Эта женщина внезапно остановилась.
Она произнесла только одно слово, сделала только один знак – и вот все эти женщины выстроились двумя шеренгами, чтобы дать ей пройти.
XV
МАРИАННА
На следующий день после венчания маркиза де Пресиньи, все еще находившаяся под тягостным впечатлением, которое произвела на нее сцена в церкви, была одна в своих апартаментах, когда вдруг ей принесли какое-то письмо.
На конверте был штемпель маленького городка Эперне.
«Сударыня! Приезжайте как можно скорее: я умираю, и я хочу вручить Вам мое завещание».
Эти скупые строки были подписаны некоей Каролиной Баливо.
Госпожа Баливо была одной из самых безвестных сестер женской ассоциации франкмасонок, но в этой ассоциации ступени безвестности были сосчитаны так же, как ступени в аристократической иерархии.
Маркиза де Пресиньи не могла не откликнуться на это странное приглашение.
Речь шла о том, чтобы получить наследство по этому завещанию, ибо наследства были одним из доходов, на которые существовал орден женщин-масонок. Каждая масонка имела право оставить завещание в пользу той своей таинственной преемницы, которую она пожелает увидеть перед смертью.
Маркиза тотчас потребовала на вечер карету и лошадей.
Не успела она отдать это приказание, как ей доложили, что к ней явилась какая-то женщина.
Маркиза встала навстречу женщине в трауре, но тут же отступила, разглядев свою гостью.
– Неужели я ошиблась? – пролепетала маркиза.
– Нет, маркиза, вы не ошиблись: я действительно Марианна, или, если вам угодно, Марианна Рюпер.
– Вы! – в ужасе всплеснув руками, произнесла маркиза.
– Вы, конечно, думали, что больше никогда меня не увидите?
– Но неужели вы, вы сами не знали, что все считали вас погибшей?
– О, вы уж слишком поторопились поверить в мою гибель!– со зловещей усмешкой ответила Марианна.
– Я ошибалась точно так же, как ошибались все,– вздрогнув, сказала маркиза.
– В самом деле?
– Я писала в Марсель, а в Марселе люди рассказывают о вашем самоубийстве в мельчайших подробностях.
– Ах, так вы писали в Марсель?
– Да, и одна женщина, член нашего общества, ответила мне, что она глубоко убеждена в вашей гибели. А позднее известие об этом подтвердили газеты.
– Действительно, я читала об этом,– хладнокровно заметила Марианна.
– Вы, сударыня, как будто порицаете меня за то, что я поверила в эту мрачную комедию… Но с какой же целью вы ее разыграли?
– С какой целью? Ах, с недостижимой! – со вздохом отвечала она.– Я хотела жить только ради Иренея.
– Ради Иренея!– с жестокой насмешкой повторила маркиза.
– Этот траур я ношу по Иренею.
– О Господи! Кругом несчастья!– воскликнула маркиза де Пресиньи.– Право, сударыня, вы посланница рока!
– Он-то действительно умер! – не слушая ее, продолжала Марианна; казалось, ее растрогало воспоминание об Иренее.
– Бедный мальчик!
– Страдания его были ужасны, смерть – душераздирающей; он умер так же, как и жил,– как мученик! Ах, его кровь тоже взывает о мщении!
– Мщении?– переспросила маркиза, устремив на собеседницу взгляд, исполненный тревоги.
Для этих двух женщин одного взгляда было достаточно, чтобы понять друг друга.
– Да, сударыня, о мщении,– продолжала Марианна.– Это чувство – жажда мщения – завладело мною всецело. Я ошибалась, когда думала, что смогу принести свою жизнь в жертву Иренею: моя жизнь целиком принадлежит ненависти, и именно ненависти я с сегодняшнего дня отдаюсь снова.
– Что вы хотите этим сказать?
– Маркиза, оставьте эти увертки. Вы прекрасно знаете, зачем я сюда приехала… а главное, из-за кого я приехала.
Маркиза молчала.
– Около трех лет назад,– снова заговорила Марианна,– наше общество отдало мне жизнь господина Филиппа Бейля…
– Это правда…
– И, возвращаясь в Париж, я ожидала, что он раздавлен под тяжестью вашего правосудия. Я уже хотела ходатайствовать – ходатайствовать отнюдь не о том, чтобы его помиловали, но о том, чтобы продлили его страдания. Я приезжаю в Париж, и что же я вижу? Я вижу, что он счастлив, что он осыпан почестями, что он без ума от гордости. Кто же изменил его судьбу? Ее изменила женщина, и эта женщина – вы!
– Меня извиняет то обстоятельство, что я искренно поверила в вашу гибель, сударыня,– отвечала маркиза де Пресиньи.– В статуте нашего ордена сказано: «Смерть одной из сестер, членов нашего общества, предоставляет ордену право прекратить всякое дело, предпринятое ради нее, за исключением того случая, когда ее наследница по франкмасонству потребует исполнения этого дела».
– Пусть так, но ведь я не умерла! – холодно произнесла Марианна.
– Почему же вы не предостерегли меня от ошибки, которую я могла сделать?
Марианна посмотрела на нее.
– Как знать? Быть может, я в конце концов разгневалась, узнав о том, как содействуют нашим интересам ваша мудрость и ваша осмотрительность.
– Вы позволяете себе сомневаться в моем чистосердечии?– вскинув голову, спросила маркиза.
– Я позволяю себе думать, что вы чересчур поспешно забыли о моих правах и что вы думали только о любви мадемуазель д'Энгранд, вашей племянницы.
– Поспешила я или нет, но Амелия с сегодняшнего дня – жена господина Филиппа Бейля.
– Это большое несчастье для нее,– сказала Марианна.
– Ох! – в отчаянии вскрикнула маркиза.
– Сударыня! Вы – Великий Магистр нашего Ордена; вы поклялись жертвовать ради наших интересов не только своей жизнью, своим богатством, но и своими родственными связями.
Эти слова были произнесены твердо, но спокойно.
Маркиза де Пресиньи почувствовала, что она вступает в борьбу с натурой неумолимой.
– Но чего же вы хотите?– спросила она.
– Я хочу восстановить мои права на господина Филиппа Бейля,– отвечала Марианна.
– Несмотря на брак, который сделал его членом моей семьи?
– Несмотря ни на что!
Маркиза опустила голову.
– Орден женщин-франкмасонок вынес ему приговор по моей справедливой жалобе,– продолжала Марианна.
– Я помню это; я помню также и то, что моего голоса оказалось недостаточно, чтобы опротестовать этот приговор. На этой генеральной ассамблее вы победили меня. Было ли то предчувствие, возникшее у меня в ту пору,– предчувствие, заставившее меня воспротивиться тому, что я сочла чересчур явным деспотизмом?… Не знаю. Но я думала тогда то же самое, что думаю и сегодня: цель нашей ассоциации – не столько наказывать, сколько защищать.