подумал, что после короткого антракта начинается второй акт, но Влад с Фирой, до одури нацеловавшись, лишь крепко накрепко обнялись под одеялом, слились в одно, и долго, молча, лежали, не размыкая объятий. Макс поводил затёкшей шеей, под ним тихо скрипнула доска. Макс замер.
– Слышал?
– Да. Дерево скрипит.
– Мне кажется, что твоя жена где-то рядом.
– Она мне не жена. Моя жена ты.
– Мне здесь не нравится!
– Потерпи немножко, радость моя. Обещаю, уже скоро всё это закончится, и мы перестанем скрываться. Я не хочу, чтоб она нас вместе увидела. Она, да и остальные… А здесь искать никому в голову не придёт.
– Да. Про этот дом каких только небылиц не рассказывают. Говорят, что даже видели здесь призрак Бонье.
– Жаль, что мне он не попался! – неожиданно зло, сказал Влад, – Я бы с удовольствием убил его по новой!
– Не надо так!
– Почему нет?
– Успокойся… С Эжени ты больше не говорил?
– Нет. Да и зачем? Она дала мне ответ. Интересная женщина…
– Несчастная.
– Вот уж нет! Она живёт и поступает так, как считает нужным, и мне кажется, что как раз она-то счастлива!
– Может, ты и прав. И то, что она отступила, что её здесь нет, спасло ей эту её счастливую жизнь… Опять скрипит что-то! Владик, это Снежка! Мне кажется, что она сидит вот в том шкафу!
– Да нет же, глупенькая! Я её запер… – Влад откинул одеяло, сполз немного вниз, перецеловал ей по очереди пальцы на худой ноге, побрёл губами выше, чмокнул в острую коленку, заскользил дальше.
– Владик, нет! Я так не могу! Она здесь.
Он нехотя оторвался от неё:
– Этого не может быть. Я дал ей две таблетки, вместо одной. Она у меня на глазах их проглотила.
– Ты же слышал…
– Сквозняк!
Фира упрямо замотала головой. Влад усмехнулся, взял её за подбородок, поцеловал в губы, потом спрыгнул с постели:
– Я сейчас открою этот шкаф, и ты убедишься, что он пустой.
Он шёл к шкафу. Макс, глядя в щёлку, весь подобрался, готовясь к прыжку, но, несмотря на неотвратимость надвигающейся катастрофы, и совсем уж не к месту, успела мелькнуть мысль, что сейчас Влад Покровский, голый и со спутанными Эсфирью волосами, был краше флорентийского Давида перед схваткой. «Ничего красивее в жизни своей не видел…»
Влад потянул на себя дверцу и… отпустил. Обернулся к Эсфири:
– Что это было?
– Это во дворе, – она соскочила с кровати, подбежала к окну, чуть сдвинула занавеску. Влад подошёл к ней, обнял, через её голову посмотрел в окно.
– Там кто-то был, Владик!
– Кто?
Она пожала плечами:
– Не знаю. Темно, ничего не разобрать. Кажется, это был мужчина… Днём я видела в посёлке Сержа… Пойдём под одеяло, мне холодно!
– Сейчас я тебя согрею…
Они снова занимались любовью, Макс сидел весь скрючившись, не чувствуя затёкших ног. Потом любовники очень долго шептали друг другу страстные признания, допили вино, перекусили, подремали в объятиях друг друга, и только ближе к утру, наконец, выбрались из постели. Обстоятельно и не торопясь навели порядок, Эсфирь застелила кровать, Влад собрал объедки и мусор, всё это они перемежали поцелуями. Первой ушла Фира. Влад ещё посидел на краешке кровати, что-то просматривая в своём телефоне. Позвонил, судя по всему, какому-то своему подчинённому, вдумчиво, до мелочей, обсудил текущие котировки, дал указания на день. Наконец, внизу за Покровским захлопнулась входная дверь. Макс, весь в испарине, на четвереньках, выполз из шкафа. Медленно растянулся на полу, долго лежал. Потом попробовал пошевелить ногами – получилось. Он кое-как поднялся, походил по комнате, вышел из спальни, закрыл её на ключ. Он ушёл из дома и, через лес, зашагал к себе.
Алекс уже поднялась и работала в псарне. Макс вошёл, ни слова не говоря, обнял её.
– Паша… – жалобно сказала Алекс, – Где ты был? Я всю ночь не спала!
– В Сысоево ходил.
– Зачем?!
– Там бар до утра работает. Хотел напиться, но не получилось. Прости, я заставил тебя нервничать…
– Как ты?
– Как ни странно – лучше. И, похоже, что теперь я смогу уснуть. Сейчас помогу тебе здесь и завалюсь спать. У тебя мокрые волосы…
– Я ходила тебя искать…
– Куда?
Алекс пожала плечами:
– Просто по посёлку… Потом пошёл этот противный липкий снег, я поняла, что всё равно не найду тебя, а только вымокну, и вернулась домой. По дороге я встретила Снежану, но она была какая-то странная… Даже не поздоровалась со мной!
«Ещё бы! После двойной дозы транквилизатора!» зло подумал Макс, но промолчал. Посмотрел на Алекс, улыбнулся, погладил её влажные волосы:
– Пойдём-ка вместе спать!
Глава 4
– Папа! А ты не знаешь, когда вернётся тётя Фира?
Макс, чинивший подтекающий кухонный сифон, высунулся из-под раковины.
– А?
Лёня вздохнул:
– Тётя Фира. Она уехала, не предупредив. Мы пропустили уже два занятия! Она что-нибудь тебе говорила?
Макс встал, расправил плечи, покрутил шеей.
– Сынок… Я даже не знал, что вы не занимаетесь! Когда ты видел её?
– В день похорон дяди Андрея.
– Я тоже. Случайно… Кхм-кхм… Мельком.
Макс выглянул в прихожую, позвал:
– Саша!
Алекс отозвалась из гостиной:
– Да?
– Когда ты видела Эсфирь?
Молчание. Потом послышались шаги. Алекс с озадаченным лицом вошла в кухню:
– Как странно, что ты спросил.
– Почему?
– Я вот только сейчас думала о ней! Она уехала без единого слова!
– Уехала?
– Свет в доме не горит который день.
– Ты тоже видела её в последний раз в день похорон?
– Да. Утром. Мы с тобой собирались на кладбище, а она пришла заниматься с Лёней.
– Покровский должен знать, что с ней.
– Они расстались, Паша, сколько можно повторять? Но если хочешь, то я с ним поговорю.
– Я сам с ним поговорю.
– Паша…
– Не волнуйся, солнышко! Я просто спрошу его о том, как нам с ней связаться. Если она уехала совсем, то Лёньке нужен новый педагог. Всё будет очень корректно, обещаю!
Алекс опустила глаза:
– Хорошо…
Весь следующий день они возились с новым помётом биглей, а вечером Макс сказал, что хочет выпить кружку пива в местном баре, оделся потеплее, и ушёл. Алекс, закрывая за ним дверь, посмотрела на него без улыбки, и Макс понял, что она догадалась, куда на самом деле он идёт.
Зима подходила к концу, дни стали длиннее, звонче чирикали воробьи, но снег по-настоящему повалил только неделю назад. Он начался ночью и шёл уже который день подряд, меняя мир вокруг, делая светлее небо и тоньше тишину.
Макс пришёл к Покровским. На половине Влада, в кухне, горел тусклый огонёк.
Макс открыл калитку, прошёл