– И я подумала – может быть это и не грех?
– Что?
– Ну, если я немного подкручу волосы, и даже нарумянюсь… Ведь это для мужа, а не для других мужчин на улице. Я знаю хороших честных женщин, которые красят лицо, стригутся и ходят в брюках. Не может же быть, чтоб они все были блудницами!
– Конечно, нет, Снежа!
Она нахмурилась:
– Но он почему-то всегда выбирает падших женщин. Я никогда ему не изменяла, он мой первый и единственный мужчина, мой муж, но для него это ничего не значит! Почему так, Паша?
Макс замычал, не зная, что сказать, она улыбнулась:
– Здесь нет ответа. Не введи нас во искушение… Он так красив, что они сами ему себя предлагают, я знаю, что он никогда не делал первый шаг! Эсфирь, как только Иван привёз её сюда, принялась охотиться за Владом. И Амелия.
– Амелия?
– Конечно! И чему ты удивляешься? Андрей Макарович был очень умный и сердечный человек, но на что он рассчитывал, когда женился на бывшей проститутке? На её верность? – Макс сидел, как громом поражённый, Снежана, казалось, не замечала этого, говорила дальше, – Она, конечно, по-своему хороша – эта её северная красота и… мм… так сказать, профессиональные навыки… Мужчинам это интересно. Влад не устоял, его грех, но на ней больший, так же как и на Эсфири.
– Снежа… – прошептал совсем обалдевший Макс, – Но откуда ты знаешь про её прошлое?!
Она пожала плечами:
– Это ведь деревня, Паша! То, что Бонье приглашал её кого-то там фотографировать не ложь, но только часть правды! Сейчас она фотограф, да. А раньше Бонье сводил её с клиентами, такими же престарелыми и богатыми, как он сам. Она не была дешёвкой, наговаривать не стану, была востребована и дорого ценилась, но от возраста никто не убежит, и после тридцати она начала искать себе мужа. На этих самых вечеринках, где фотографировала успешных пожилых мужчин. Нашла. А потом убила его. Так же, как Эсфирь убила Ивана. Они все тянут свои грязные руки к моему Владу! – она закрыла глаза, посидела, молча, открыла глаза, посмотрела на Макса, – О чём ты хотел со мной поговорить?
– Я-то? – Макс пытался собраться с мыслями, – Э… Ах, да! Я хотел тебя спросить – тогда, в Сочельник, после праздника, о чём Вальтер говорил с твоим мужем?
Она пожала плечами:
– Они не виделись, Паша. И не разговаривали. Он пришёл к нам, когда Владик укладывал девочек спать, сказал, что зайдёт после ужина, но… На ужин она подала ему яд. Несчастный старик! – Снежа, сокрушённо, покачала головой.
– А тебе он ничего не сказал?
– Мы говорили всего минуту, в дверях… Но почему ты спрашиваешь?
Макс, наконец, сумел собраться:
– Снежа! То, что творится у нас в посёлке, ещё с прошлой весны – всё это не случайно. И я считаю, что ты в опасности!
– Я?! – искренне изумилась Снежана.
– Да.
– Кто может причинить мне вред?
– Он. Твой муж.
Снежа несколько мгновений смотрела на Макса, не мигая, а потом покатилась со смеху.
– Влад? Да что ты, Паша! Этого не может быть! Нет и нет!
– Ты не знаешь его!
– Только я одна его и знаю, а не эти его шлюхи! И если кому-то и грозит опасность, то ему!
– Ему?!
– Конечно! В Березени все его не любят и побаиваются, потому, что он умный и догадывается об их делишках!
Макс внимательно смотрел на Снежану.
«Андрей как-то вскользь заметил, что после попыток Снежи выйти в окно, у неё