Тогда Трейси тоже поморщилась.
Придурок-бармен с козлиной бородкой, который пялился на меня весь вечер, подошел и спросил:
– Так что она ответила? – Так громко, что его услышали все посетители чертова бара.
– Она сказала: «ни хрена», – так же громко ответил Джейсон.
Весь бар зашелся в истерике. Я уставилась на Джейсона, который, ухмыляясь, тянул рядом с Трейси свою текилу. Я вообще не знала, что этот ублюдок умеет разговаривать. Он, наверное, ждал этого шанса пнуть Харли по яйцам с того самого дня, как тот забрал у него на треке с трудом заработанные бабки.
Не то чтобы Харли это все волновало. В этом и была его суперсила – ему было пофиг. И этим Харли был неуязвим. Его нельзя было обидеть. Нельзя было уничтожить. Нельзя переехать. Харли был резиной, а все прочие – липучкой.
Именно потому я и была так потрясена, когда он, схватив меня за руку, поволок мимо столиков со ржущими придурками в коридор в дальнем углу бара.
– Что это за херня? – прорычал Харли, отпуская мою руку, чтобы я могла повернуться к нему лицом.
– В смысле? – спросила я в искреннем недоумении.
– Ты выставила меня полным дебилом!
«Ну, а чего ты ведешь себя как дебил?»
– Харли, – сказала я, поднимая руки. – Я ничего не сделала.
– Ты смеялась мне в лицо!
«Так, ясно, это определенно кокаин+текила, Харли. Я, похоже, знаю хотя бы часть того, что он делал на парковке. И у него в багажнике, наверное, опять несколько „узи“ и ружей попроще со спиленными номерами».
– Я над тобой не смеялась, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Я просто нервничала. Я же никого тут не знаю.
– Я слышал, вы говорили о нем, – раздул ноздри Харли. Он даже имени его произнести не мог.
«Черт. Думай, Биби. Думай».
– И что? Он сделал Трейси тату. Она хотела выяснить, как ее закончить теперь, когда он уехал.
«Припоминаешь? Он уехал. Далеко-далеко. Так что можешь уже перестать беситься».
Харли сделал шаг в мою сторону, а я отступила дальше, в темный прокуренный коридор.
– А если бы этот конченый ублюдок был сегодня тут и сделал бы тебе предложение, что бы ты сказала?
«Хм… Ну-у…»
– Ты даже на чертов вопрос ответить не можешь! – Харли врезал кулаком по стенке стоящего рядом шкафа, отчего я подскочила.
Со страху я огрызнулась:
– Я ничего не сказала бы, потому что Рыцарь не стал бы делать мне предложение в сраном баре!
При упоминании этого имени у Харли сверкнули глаза.
«Блин».
Понизив голос на октаву, я сделала шаг назад.
– Прости. Я вообще не понимаю, почему мы это обсуждаем. Харли, ты не собираешься на мне жениться. Это просто такая игра. Ты делаешь мне предложение на публике, потому что тебе нравится меня смущать, а я всегда говорю «нет». Помнишь? Я не понимаю, чего ты на этот-то раз так разозлился.
Харли надвигался на меня с лицом, искаженным злобной гримасой. Я попыталась отступить еще на шаг, но моя пятка уперлась в стену.
– Так ты мне отказала? – Он произнес это слово так, как будто оно было на незнакомом ему иностранном языке и он в жизни его не слышал. – Ты. Отказала мне?
Харли уперся руками в стену по обеим сторонам моего лица. Его собственное лицо было в тени. Я услышала запах текилы в его дыхании и ощутила бег адреналина по моим венам.
– Так сделай это снова, – сказал Харли, подхватывая меня под задницу и приподнимая так, что моя спина оказалась упертой в стену, ноги – вокруг его талии, а его эрекция – у меня между ног. – Откажи мне.
Я не отказала ему. Я сделала еще хуже.
Я плеснула бензина в огонь.
Я поцеловала его.
Едва я коснулась его языком, Харли кинулся на меня – целуя так, что моя голова ударилась затылком в стену, и давя так, что, я думала, у меня на клиторе будет синяк. Ему было плевать, что мы находились в коридоре переполненного бара. И, если честно, мне тоже.
Пока он не опустил одну руку и не начал расстегивать ремень.
«Блин!»
– Харли, – прокричала я шепотом сквозь гремящую в баре музыку. – Так нельзя… Не здесь.
Мне пришлось самой удерживаться на весу, потому что Харли двумя руками расстегивал мой ремень и молнию.
– Почему это, на хрен, нельзя?
«Ну… Потому что мы на публике. Потому что моя сумка с презервативами осталась в баре. Потому что твой пистолет давит мне в бедро. Потому что я недостаточно пьяна для этой фигни».
– Потому что у меня слишком тесные джинсы.
Пытаясь придумать какое-то решение, я метнулась взглядом в глубь коридора. Я не хотела больше «отказывать» Харли, но мне не хотелось и быть арестованной за нарушение общественных приличий. И тут из мужского сортира, застегивая ширинку, вышел скинхед.
Опустив ноги на пол, я оттолкнула Харли настолько, чтобы высвободиться и затащить его в освободившийся мужской туалет.
– Сюда, – прошептала я.
Как только мы оказались внутри, я заперла за нами дверь, радуясь, что это был только маленький туалет с писсуаром и раковиной, а не полноценный сортир на пять кабинок. Жаль, что тут пахло – да нет, воняло – мочой. Впрочем, Харли это не волновало. Прежде чем я успела повернуться, он оказался позади меня и спустил мои уже расстегнутые джинсы до колен.
Я оперлась о дверь, и к моей заднице прижалась горячая пульсирующая плоть. Харли прикусил мочку моего уха, обдавая обжигающим дыханием чувствительную кожу. Мне хотелось податься к нему, хотелось, чтобы он меня трахнул прямо тут, вот так, у двери сортира. Мне хотелось представить, что он – Рыцарь, а я – одна из скинских телочек, которых он снимал в баре. Мне хотелось, чтобы он вытащил из кармана нож-бабочку и порезал меня.
Но я не могла. Потому что мой трезвый, ответственный мозг выбрал именно этот момент, чтобы спросить: «Презерватив?»