и я не сомневаюсь, что она ломала мужчин гораздо хуже, чем Леви. Он не в том состоянии, его тело уже сломано, и, судя по красным отметинам на его загорелой коже и засохшей крови, покрывающей его тело, он уже прошел через мир ада до того, как было снято это видео.
Джиа не собирается облегчать нам задачу, и что еще хуже — эта сука травит нас. Она выманивает нас, и она знает, что это сработает. У нее есть все гребаные козыри, и мы собираемся ворваться туда с мишенями на спине.
Нам крышка.
Леви в жопе.
Мы не сможем спасти его. Но я, блядь, умру, пытаясь.
— Роман? — Говорит Мик, его тон понижается от беспокойства и чего-то более мрачного, чего-то, наполненного нервами и ужасом. — Возможно, у нас есть местоположение. Мы все еще ждем подтверждения, но я думаю, вам пора возвращаться сюда.
— У тебя есть два часа, — рявкает Роман на другой конец провода. — Лучше бы у тебя было что-то стоящее.
Он заканчивает разговор, даже не попрощавшись, и через несколько мгновений мы уже мчимся под проливным дождем, более чем готовые оставить эту дыру позади. Штормы сеяли хаос над этими горами в течение последних нескольких дней, и я не могу избавиться от ощущения, что гребаное небо созвучно моей разбитой душе. Это похоже на дурацкую шутку, но в какой-то момент должно выглянуть голубое небо.
Дилл и Доу сбежали вниз по лестнице, миновав нас в мгновение ока. Дождь прилипает к моим волосам, но для меня нет ничего важнее, чем сесть в этот "Эскалейд” и умчаться по гребаной дороге, становясь еще на шаг ближе к тому, чтобы вернуть его.
Мы забираемся во внедорожник, и не успевает за мной закрыться дверь, как Роман нажимает на газ. Мы летим обратно через разрушенную территорию, и каждый из нас погружается в гробовую тишину. Я снова и снова прокручиваю в голове видеозапись, словно мучая себя.
Никто не произносит ни слова, и, прежде чем я успеваю опомниться, мы въезжаем на знакомые улицы города. Последние два часа пролетели как один миг, но в то же время показались мне целой вечностью. Каждая минута, когда Леви остается в ее руках, — это еще одна минута, когда я впиваюсь когтями в собственную кожу. Но все почти закончилось, так и должно быть.
Пройдет немного времени, и она поймет, что Джованни не собирается реагировать на ее усилия, и вскоре ей надоест эта игра.
Мы находимся всего в нескольких улицах от главного склада, я нервничаю, и поднимаю голову, встречаясь с острым взглядом Романа через зеркало заднего вида.
— Что случилось? — спрашивает он, замечая страх в моих глазах и выплевывая слова прежде, чем я успеваю сформулировать свои мысли.
— Джиа точно знала, где нас найти, — говорю я. — В ту единственную ночь, когда мы были на открытом месте без дополнительной защиты. Разве это не слишком большое совпадение?
Маркус поворачивается на своем месте и смотрит на меня, его брови нахмурены, пока он обдумывает это.
— Она видимо отслеживала твои передвижения с той секунды, как ты покинула ее дом.
— Но как? — Спрашиваю я. — Я избавилась от ее охраны на парковке торгового центра. Они не видели, как я уезжала, не видели машину, в которой я была, и куда я направлялась.
— Может, у нее есть люди внутри. Мой отец меняет охрану, как туалетную бумагу. Любой из них мог появиться прямо из кармана Джии. Он мог привести ее прямо к нам.
— Как он мог привести ее к нам, если ваш отец даже не знает, где мы находимся? Тебе не кажется, что он пришел бы за нами, если бы знал, где мы? — Я качаю головой. — Ваш отец не знает, значит, и Джиа тоже не могла знать.
— У нее может быть кто-то, кто следит за всеми нашими владениями.
Я пожимаю плечами, но интуиция подсказывает мне, что это нечто гораздо более зловещее.
— Может быть, — говорю я. — Но если бы это было так, она бы схватила меня, когда я поехала к вашему отцу. Это было бы намного проще. Я была одна.
Роман смотрит на меня короткую секунду, прежде чем его глаза вылезают из орбит.
— БЛЯДЬ, — выплевывает он, прежде чем ударить по тормозам и съехать на обочину. Он выскакивает из машины, подходит к задней двери и распахивает ее.
— Что, блядь, происходит? — Я требую ответа, когда он протягивает руку и хватает меня за локоть, дергая через заднее сиденье. Он вытаскивает меня из машины, его руки блуждают по каждому дюйму моего тела, пока мимо нас проносятся машины, сигналя и выкрикивая проклятия из открытых окон.
— Ты права, — говорит он, пока Маркус наблюдает за нами из открытой двери. — Она следила за тобой, но не за каждым твоим шагом. У нее на тебе гребаный GPS-трекер, как и у нас.
Мои глаза вылезают из орбит, когда я начинаю лихорадочно обыскивать свое тело.
— Что за черт? — вскрикиваю я, пока Маркус тихо ругается про себя. — Нет. Нет, этого не может быть. Я бы знала. Я никогда не была в отключке и никогда… нет. Я бы знала, если бы она что-нибудь в меня ввела. Это невозможно.
Маркус усмехается, качая головой.
— Поверь мне, детка. Это чертовски возможно.
— Здесь, — говорит Роман, его руки останавливаются на моей спине, чуть ниже ребер, в мясистой части кожи. Он нащупывает что-то твердое, и его лицо мрачнеет, когда он понимает, что был прав. — Я должен вытащить это, — говорит он мне, его взгляд возвращается ко мне. — Она узнает, что мы приедем.
Я киваю, полностью соглашаясь, и вздыхаю, когда он ведет меня к другой стороне машины, чтобы закрыть нас от проносящегося мимо транспорта. Из окна Маркус высовывает руку с ножом, зажатым между пальцами, и Роман осторожно берет его.
Это будет больно, но, по крайней мере, это будет сделано быстро… чертовски быстрее, чем когда я пыталась вырезать такой же из собственной гребаной руки.
Мы подходим прямо к окну Маркуса, и я хватаюсь за его руки, пока Роман прижимает меня к машине.
— На счет — три…
— Нет, — тороплю я, зажмурив глаза. — Просто сделай это.
Ему не нужно повторять дважды. Острое лезвие протыкает кожу, и я прикусываю губу, сжимая руку Маркуса и пытаюсь придумать что-нибудь, что могло бы отвлечь меня от агонии.
— Прости, императрица, — бормочет Роман мрачным и страдальческим тоном, ему не нравится идея причинить мне боль еще больше, чем мне, но Роман не из тех, кто отступает. Он сделает