горле ком.
– Тува… – Эсбар помолчала. – Что такое?
– Я чувствую, как меняется наша жизнь. Сию, Гашан, Сагул… семья распадается.
– Нет. Не говори так, любимая. – Эсбар накрыла ее щеку ладонью. – Послушай меня. Наша семья будет всегда. Я всегда буду здесь. Я тридцать лет тебя люблю, и мое пламя осветит дерево рядом с твоим. Я всегда с тобой, Тува Мелим.
Тунува сохранила в груди ее обещание.
– С Сию все обойдется. Когда дитя зашевелилось, Сагул позволила ей отведать от дерева, чтобы оно узнало обоих. Она затеплилась, Тува. – Эсбар коснулась ее лба губами. – Ты дома. Спи.
Эсбар верно сказала. Все обойдется. Ничто не разрушит их семью.
Тунува повернулась, опустила голову ей на плечо. Эсбар, перегнувшись через нее, задула светильник. Они уснули в темноте обители – бок о бок, сердце к сердцу.
30
Восток
Дворец Белого пика был великолепен – для дворца, примостившегося на самой окраине Антумы. Он, как и многое другое в столице, принадлежал речному хозяину. Здесь ежегодно устраивали ночной обед.
Он проходил под открытым небом на берегах струившегося через сад ручья. Думаи вместе со всей императорской семьей сидела в штормовой гавани над водой.
За едой она все посматривала на луну. Фуртия обещала вернуться к полнолунию. Дракана хотела унести ее на север на поиски зловещих камней, какие они уже видели в горе Изарипви.
«Подземный огонь становится слишком горяч слишком скоро. Звезда не успеет вернуться, чтобы его остудить».
Думаи вновь и вновь повторяла ее слова и каждый раз немела перед ними.
«Я чувствую такие и за морем».
Что это за камни? Чем они тревожат Фуртию? На эти вопросы не было достоверных ответов. Летописи от времен, предшествовавших долгому сну, говорили, что драконов и прежде нелегко было понять: людям трудно постигнуть мысли божественных созданий.
Обо всем, что видела, Думаи рассказала отцу. Он одобрил ее решение отправиться с Фуртией, сам же тем временем продолжал устройство теневого двора и прочесывал личные архивы, разыскивая все, что помогло бы ей упрочить связь с драканой.
Конечно, до полета ей еще надо было продержаться весь ночной обед.
– В этом году дядя превзошел себя, – говорила императрица Сипво. – Как все очаровательно!
Думаи не могла с ней не согласиться. Придворные беседовали и смеялись под золотой листвой выстроившихся вдоль ручья корявых ив; одни углубились в игру, двигая по доске раскрашенные ракушки; другие прихлебывали из чаш выдержанное в море вино. По ручью плыли крошечные деревянные корабли с фонариками.
– Действительно, – согласился с женой император Йороду. – Впрочем, осень так прекрасна… Речному хозяину оставалось только подчеркнуть это.
Императрица Сипво опустила взгляд на лежащий перед ней на тарелке «рыбий воротник».
– Восхитительное время года, – сказала она. – Хотя вы всегда предпочитали зиму.
– Не всегда, – тонко улыбнулся император. – Нет, нынче ночью ко мне взывает осень.
Время перемен, взлета и падения судеб. Сегодня двору предстояло сбросить листву.
Речной хозяин не считался с расходами. Он собрал лучших музыкантов и танцоров со всей Сейки, пригласил самые знатные кланы. Веселье с каждым часом становилось шумнее.
Казалось бы, обычные теснота и духота не должны были донимать Думаи. Воздух впервые за месяцы стал звонким от прохлады, и ее ждала свобода, но на краю мыслей дымились и пылали таинственные камни.
«Отложены и другие. Много. Все сгорит…»
– Как я понимаю, вы с семьей жили раньше здесь, императрица, – заговорила Думаи, лишь бы отвлечься. – Как прекрасно, должно быть, расти в таком дивном месте.
– Так и было, – согласилась Сипво. – Нас с сестрой воспитывал дядя. Мы каждую весну сидели у этого ручья, высматривая среди течения голубые цветы с верховий в небесном лесу. Мы верили, что счет цветов предсказывает число лет до пробуждения богов.
– Теперь и у меня есть сестра, – объявила, ластясь к Думаи, Сузумаи. – Она разбудила Фуртию.
– Нет, Сузу, это не в человеческой власти. – Думаи пощекотала ее под подбородком. – Ешь-ка хорошенько.
Канифа погрузился в разговор со своим начальником. Наблюдая за ним, Думаи и на себе ощущала пристальные взгляды. Она с самого появления при дворе была предметом любопытства, теперь же ее необычность достигла новых высот. Первая за столетия драконья всадница!
Звук шагов оторвал ее от размышлений. В штормовую гавань вошел речной хозяин.
– Ваше величество, ваши высочества, – поклонился он. – Надеюсь, вы всем довольны в этот вечер.
Думаи отметила его изысканный наряд, богато украшенный серебряными колокольчиками. Бороду он, как обычно, заплел «рыбьим хвостом».
– Да, речной хозяин, все превосходно, – ответил император Йороду. Глаза у него покраснели, руки крепко сжимали серебряную чашу. – Не знаю, мог бы я позволить себе такую роскошь.
– Прекрасный праздник, дядя, – улыбнулась императрица Сипво, заглаживая укол, пока он не стал саднить. – Ваше гостеприимство не знает себе равных.
– А, ночь еще только началась. Я решил сам подать следующее блюдо. – Речной хозяин махнул слугам. – Охотничий трофей. Сожалею, что вы не смогли поучаствовать, принцесса Думаи.
Та вложила в улыбку приличествующее сожаление. Она бы и на сто лиг не приблизилась к Купоза па Фотая, держащего в руках лук и стрелы.
«Принцесса, как мне жаль лишиться вашего общества, – причитал бы он над ее окровавленным телом. – Я увековечу этот миг в стихах».
– Нельзя не похвалить ваше усердие в учебе, – с теплотой в голосе проговорил он, – как и вашу чистую любовь к моей внучатой племяннице. Утешительно думать, что, когда Сузумаи станет императрицей, с ней рядом будет преданная старшая сестра. Сестра, усердно учившаяся, чтобы стать ей опорой.
– Думаи – лучшая на свете сестра. – Сузумаи обратила к нему щербатую улыбку.
– Верно, Сузумаи. Видишь, она без устали трудится над своим образованием, чтобы со временем стать твоей надежной советницей? – с воодушевлением подхватил речной хозяин. – Займешь императорский трон, тебе и пальцем шевельнуть не придется.
Думаи пришлось отвести взгляд. Она притянула к себе сестричку и поцеловала ее мягкие волосы.
Купоза догадывался о ее замыслах в отношении Сузумаи и не упускал случая отплатить болью за каждое ее достижение. Думаи силилась пустить корни при дворе, а он сеял кругом сорняки, чтобы задушили ее, не дав расцвести.
Слуги поставили на стол железный котел.
– Твоя добыча, Сипво? – спросил император Йороду, взглянув на тушенную с грибами вепревину. – Ты всегда целишь точно в сердце!
Думаи потеряла счет выпитым отцом чашам вина. Императрица Сипво доедала лосося.
– Нет, – ответила она, – в последнее время сердца сокрыты от моих глаз.
Что-то мелькнуло в обращенном к супруге взгляде императора.
– Пока вы отдаете должное трофею, – выдержав вежливую паузу, заговорил речной хозяин, – я предложил бы принцессе Думаи выйти с нами к берегу. Начинается состязание, и всем не терпится увидеть, так ли принцесса совершенна в поэзии, как в других искусствах.
Думаи встала:
– Вы, как всегда, слишком добры, речной хозяин. Я с радостью к вам присоединюсь.
– Замечательно.
Они вместе спустилась по ступеням к берегу.
– Я рад провести минуту наедине с вами, принцесса Думаи, – заговорил речной хозяин, провожая ее берегом ручья. – Надеюсь, вам удобно при дворе.
– Благодарю