И он показал рукой на начатый штоф со спиртом, настоянным на весенних березовых почках.
* * *
Фокусник. 45 лет. Дерганый человечек. Кенари, попугай, аппараты, чемоданы с «черной магией». Все делает сам. Оттого фокусы его безвкусны, цветисты, корявы и громоздки.
На гастролях все всегда с собой: кипятильник, рыболовные крючки и так далее. Все на своих местах: ножницы, клей, нитки… – все на все случаи жизни. (Возможно, бывший кок на флоте.)
Хороший характер для делового, озабоченного человека, который при этом показывает по вечерам фокусы.
* * *
Молодой тракторист – мальчишка. Сел первый раз за рычаги и начал пахать. Увидел мышь и погнался за ней. Этакую запузырил борозду поперек целого поля!
* * *
Остров. В/ч и больше никого. Измученные одиночеством офицеры и матросики. Куприн, да и только. Тоска зеленая, спирт, гитара. И служба нудная, скучная… Связь с материком только радиотелефонная.
Звонит адмирал, требует дежурного по гарнизону. Посыльный прибежал, доложил. До телефона идти 10 минут. Дежурный пошел. Друзья остались его ждать.
Взял трубку. Разъяренный адмирал истерит – мол, почему я звоню двадцать минут, никто не снимает трубку?! Где вахтенный?! Спит?! Наказать! Узнать, в чем дело, виновных строго наказать и доложить!
– Есть! – отвечает дежурный.
Ветер воет. Тоска. Остров. Пошел дежурный обратно к друзьям. Сидят, разговаривают. Опять прибегает посыльный. Опять к телефону!
Снова дежурный по ветру идет. Взял трубку. А там тот же адмирал.
– Ну что?! Выяснили?! Наказали?!
– Так точно.
– Строго?!
– Так точно.
– Как?!
– Я его повесил, – спокойно говорит дежурный.
На том конце – потрясенное молчание.
– Да, повесил, вот тут из окна видать. А чтобы не спал на посту. – И дежурный кладет трубку.
Утром огромная комиссия на торпедном катере, погоны – золото, обезумевшие лица, свита, все орут, боятся… Впереди кошмар!
А дежурный на камбузе чай пьет, с сахаром вприкуску, из кружечки, в окно смотрит.
* * *
Сильное проявление характера.
Красивая девушка, неудачная актриса (или удачная, не важно). С ней случается несчастье: в автомобильной аварии разбивает лицо, сломан нос и т. д. Ужас! Ее кладут в госпиталь, зашивают, лечат и все прочее.
Капитан приказывает громовым голосом старпому:
– Составить график менструаций жен офицерского состава, чтобы зря на берег не шатались.
По мере того как она выздоравливает, всем, кроме нее, становится понятно, что прежнего лица уже не будет. Но она о чем-то говорит не останавливаясь, щебечет и щебечет, суетится, когда входят мужчины, хорохорится, но самое главное – не останавливаясь говорит.
* * *
Один из поселков на Камчатке, где только коряки и бичи, лесоповал, рыбзаготовка. В магазин приходит человек в дохе и совершенно рваных сапогах, из которых видны пальцы. Вынимает деньги.
– Ящик водки.
– Ты бы лучше сапоги купил, – советует ему продавщица.
Человек отскакивает в сторону. Картинно выставляет вперед полубосую ногу, шевелит пальцами и говорит:
– Ноги мои, ноги, хотите сапо́ги? – Выждал паузу и комментирует: – Молчат. Глотка, глотка, хочешь водки? – И тут же издает какой-то страшный рык.
* * *
В тех же районах. Около магазина останавливается машина. Из кузова выскакивает полуголый человек в тулупе.
– Ящик водки!
– А не много? – спрашивает продавщица.
Мужик безнадежно вздыхает:
– У нас «много» не бывает.
* * *
Мальчики на велосипедах на шоссе. Делать им нечего, и они лениво вертятся друг возле друга.
* * *
Квартира таксиста в Петропавловске-Камчатском. Семья на материке. Квартиру получил из фондов. Две комнаты. Пусты совершенно. Только телевизор «Юность» в одной из них. Ни одного стула. Пол в квартире странный – половина зеленого, половина коричневого. Да в другой комнате двуспальная кровать и на ней – магнитофон, катушки, альбом с фотографиями, валериановые капли, часы, обручальное кольцо, лосьон для волос, порнографические карты, две куртки, майка и рубашка вместе с вешалкой.
А в ванной на гвозде почему-то висят темные очки.
* * *
История двух братьев и женщины с мальчиком, если ее рассматривать «по-достоевски», то есть углубиться в характер взаимоотношений и взаимоотношения характеров, можно достичь возможности говорить языком чувственным. Достичь возможности, создав однажды мир, купаться в этом мире, необъяснимом и прекрасном.
* * *
Большой крейсер на рейде. Команда 2 тысячи человек. Увольняются сразу 500 человек на берег в субботу. Увольняемых берет тральщик…
Обратно их привозят всех «чуть трезвых». Тех, кто не может сам подняться, укладывают в сетку, в которую насыпали овощи, и лебедкой поднимают на корабль. И прямо в трюм опускают. Этакая гигантская авоська, а из нее свешиваются ноги, руки, ленточки от бескозырок.
* * *
Тот же крейсер. В кают-компании сидят офицеры. Один другому жалуется, что дома не был два месяца, пришел на два дня, а у жены менструация. Капитан услыхал и приказывает громовым голосом старпому:
– Составить график менструаций жен офицерского состава, чтобы зря на берег не шатались.
* * *
Решили выдавать корякам паспорта. Сначала стали ездить по селениям, фотографировать, заполнять паспорта, проявлять пленки, печатать фотографии и дальше, все как положено. Но потом это дело всем надоело и просто печатали 6 фотографий: он, она – 16 лет; он, она – 30–40 лет; он, она – 50–60 лет, и все.
Так как коряки «все похожи», то и вручали им паспорта с приблизительными фотографиями, отличавшимися только по возрасту и полу. Кстати, единственное, что самих коряков здесь смущало – то, что кухлянки на фото не совпадали с их родимыми кухлянками. И очень человек обижался, если ему доставался паспорт с фотографией коряка в кухлянке, которая ему не нравилась. Он этого паспорта не брал и обижался страшно.
* * *
Стол. Люди. Веселье. Псевдо и не псевдо. Гуляют, орут что-то друг другу. Муж и жена, хозяева дома, тоже веселы. За них поднимают тосты, и они пьют за гостей, друг за друга. Видимость совершеннейшего благополучия. Шумно, радостно, во многом лживо.
Потом идет большой фрагмент из жизни этих людей – мужа и жены. (Может быть, срезы из всех этапов их жизни.) Сложности, мордобития, измены, ревность. В конце картины – тот же стол, продолжение веселья, его конец. Гости: кто пьяный, кто ушел, кто как…
И финал – объяснение в любви двух этих людей, проживших большую жизнь, и объясняются они страстно, чувственно, искренне, в детской, где спят трое их детей.
* * *
Эшелон призывников. Чтобы не растерять их и чтобы за водкой не бегали, начальник эшелона их разул. Эшелон босых людей.