«Биби, тебе шестнадцать и у тебя нет сисек. Все тут понимают, что тебе не двадцать один».
«Ну и ладно. Это ничего. Ну, в смысле они же разрешали Рыцарю убираться тут, когда ему было семнадцать?»
Я пожала плечами, вспоминая, что Рыцарь рассказывал мне о своей работе в «Духе Шестьдесят Девять» – скинхедском баре неподалеку от тату-салона «Терминус». О том, что единственными девушками, с которыми он встречался, были скинские телки, которые уходили с ним после закрытия бара, – разовый перетрах, который обычно заканчивался кровопролитием.
«Рыцарь».
Я отхлебнула еще глоток и поморщилась.
Надеюсь, он в порядке. Мишень, которую он прислал неделю назад, была безо всякого письма, а в прошлом письме было всего две строчки. Плохой признак. Рыцарь всегда мне писал. Даже когда мы вместе ходили в школу, он, кажется, написал мне больше записок, чем у нас было разговоров. Если он не пишет, значит, он вообще никому не рассказывает обо все том дерьме, что с ним происходит. Вообще.
Надо ему написать.
Но что я ему скажу?
«Привет, если ты это читаешь, значит, тебя, наверное, еще не взорвали. Отлично. Какая в Ираке погода? Все пустынно? У нас тут холодно до жопы. Больше особо рассказывать не о чем. Мне нравится мой курс психологии, и я все еще встречаюсь с парнем, который тыкал в тебя пистолетом. Он побрился налысо и стал довольно грубым, так как все время сидит на кокаине, но мне втайне это даже нравится, потому что напоминает о тебе.
Ладно, пока!
С любовью, Биби»
– Господи, Биби! Что ты тут делаешь, лапа?
Повернувшись на своем барном стуле, я увидела подошедших ко мне мисс Июль и парня с трека, Джейсона. У Трейси на плечи была накинута черная кожаная куртка, а ее обычно безупречные светлые локоны были мокры насквозь.
– Там, блин, так и льет, – сказала она, возвращая Джейсону куртку и присаживаясь на соседний стул.
Джейсон кивнул мне и сел рядом с ней. Наверняка ему все еще было неловко, что он несколько месяцев назад ставил против меня.
«Ну и хорошо. Козел».
Трейси вынула из сумочки красную косынку и ровно за две секунды повязала ее на голову, как чертова Аленушка. Эта сучка не могла плохо выглядеть, даже если бы старалась.
– А где Харли? – спросила Трейси, оглянувшись. – Я же знаю, ты не могла сама выпить все это. – Ее рот был растянут в календарной улыбке, но в глазах был вопрос. «Типа, серьезно. Где Харли? Ты не должна быть тут одна, детка».
– О, хм-м, ему надо было на секунду выскочить по делам. Он сейчас вернется.
– Он что, вышел наружу в это дерьмо? – Трейси обвела рукой свое мокрое до нитки платье в стиле 50-х и подергала подол, приоткрыв тату.
– Ты так и не закончила этот рисунок? – Мой голос прозвучал грустнее, чем хотелось. Как будто я ее утешала.
– Нет, – вздохнув, ответила Трейси, принимая навороченного вида коктейль из рук Джейсона. – Я звонила и просила Бобби его доделать, но она говорит, что «сукин сын» Рыцарь должен сделать это сам. – На словах «сукин сын» Трейси показала пальцами «кавычки». – Она обещала, что заставит его сделать все бесплатно, когда он вернется в мае.
«Май».
«Рыцарь в мае будет дома».
– Биби?
– А? Ой, прости. Это прекрасно. Тату бесплатно! Бобби заставит его это сделать. Ее даже Рыцарь боится.
– Кто кого боится? – раздался у меня из-за плеча голос Харли, и я подпрыгнула.
Я крутанулась на своем барном стуле от Трейси справа от меня к Харли слева. Он стоял возле бара, с его черной кожаной куртки стекали на бетонный пол потоки воды, обрисовывая нечто в форме пистолета в кармане. Его мокрые волосы, отросшие на пару сантиметров, казались темнее обычного. И пятисантиметровый шрам с левой стороны головы, которого я не видела, пока он не обрился, торчал, как нарывающий палец.
– Ой, да ты весь мокрый, – воскликнула я, меняя тему. – Чего ты так долго?
– Да, чего ты так долго? – подхватила Трейси, наклоняясь через меня со своей модельной улыбкой. – Нам с Джейсоном уже надоело отгонять от нее мужиков.
– Правда, что ли? – улыбнулся в ответ Харли, но его улыбка не была ни теплой, ни шутливой. От нее у меня побежали мурашки по спине. – Ну, думаю, мне просто надо показать им, кто тут кому принадлежит. Правда? – Харли допил то, что оставалось от моей текилы, и потянулся к полупустому бокалу Трейси. Выпрямившись, он постучал по его краю ножом, взятым с барной стойки, да так сильно, что я испугалась, что эта фигня сейчас разлетится вдребезги.
Шум подвыпившей толпы сразу затих. Все скинхеды, рокеры, металлисты и байкеры, сидящие в баре, повернулись к моему бойфренду.
«О черт. Черт, черт, черт, черт».
– Так. Все заткнитесь, – скомандовал Харли. – Мне надо кое-что спросить у юной леди.
«Нет! Харли, черт возьми! Что ты делаешь? Не здесь же!»
Уставившись мне прямо в глаза, Харли медленно вытащил что-то из кармана и опустился на одно колено. Его взгляд был тяжелее обычного. Угрожающим. Обычно Харли, делая свои предложения, был умилительно забавен, и ему нравилось ставить меня в дурацкое положение. Но сейчас в его прищуренных глазах не было шутки. Расширенные зрачки, сжатые челюсти, тату на макушке, которую все еще было видно сквозь едва отросшие волосы.
– Биби. – Харли протянул вперед два пальца, между которыми было зажато кольцо. – Ты выйдешь за меня замуж?
Не поворачивая головы, я скользнула глазами по лицам в баре, которые так и пялились на нас, а потом вернулась к вызывающему взору Харли.
И разразилась приступом нервного смеха.
Потом, схватив Харли за запястье, я дернула его, чтобы он встал, обхватила руками за талию и прижалась щекой к его насквозь мокрой куртке, убедившись, что смотрю на Трейси, а не на смущенную толпу.
Она подняла ладони вверх и слегка дернулась, беззвучно спрашивая меня: «Что ты ответила?»
Поморщившись, я едва-едва покачала головой.