надбровные дуги утопили в тени глаза. – Но ты, именно ты, мне не был нужен… Я искал КЕРГИШЕТА. И нашёл его. А это важнее, чем твой страх или кого-либо из вас… Время решало… А я – Прикоснувшийся к нему… Так что не тебе решать, как надо было поступать…
Будь Ар-Тахис бодрее, его отповедь Кристоферу могла прозвучать в гневе, сдобренного высокомерием, но и медленно произнесённые слова как будто равнодушным тоном, говорили сами за себя: гнев и высокомерие Прикоснувшегося к Времени к рядовому ходоку.
Кристофер увял. Ручки его ещё находились в движении, рот раскрывался, но беззвучно.
А Иван, сверявший себя с Ар-Тахисом в течение всей встречи с ним, с холодком опять думал о себе. Когда-нибудь он станет таким же: безапелляционным, уверенным в своей непререкаемости и… вообще несносным типом.
– Пора его, Ваня, возвращать, – сказал Симон. – Иначе…
– Давно пора, – процедил Ар-Тахис и многократно покачал головой, не кивком, а наклоном из стороны в сторону. – Мне здесь больше нечего делать… Всё случилось, так, как было задумано… – Сказав, он отёк окончательно в кресле и, по всему, полностью отключился от всего. Но когда Иван уже был готов переместить его, он открыл глубоко запавшие глаза, чётко произнёс: – Приходи, КЕРГИШЕТ, ко мне. Поможешь мне уйти к моим временам. Там поговорим… Есть о чём…
– Приду, – пообещал Иван.
Наказание Сулейка
Кресло с Ар-Тахисом исчезло. Примятая им трава, рывками, по стебелькам выпрямилась.
Ходоки долго сидели молча. Взгляды их упорно возвращались к опустевшему промежутку между торцам, где только что пребывал ни много, ни мало, как Прикоснувшийся к Времени.
Его появление для ходоков стало откровением, так как он служил неким промежуточным звеном между ними и КЕРГИШЕТОМ, а это говорило о существовании иерархии среди познавших Время. Смутно, но становились понятными различия кимеров и деватов, лёгкости или трудности становления на дорогу времени, деление ходоков на ренков и вертов. Оттого отповедь, данная Ар-Тахисом Кристоферу, подействовала на ходоков угнетающе. Все они, кроме КЕРГИШЕТА, конечно, оказались лишь незначительными винтиками, детальками, хотя и нужными, для существования грандиозного создания – Времени, которое, кто мог подумать, «любит пробежаться и отдохнуть… порезвиться…» А?..
Сколько они ходят во времени, но даже не подозревали о том, что служили, обеспечивали, по сути, прихоти Времени. Они ходят в нём, а оно, оказывается, – забавляется!..
Последнее с возмущением высказал Кристофер. Но его осадил Симон, хотя в его тоне, как он говорил, тоже чувствовалась горечь.
– А ты объяви забастовку и не ходи во времени. Мы вот сейчас уйдём, а ты сиди здесь… Ваня оставит тебе скамейку… Будешь сидеть…
– Хо-хо-хо! – отметил дон Севильяк оригинальное предложение Симона.
Не столько слова Симона, сколько оглушительный смех дона Севильяка возмутили Кристофера. Он вскочил, замахал ручками – вот-вот взлетит, опять сел и трагическим голосом произнёс:
– Мы – никто! Мы…
– Мы – ходоки во времени! – оборвал его Симон. – Без нас нет Времени. На том и остановимся!.. Ваня, где ты оставил Сулейка?
Иван вздрогнул, отрываясь от мрачных мыслей. Ему показалось – между ним и «простыми» ходоками с появлением Ар-Тахиса словно был брошен в воду камень, круги от которого стали стремительно отдалять его от остальных.
– Он вам нужен? – будто сонно спросил он, вспоминая, где он и вправду оставил Сулейка, когда перебрасывал всех сюда, во двор дома Симона.
– Не нужен! Но что-то с ним надо… – Симон запнулся.
– Я уже говорил, что надо и куда его отослать, – недовольно проговорил Сарый и посмотрел на Ивана.
– Может быть, с ним поговорить, и отпустить с миром? – неохотно сказал Иван; не хотелось ему сейчас возиться с Сулейком.
– Он такой человек, Ваня, что куда бы он ни попал, начнёт пакостить окружающим, – сказал Симон. – Без того жить не может. Но и загонять его куда-то, как предлагает Камен, тоже… не знаю, как сказать… Сюда бы Рюношу в"ыгов в качестве лекарственного средства, чтобы посидел год-другой без права ходить во времени. Вдруг вылечится.
– Или на отсидку в мешок Сола, – подал голос Кристофер.
– Что, понравилось сидеть? – съязвил Арно.
Шутка пришлась по вкусу только дону Севильяку, готовому рассмеяться. Симон махнул на него рукой.
– Перестань!
– Вы, Симон, думаете… А что! – Иван тряхнул головой. – Возьму грех на себя и заблокирую ему вход в поле ходьбы… Но поговорить с ним всё равно надо.
– О чём? – воскликнул Сарый.
– О чём, вам решать. А вот предупредить о наказании надо. И при всех, чтобы знал.
– При всех или при одном тебе, но зуб у него на тебя будет наточен. Лучше пусть останется в неведении, отчего это он не может стать на дорогу времени. Пусть изводится, думая о своей беспомощности, – жёстко сказал Симон.
Никто из ходоков не сказал против ни слова, явно соглашаясь с Симоном полностью.
– Прятаться я от него не собираюсь! Не привык… Что ж, сейчас найду. – Иван поискал Сулейка. – Вижу! Так куда его? Где он предпочитает жить во времени?
– Рим, третий век, – назвал Арно место и время. – Я его там иногда встречал. Только ты его сунь куда-нибудь в провинцию. Пусть до Рима добирается сам.
– Уцелеет ли? Не очень спокойное время в империи, – вдруг озаботился дон Севильяк. – Там такое…
– А в каком времени спокойно? – возразил Сарый. – Везде одно и тоже.
– Не обобщай, Камен! – Симон вздохнул. – Никогда не думал, что буду решать проблему лишения дара кого-либо ходьбы во времени. Разговоры Дигона когда-то считал его фантазией. Такого не бывает и – всё. И вот – дожил… Я, Ваня, буду за ним присматривать, чтобы ничего с ним не случилось.
– Думаю, нет смысла за ним присматривать. Я оставлю ему… э-э… лазейку. На случай.
– Да он тут же сбежит! – недовольно сказал Сарый.
– Не сбежит. О лазейке он не будет знать.
Шилема фыркнула.
– Что вы с ним носитесь, как кенгуру со своим дитём? Что с ним может случиться? Если только сам, куда не надо влезет, так за этим не углядишь… – И просящим голосом: – КЕРГИШЕТ, отправь меня домой, пожалуйста.
– Куда тебя? А то повремени, пока с Сулейком уладим.
– Туда, откуда взял. Вы уж тут с Сулейком сами разбирайтесь. Я о нём знать не знала, и знать не хочу!
– Хо! – выдохнул дон Севильяк.
– Что твоё хо? – набросилась на него временница. – Мне ваши мужичьи драчки ни к чему. Своих хватает! – И опять просительно: – КЕРГИШЕТ…
Иван усмехнулся и отослал её восвояси, и тут же перебросил Сулейка, поставив на освободившееся место перед лицом ходоков.
Избавившийся из временного мешка Сулейк стал дико озираться. Что он ожидал увидеть – неизвестно, но чуть позже, разглядев знакомых людей и памятное для него место, издал утробный звук:
– А-а…
– Да, да, – негромко сказал Симон. – Именно здесь ты когда-то, как ты выразился, хотел мне устроить Армагеддон.
– А! Жаль, что не удалось, сквозь сцепленные от злости зубы процедил Сулейк. – То-то ты за КЕРГИШЕТА спрятался.
Симон вскинул брови, готовя