А. Н. БУДИЩЕВ
Род Будищевых ведет начало от полковника запорожского войска Будищева, который при Екатерине II жалован был дворянством. Прадед писателя, Иван Матвеевич, первым в России составил мореходную карту Черного моря. Дядя, капитан первого ранга, убит на Малаховом кургане в Севастопольскую кампанию. Другой дядя, географ, одним из первых составил описание Амурской области и реки Амур. К моменту рождения поэта, Алексея Николаевича, род Будищевых захирел. В письме к П. В. Быкову Будищев сообщал: «Я родился в 1866 году 15-го января[85] в Саратовской губернии, Петровского уезда, на хуторе отца моего Николая Федоровича, небогатого землевладельца и земского деятеля. Мать моя, Филиппина Игнатьевна, урожденная Квятковская, — полька. Учился я в Пензенской гимназии, где кончил курс в 1884 году. В этом же году поступил в Московский университет на естественный факультет, а затем перешел на медицинский. Курса в университете не кончил; должен был уйти по болезни (сильное нервное расстройство) с 4-го курса, в 1888 году»[86].
Болезнь, сопровождавшаяся сильными болями, преследовала поэта в течение всей его жизни. Это был врожденный порок сердца, который послужил причиной его ранней смерти.
Студентом второго курса, в 1886 году, Будищев посылает свои стихи в малозначительный юмористический журнал «Развлечение», редактором которого был известный сатирик Влас Дорошевич. Стихи Будищева, как впоследствии утверждал Дорошевич, были приняты им вначале за переводы из Гейне. Они понравились Дорошевичу, он напечатал их, и с этого времени судьба Будищева определилась. Поначалу он активно сотрудничает в юмористических журналах «Развлечение», «Будильник», «Осколки», где помещает шуточные стихи, пародии на декадентов, небольшие рассказы. Однако значительного успеха Будищев в этих жанрах не имел. Очевидно, он понял это и вскоре перешел на «серьезную» беллетристику.
Уже в начале 90-х годов, переехав из Москвы в Петербург, он завязывает отношения с такими солидными журналами, как «Вестник Европы», «Русское богатство» и др. Писал Будищев много, так же много печатался, но расходились книги плохо, доход был минимальный. Жить приходилось скудно, буквально «на гроши». В обширном литературном наследстве писателя стихи занимают по объему более чем скромное место. Будищев никогда не считал себя поэтом по преимуществу. Главное место в его творчестве принадлежит повествовательной прозе и драматургии: он автор нескольких романов («Пробужденная совесть», «Бунт совести», «Степь грезит» и др.), нескольких сборников рассказов (наиболее известны «Степные волки» и «Черный буйвол»), нескольких пьес (одна из которых, «Живые — мертвые», с успехом шла в Малом театре).
Проблема совести, нравственного возрождения оставалась главной на всем протяжении творческого пути Будищева. На многих его прозаических вещах явственно ощущается влияние Достоевского. В стихотворениях же, лишенных заданной этической концепции, писатель более свободен и независим. Может быть, поэтому стихотворения его оказались жизнеспособнее его прозы. Характер поэтических средств роднит поэзию Будищева прежде всего с творчеством Бунина.
К 1912 году, когда отмечался двадцатипятилетний юбилей литературной деятельности Будищева, им было написано и издано около двухсот печатных листов беллетристики и около ста листов газетных статей. Но, несмотря на такой титанический труд, популярность Будищева была невелика (всероссийскую известность он получил лишь как автор слов романса «Только вечер затеплится синий…»).
Несколько изменил дело юбилей. Писателя приветствовали А. И. Куприн, А. А. Измайлов, Ф. Д. Батюшков и другие деятели литературы, неизменно относившиеся к Будищеву с сочувствием. В газетах появились статьи и приветствия. Интерес к Будищеву на некоторое время повысился. Он издает за два года около десяти книг; некоторые из них разошлись хорошо.
Летом 1911 года Будищев совершил поездку по Волге (от Твери до Царицына), которая благотворно подействовала на его здоровье и душевное состояние. Он поселился к этому времени в Гатчине, где его постоянным собеседником и спутником во время прогулок стал Куприн.
Начавшаяся мировая война оказалась для Будищева источником тяжелых переживаний. Был призван в армию его единственный сын. Ухудшалось здоровье: участились сердечные приступы, от которых писатель страдал и ранее. Один из них оказался роковым: 22 ноября 1916 года Будищев умер. «Смерть его была легкой: он хорошо себя чувствовал в течение дня и вечера, шутил, разговаривал… Потом сразу подошло что-то грозное, неотвратимое и в коротком вздохе жизнь закончилась», — писал в некрологе Ф. Д. Батюшков[87].
Похоронен Будищев в Петрограде на Волковом кладбище.
Стихотворения его были изданы отдельными сборниками дважды; в 1901 и 1915 годах.
268. «Росой горит слеза в моем унылом взоре…»
Росой горит слеза в моем унылом взоре,Как ночь без месяца, темна моя печаль,Но будто день, светла и широка, как море,Моих надежд загадочная даль.
И если гром небес ударит надо мноюИль ливень с бурею обрушит неба свод,Надежды шепчут мне с улыбкой молодою:«Гроза пройдет, гроза, как сон, пройдет!
И крылья бодрые степной орел расправит,И гордо полетит в сияющую даль,Где полдень ласковый, как золото, расплавит Обрывки туч — небесную печаль!..»
<1890>
269. «В тихий сад, где к цветущим сиреням…»
В тихий сад, где к цветущим сиренямС вешней лаской прильнул ветерок,Ты сойдешь по скрипучим ступеням,На головку накинув платок.
Там на белом атласе жасмина,Как алмазы, сверкает роса,И на каждом цветке георгинаОпьяненная дремлет оса.
И луна фосфорически блещет,Грея тучки на бледном огне…Сколько мук в этом сердце трепещет,Сколько радостей бьется во мне!..
Скоро в сад, где к цветущим сиреням,Как влюбленный, прильнул ветерок,Ты сойдешь по скрипучим ступеням,Уронив мне на руки платок…
<1890>
270. ВЕСНА
Идет, шумит нарядная,Зеленая весна.Лазурная, прохладнаяКолышется волна.
Колышется, волнуется,Играет серебром,И весело целуетсяС зеленым камышом.
И с белых лип и с клевераУж пчелы брали мед!К пустыням мертвым севераВесна от нас уйдет.
И небеса лазурныеГремят хвалу весне…Пусть будут грозы бурные, —Не страшны грозы мне!
Лазурная, прохладнаяКолышется волна;Как девушка нарядная,Стоит в саду весна.
А я благоуханнуюВстречаю, как женихНевесту, богом даннуюВ усладу дней земных!..
<1891>
271. НА РОДИНЕ
Бледно-синий, сияющий купол небес,И зеленых полей необъятный простор,И кудрявой листвой опрокинутый лесВ задремавших водах неглубоких озер,И с копнами снопов золотистых гумно,И чета невысоких ракит у плетня…Всё, до травки последней, знакомо давно,Всё пахнуло приветом родным на меня.Словно после болезни, усталый от мук,Возвратился я к матери милой под кров,Словно в вражеском стане, раскинутом вкруг,Я любимого друга узнал средь врагов.И с улыбкой к нему я навстречу бегу,И спешу по лицу прочитать о былом,И гляжу, и очей оторвать не могу,И сказать не умею о счастье моем!..
<1891>
272. «Словно в саване дремлют туманом одетые пашни…»
Словно в саване дремлют туманом одетые пашни,Как на море маяк, в синем небе сияет луна,Эта тихая ночь лепит тучи в волшебные башниИ о чем-то грустит, и тиха, и робка, и бледна.
Как отравой она жаждой счастья меня опоилаИ сулит мне раскрыть все заветные тайны небес,Эта тихая ночь, как знахарка, меня исцелила,Эта тихая ночь вся полна, словно сказка, чудес.
Сколько звезд золотых зажигает мне небо господне,Сколько новых цветов распустилось в зеленом саду,И какие желанья меня посетили сегодня,И какие виденья приснились мне в жарком бреду.
Пусть меня эта ночь, как мираж средь пустыни, обманет,За минутный восторг я прощу ей коварную ложь.Чем душистей цветок, тем скорее он к осени вянет,И какого вина без отравы похмелья испьешь?..
<1891>
273. БУРЯ