Читать интересную книгу Поиски в темноте - Чарлз Тодд

— Что ж, ладно, — сказал Ратлидж. — Аврора Уайет, я вас арестую за убийство Маргарет Тарлтон и Бетти Купер. — В конце концов, именно этого она хотела. Уж лучше он, чем Хильдебранд.

Он почувствовал, как ее отпускает напряжение; она судорожно вздохнула.

— Я рада, что все кончено, — тихо сказала она. — Вы не представляете, как тяжело жить во лжи.

Он знал; он жил так каждый день, говорил он себе, беря ее под руку и ведя к машине. Он обманывал самого себя, уверяя, что он — опытный полицейский, способный сотрудник Скотленд-Ярда.

О чем ему не преминул злорадно напомнить Хэмиш.

Глава 26

Они добрались лишь до опушки рощи, когда ночь прорезал сдавленный крик. Аврора замерла на месте, прислушалась и повернулась к церкви.

— По-моему, кричали оттуда! — встревоженно сказала она.

— Подождите здесь! — на бегу велел Ратлидж.

— Нет! Я пойду с вами! — Она бежала за ним по пятам. В соседних домах зажигался свет; по дорожке со стороны дома священника двигался огонек.

Но когда они добрались до крыльца, то увидели только Элизабет Нейпир. Она сидела, сгорбившись и закрыв лицо руками. В темноте она казалась ужасно маленькой и хрупкой.

Аврора быстро подошла к ней, дотронулась до ее плеча.

— Мы здесь, — сказала она. — Что случилось?

Элизабет вскинула голову; белки ее глаз на бледном лице проступали полумесяцами. Она хрипло, прерывающимся голосом ответила:

— На меня напали…

На них упал качающийся свет фонаря, и Джоанна Долтон отрывисто спросила:

— Что случилось? Я могу помочь?

Фонарь осветил темные волосы Элизабет, которые рассыпались волнами по плечам, и порванный ворот платья. И багровые следы на шее, похожие на кровоподтеки. Элизабет зажмурилась от света и прошептала:

— О боже, как я испугалась!

— Кто на вас напал? — спросил Ратлидж. — Вы видели?

Элизабет качнула головой:

— Нет… он неожиданно выскочил, и я закричала… он схватил меня за горло, и я почувствовала его дыхание… — Ее передернуло, затрясло всем телом. Аврора, которая в первые мгновения замялась, опустилась на колени, обняла Элизабет, прижала ее голову к своей груди.

— Все хорошо, теперь вы в безопасности, не думайте об этом, — повторяла она тихим, ласковым голосом, растрогавшим Ратлиджа.

— Я пойду осмотрюсь… — сказал Ратлидж.

— Нет! — закричала Элизабет. — Нет, не бросайте меня!

— С вами миссис Долтон и миссис Уайет. Ничего не бойтесь. Я должен его найти. Возможно, еще есть время, чтобы…

— Нет! Пожалуйста, отведите меня назад. Я… не хочу оставаться одна, — взмолилась она.

Ратлидж решил, что она не просто боится. Неожиданно он сообразил, что Саймона нет в музее. Вполне вероятно, его нет и в доме.

Отбросив эту мысль, он помог Элизабет встать на ноги. И вдруг сообразил, что шляпка Маргарет пропала. Ее нет ни у него, ни у Авроры. Он тихо выругался. Нападение… или способ отвлечь внимание? Если последнее, то попытка увенчалась успехом.

Ратлидж подал Элизабет руку и молча повел ее через дорогу. Когда они дошли до дома Уайетов, миссис Долтон буркнула, что нужно успокоить соседей. Им навстречу уже спешили люди. Миссис Долтон пошла к ним. Аврора открыла для них дверь в дом.

Ратлидж усадил Элизабет на диван в гостиной и впервые смог разглядеть ее как следует. Ее бледное лицо искажали страх и потрясение, но голова у нее работала хорошо. Она хрипло сказала, тщетно пытаясь собрать растрепанные волосы:

— Я не хочу будить Саймона, пожалуйста, не надо его беспокоить! Ему и так хватит огорчений.

Аврора встретилась взглядом с Ратлиджем поверх головы Элизабет.

— Да, — только и сказала она. — Не будем беспокоить Саймона. Так будет лучше всего.

Ратлидж вызвался принести воды, а сам вышел в коридор и начал быстро и методично обыскивать дом.

Дверь, соединявшая дом с музейным крылом, по-прежнему была заперта. Он вышел в сад. Но в саду было темно; его окружали только ночные звуки.

Чутье, воспитанное ночными марш-бросками и ночными атаками, подсказало ему, что в саду никого нет. Даже Хэмиш ничего не улавливал.

Саймона не было ни в доме, ни в саду.

Может быть, он снова отправился к церкви? И издали заметил в руках Авроры шляпку…

Или Элизабет снова затеяла какую-то игру?

Конечно, может статься, что на нее набросился Дэниел Шоу, разгневанный тем, что она отказывалась отвечать на его вопросы. По крайней мере, сказал себе Ратлидж, уж это нападение никто на Аврору не свалит; в то время она была с ним.

Но, вспоминая, как увидел Элизабет в свете лампы миссис Долтон, он почему-то встревожился. На короткий, необъяснимый, мимолетный промежуток времени она напомнила ему Бетти Купер, аккуратно завернутую в пальто. И еще что-то не давало ему покоя — не то, что он видел, а чьи-то слова, но какие — он не мог вспомнить…

Он вернулся в дом, налил в стакан воды и отнес его в гостиную. С портрета над камином на них неодобрительно смотрел дед Саймона Уайета.

Элизабет успела кое-как причесаться; она лежала с закрытыми глазами. Аврора, застывшая в кресле, круто развернулась к вошедшему Ратлиджу. Тот молча покачал головой. Наверное, Аврора уже догадалась, что Саймона нигде нет.

Он передал стакан Элизабет; та стала медленно пить. Кровоподтеки на ее шее сделались заметнее. Они выглядели вполне настоящими. Такие невозможно устроить самому себе.

Вернув ему стакан, Элизабет поблагодарила его и закашлялась, как будто у нее болело горло.

— Я еще никогда в жизни так не пугалась! — призналась она. — Мне показалось… пусть ненадолго, и все-таки… что я сейчас умру.

— На вас напал мужчина? — спросил Ратлидж.

— Да. Высокий, сильный. Это было ужасно! — Отвращение у нее на лице тоже было неподдельным. — Мне показалось, что я умру! — повторила она, не в силах замолчать. — Это был Шоу, наверняка он! Он безумен, его надо лечить! Сегодня я не вернусь в «Герб Уайета», у меня нет сил!

— Я поищу его, — обещал Ратлидж и, повернувшись к Авроре, попросил: — Пожалуйста, заприте дверь, когда я уйду. Вы будете в безопасности.

— Вы вернетесь? — спросила она.

— Да. — Он понимал, что она имеет в виду. Вернется ли он, чтобы арестовать ее.

— Вот и все, что мне нужно знать. — Она проводила его до двери и, когда он вышел, сказала: — Прошу вас… Саймон…

— Аврора, я должен найти шляпку. Поэтому я и ухожу.

— Да, конечно! — испуганно ответила она и закрыла за ним дверь.

Местные жители уже вернулись в постели, успокоенные миссис Долтон. Ратлидж увидел, что ее фонарь снова покачивается перед домом священника. Неожиданно он подумал: она очень смелая женщина. Но она уже немолода и больше не красива, как были когда-то Маргарет Тарлтон и Бетти Купер. Как Элизабет Нейпир. Может быть, поэтому ей кажется, что бояться нечего. Или она привыкла рисковать ради других. Есть такие женщины. Он видел, как они ухаживали за самыми тяжелыми больными с инфлюэнцей, обрабатывали гнойные раны, демонстрируя стойкость, до которой многим мужчинам было далеко.

Идя к церкви, он напряженно вспоминал. Что тогда сказала миссис Прескотт о Маргарет Тарлтон, а Трут — о Бетти Купер? «У нее были такие красивые волосы». Он отчетливо вспомнил голос миссис Прескотт — восхищенный, завистливый. А Трут сказал: «Мисс Купер была гибкая, как кошка, которая нежится на солнышке» — или что-то в этом роде.

Обе были не просто красавицами. Они были совершенно уверены в своей красоте… не хвастались, просто были уверены… Соблазнительные. Искушающие.

Но Шоу по-прежнему оставался за скобками этого уравнения. Он был влюблен в Маргарет. По крайней мере он сам так говорил.

Если все началось с Бетти Купер, в чем Ратлидж теперь почти не сомневался, значит, к убийствам имеет какое-то отношение любовь. Но сейчас у него не было времени углубляться в такие мысли.

Непрестанно ведя диалог с Хэмишем, Ратлидж уже вглядывался в темноту, ища Уайета, ища Шоу. Шляпки нигде не было видно, хотя он искал тщательно. Чемоданчик, который оставила Аврора у дерева, был на месте. Он осторожно, медленно подошел к церкви.

Но там никого не было. Деревья, за ними кладбище, тени у толстых стен… Он не ощутил там жизни. Он дважды обошел саму церковь, ступая осторожно, медленно, потому что хотел во всем убедиться наверняка. Потом поднялся на крыльцо и толкнул дверь.

Она открылась, заскрипела о каменные ступени. Он очутился на темном островке. Впереди, на каменном алтаре, горели свечи, отбрасывая странные, причудливые тени в проходах, на норманнские колонны, на высокий сводчатый потолок. Свет был золотистым и теплым, и человек, сидевший на скамье в нефе, обернулся и посмотрел на него. На его лице тоже плясали золотые отблески.

Это был Генри Долтон.

— Я всюду искал. Никого… никаких признаков. Я зашел сюда, не стал возвращаться домой. Здесь спокойно, тихо. Я думал, может, Саймон вернулся. Не люблю женских криков… они действуют мне на нервы.