Читать интересную книгу Поиски в темноте - Чарлз Тодд

Повернувшись к Ратлиджу, Аврора открыла было рот, собираясь что-то сказать, но потом передумала.

— Да, я тоже не верю, что туда его поставила Аврора, — ответил Ратлидж, невольно подыгрывая Генри. — А кто? Вы знаете?

Генри покачал головой:

— Какое-то время он стоял на чердаке.

— На чьем чердаке? Саймона?

— Нет, конечно. На нашем чердаке… у мамы.

— Как он там оказался? Это ведь не ее чемодан! Вы ей его принесли?

— Однажды она принесла его домой. Я спросил, откуда он, а мама ответила: лучше мне о нем не думать. Раньше она принесла еще один чемодан, а потом она поставила его в поезд, который шел из Кингстон-Лейси в Норфолк. Наверное, она хотела и этот чемодан отнести на поезд, только у нее не было времени.

«Где бы ты спрятала чемодан? Среди других чемоданов…»

Аврора во все глаза смотрела на Генри.

— Откуда Саймон узнал, что чемодан здесь? — спросила она.

— По-моему, он не знал. Он искал на ферме. И в амбаре. После того, как вчерашний инспектор уехал. Потом он пришел сюда, чтобы обыскать церковь. По-моему, он совсем не обрадовался, когда нашел чемодан…

— Да, — сказал Ратлидж. — По-моему, он совсем не обрадовался. Чемодан подтверждал то, во что ему не хотелось верить. По-моему… Генри, нам пора найти вашу мать.

— Зачем?

— Она нужна миссис Уайет.

— Мне нравится миссис Уайет, — заметил Генри. — Она этого не знает, но я часто наблюдал за ней. Люблю красивые волосы… а у нее волосы очень красивые.

Ратлидж оцепенел. Опомнившись, он обернулся к Авроре и тихо сказал:

— Аврора, вы мне верите? Тогда прошу вас, сделайте, как я говорю. Распустите волосы. Медленно. Дайте мне свечу.

Замявшись всего на секунду, она отдала ему свечу и медленно принялась вынимать из волос шпильки, держа их в зубах. Пучок у нее на затылке ослаб и распался. Когда она переложила шпильки в левую руку, волосы рассыпались по плечам густыми, блестящими волнами. Они доходили почти до талии. Аврора посмотрела на Ратлиджа, хмурясь, но не боясь. Ее волосы были не просто красивыми. Они были прекрасны.

Генри не сводил с нее взгляда. Он судорожно втянул в себя воздух и шагнул к ней. Его глаза засверкали в пламени свечей. Он протянул руку, но тут же отдернул ее.

— Вы не закричите, если я дотронусь до них? — спросил он у Авроры. Обернувшись к Ратлиджу, он пояснил: — Я люблю трогать волосы… Но они всегда начинают кричать, а этого я терпеть не могу.

— Нет, — решительно возразил Ратлидж, — сегодня вы ничего не будете трогать! — Генри замер в нерешительности. Ратлидж протянул свечу бледной Авроре и преградил Генри путь. — Миссис Уайет, пожалуйста, приведите ко мне миссис Долтон. Скорее всего, она у вас дома, с Элизабет. Попросите ее прийти сюда, но сами не возвращайтесь, понимаете?

— Иен… — сказала она, отходя к лестнице.

— Не нужно никуда идти, я здесь! — сказала Джоанна Долтон, спускаясь по ступенькам. Полностью одетая, собранная, она преграждала единственный выход из холодного каменного помещения с низким потолком. В руке у нее тоже была свеча. Ратлиджа охватил леденящий страх. Он отрезан от мира, от воздуха. Хэмиш настойчиво требовал, чтобы он обратил внимание на…

В левой руке миссис Долтон держала соломенную шляпку Маргарет Тарлтон.

Аврора подошла ближе к Ратлиджу, одной рукой собирая волосы в пучок.

— Вам нечего бояться, моя дорогая, — сказала Джоанна Долтон. — Генри никогда никого не обижает. Просто он любит смотреть на женские волосы и трогать их… Вот и все. Не думаю, что он понимает, что делает. Он не способен отвечать за свои поступки. Кроме того, он не понимает, что порядочным женщинам такое… внимание не нравится. Ему просто хочется их потрогать, и для него это не… плохо. Как ребенок хочет потрогать что-то очень красивое, он иногда просто не может остановиться. — Последние слова она произнесла с трудом.

— Если они кричат, он их душит, — сказал Ратлидж.

— Да, крики его пугают, и он хочет, чтобы они замолчали. Если они затихают, он тут же останавливается. И все. Он никогда не причиняет никому вреда.

— Сегодня он пытался задушить Элизабет Нейпир.

— Да… — Миссис Долтон повернулась к Авроре. — Ни за что на свете я бы не позволила Саймону умереть, — сказала она голосом, полным горя. — Аврора, я не шучу. Я не думала, что так случится.

— Мне придется допросить Генри, — сказал Ратлидж. — Поймет ли он, что я делаю и почему?

— Конечно, поймет! — резко ответила Джоанна. — Он не дурак. Но в этом нет необходимости. Он не убивал тех женщин. Их убила я.

Он посмотрел на нее с бесконечной жалостью в глазах. Она защищает сына…

— Сколько их было?

— Все началось в Лондоне. Генри стало лучше; его выписали из больницы под мою ответственность. Я сняла квартиру рядом с больницей. Три раза в неделю к нему приходила медсестра. Однажды он попытался вынуть шпильки у нее из волос, она закричала, и он схватил ее за горло. Она очень разозлилась, угрожала рассказать все врачам, чтобы его отправили в психиатрическую клинику. Я дала ей много денег, купила билет в Новую Зеландию. Вот и все. Довольно долго все шло хорошо. Я не спускала с него глаз. Но однажды к нам зашла Бетти. Она сказала, что Саймон дал ей рекомендацию к Нейпирам. Генри остался с ней наедине, пока я мыла посуду… Я не знала, я думала, его нет дома. Я ни о чем не догадывалась, пока не услышала ее вопли. Я предлагала ей все деньги, которые у меня остались, уговаривала не идти к Нейпирам… И она уехала. Но деньги быстро закончились, и она вернулась, требуя еще. — Джоанну Долтон передернуло. — Я не могла дать ей больше. У меня ничего не осталось. Но она оказалась жадной стервой, угрожала сдать Генри в клинику… В конце концов у меня не осталось другого выхода. Пришлось ее убить. Это было ужасно. Я ненавидела себя, я ненавидела ее. Ведь мне пришлось взять грех на душу, лгать, жить с тяжким бременем… Я поклялась, что больше никогда не упущу его из виду, буду следить за ним еще пристальнее. Я надеялась, что больше ничего подобного не повторится, я ведь видела, что ему все лучше…

— Но ему не стало лучше, — мягко возразил Ратлидж. — Он так и не выздоровел до конца. И уже не выздоровеет.

— Да, — сухо, мрачно ответила Джоанна Долтон. — А меня уже не будет рядом, и некому будет о нем позаботиться. Теперь, хочу я того или нет, ему придется вернуться в больницу.

— Следующая, с кем он остался наедине, была Маргарет Тарлтон, которая искала человека, который довез бы ее до станции?

Джоанна Долтон вздохнула:

— Нехорошо говорить так о мертвых, но Маргарет Тарлтон была еще хуже, чем Бетти. Я узнала — когда-то Ричард Уайет обмолвился, — что в тринадцатом году у них с Маргарет был бурный роман. Так вот, еще тогда он сказал: «Маргарет умеет добиваться своего». По-моему, она бы вышла за Ричарда замуж, если бы у него было достаточно денег, чтобы удовлетворить ее аппетиты. А теперь за ней стояла мощь Нейпиров. Она оказалась неподатливой и злой; она была неумолима. Я не могла предложить ей деньги. Она сказала, ей все равно, что будет с Генри. Пусть он получит по заслугам. — Джоанна Долтон повернулась к Авроре. — Я говорила ей: «Вы не мать, иначе вы бы меня поняли». Но она ответила, что это не важно, его нужно изолировать от общества, он опасен для окружающих! Всю дорогу мы с ней спорили… Аврора, я взяла вашу машину, потому что у меня было мало бензина. Я пошла на ферму и взяла вашу машину, и всю дорогу Маргарет Тарлтон повторяла, что в Синглтон-Магна сразу обратится в полицию. Я не могла ее убедить, я не могла ее подкупить. Вблизи городка она заставила меня остановить машину и высадить ее. Тогда-то, господи спаси, я и взяла камень, который вы держите под задним сиденьем, и убила ее! А вину взял на себя тот бедняга Моубрей… У меня был выбор: оговорить невинного человека или погубить родного сына! — Голос ее дрогнул.

— Не надо… — попросила Аврора. — Ради всего святого, не надо!

— Я рада, что все кончено, — продолжала миссис Долтон. — Сегодня, услышав крики Элизабет, я подумала: так будет продолжаться до тех пор, пока я не смогу больше этого выносить. Но, видите ли, я люблю его. Мне в самом деле казалось, что ему лучше… Я уверяла себя, что Саймон выздоравливает — и Генри тоже выздоровеет. Я обманывала себя. Я внушала себе, что я могла бы и сама вылечить Генри, что ему нужны только время и покой. Все было так ужасно! Но Элизабет я не могла причинить вред… я знаю ее почти с рождения. Тяжело убивать даже чужих людей. А Элизабет… — Она покачала головой. — Аврора, я не могла убить ее. Не могла. Но я убила Саймона, да? Непреднамеренно. Я бы охотно покончила с собой, но, боюсь, мне не хватит духу… Наверное, мы, женщины, все-таки слабые создания. — Она ласково улыбнулась сыну. — Генри, милый, не думаю, что ты понял хоть слово из того, что я говорю. Оно и к лучшему. Пойдем, я уложу тебя спать. А потом я должна уехать с инспектором. Все будет хорошо, вот увидишь. Тебе ведь нравилось в больнице?