Орур беседовал с миловидной весёлой кухаркой, сменившей в крепости прежнюю, храпевшую как великан. Девица, улыбаясь, перебирала подол, кокетливо поводила плечами и жарко краснела в ответ на незамысловатые комплименты. Мужчина приобнял её за талию и собирался уже отвести в пристройку, как к нему подбежал младший из стражников.
— Уан вернулся, — доложил он.
Старейшина погладил девушку по бедру, затем убрал руку и вслед за стражником направился к мосту. Выщербленная дорога, ведшая ко входу в крепость, показалась летню непривычно широкой, в то же время двор, очищенный от мусора, выглядел убого и пусто. Было похоже, что Келеф тоже это заметил: он внимательно рассматривал землю, размышляя о чём-то.
Стражник, неуверенно оглядываясь, поднялся на стену. Старейшина остановился в двух шагах от Сил'ан, не желая мешать. Немигающие яркие глаза тотчас уставились на человека с безмолвным вопросом, и Орур поклонился:
— Мой повелитель, есть вести из деревни Ихайя на границе с кольцом Рек. Вы просили докладывать немедленно.
— Да, говори, — с интересом откликнулось высокое существо.
— Старейшина непреклонен, но населению давно опостылела эта вражда. Они прислали гонца, — с довольным видом сообщиил летень.
— Сообразили, наконец, что остались одни, — прокомментировал уан.
— Не прошло и века, — согласился Орур. — Так вот: они меж собою решили сбросить Чиссака, но опасаются, что вам придётся не по вкусу их самоуправство.
— А, — протянул Келеф. — Я и не ждал, что они решатся действовать от своего имени. Лично беседовать с гонцом я не стану, чай не уан — много чести. Передай им, что открытого приказа не будет, только молчаливое согласие. Разберутся сами — я сделаю вид, что ничего не заметил. Начнётся мятеж — пусть пеняют на себя. Деревни, восстановленные на пепелищах, стали мне надёжной опорой.
— Последнее тоже передавать? — уточнил старейшина.
— Да, — Сил'ан улыбчиво прищурился, а потом добавил беззаботно: — Сколь недальновиден оказался Чиссак, а ведь я не так давно научился выговаривать его имя. И, выходит, напрасно.
Летень, щурясь, пригляделся к идеальному белому лицу.
— Можно рекомендовать им избрать теперь кого-нибудь с именем попроще, — пошутил он.
Чужое существо усмехнулось.
— Лучше с живым умом и чувством меры, а то память моя и без того превращается в склад ненужных созвучий.
Взрыв хохота и громкая перебранка меж сторожевым и наглыми юнцами отвлекли внимание Орура от разговора. Летень нахмурился.
— Вернулись, — пробормотал он.
Сил'ан развернул голову к воротам так, как человек мог бы, лишь сломав себе шею.
— Они живут в крепости? — ровным тоном спросил он у старейшины.
— Да, — летень скривился про себя, но всё же выговорил. — Я могу попытаться их унять.
— Не нужно, — спокойно ответил правитель и поплыл к навесам.
Дверь в кабинет неожиданно распахнулась. Надани выронила из рук перо, которое вертела в пальцах, но даже не подумала подняться из кресла.
— Убирайтесь вон! — голосом, предвещавшим бурю, отчётливо выговорила она.
Высокая чёрная фигура медленно вплыла в кабинет, остановилась перед письменным столом, улыбаясь.
— Вечер облачный, госпожа Одезри, — вежливо приветствовала она, глядя женщине в глаза. — Позаботьтесь, чтобы госпожа Таната и её многочисленная семья покинули крепость до того, как зажгётся первая звезда. С восходом Лирии я жду вас у себя.
Не дожидаясь ответа, уан направился к выходу. Надани со скрежетом отодвинула кресло, поднялась, тяжело дыша от возмущения.
— Я не служанка, чтобы мною распоряжаться! — крикнула она.
Сил'ан, не оборачиваясь, выплыл в коридор. Женщина бросилась за ним, но копья стражников со стуком сомкнулись перед ней, не выпуская из кабинета. Потрясённая, госпожа Одезри сделала шаг назад, обвела летней ищущим взглядом — в их лицах не было и тени сочувствия. Тогда, задрожав от вдруг нахлынувшего страха, она заглянула за их спины — там, в коридоре спокойно стоял Келеф. Равнодушные оранжевые глаза чуть заметно светились в сером вечернем полумраке.
— Я буду разочарован, если вы не придёте, — сказал уан.
Под тихий шелест шлейфа он уплыл прочь, и стражник, стоявший слева, закрыл дверь.
Глава XIII
Облачная пелена изорвалась, сквозь неё на женщину смотрели крупные равнодушные звёзды. Они набухали, расплывались, протягивали острые лучи — и Надани украдкой, точно кто-то мог увидеть, смаргивала слёзы. К ночи она составила десяток планов мести; каждый обдумывала тщательно, усмехалась злорадно и горько, репетировала фразы, жесты, позы.
Край облака, похожего на ночной город, окрасился в белый. Светоносный туман клубился волнами, колебался зыбкими прохладными складками и всё светлел, сгущаясь. Госпожа Одезри коротко вздохнула, поправила громоздкое парадное платье и, шурша на всю крепость, боком протиснулась в коридор.
Ночной холод отрезвил женщину. Месть? Вечерними фантазиями не убьёшь и не ранишь чудовище. «Неуязвимых нет, — тихо повторяла она, пока шла по двору. — Я научусь терпению: однажды непременно настанет мой час».
Каменная плита с гулким вздохом откатилась в сторону. Госпожа Одезри поджала пальцы на ногах, но голову вскинула гордо и остекленевшим взглядом уставилась в темноту настолько яркую, что сине-оранжевые круги вспыхивали перед глазами.
— Чего вы ждёте? — негромко спросил Келеф.
Голос чужого существа показался Надани усталым и неживым.
— Я жду? — повторила она. — А что я должна делать?
— Входите.
— Я ничего не вижу.
Женщина говорила осторожно. Её собеседник пошевелился и раздражённо вздохнул.
— Тогда отчего вы не принесли с собой лампу? — очень быстро спросил он. — Или, вы полагаете, я должен заботиться ещё и о вашем удобстве?
— Мне далеко возвращаться! — возмутилась Надани, отступая на шаг.
Недовольство в голосе чудовища испугало её. Что если с ней говорил вовсе не Келеф, но какой-нибудь оборотень — слишком уж непохоже на уана он себя вёл?
— В доме за моей спиной остались только стены, — тем временем объяснило чужое существо. — Там нет ламп.
Женщина сглотнула, пытаясь ничем не выдать свой страх.
— Спросите у стражников, — равнодушно предложил Сил'ан.
Надани повернулась к оборотню спиной, и пошла назад вдоль стены, привычно считая шаги. Неровный, мечущийся багровый свет от факелов, горевших у ворот, вскоре развеял душный мрак. Госпожа Одезри с болезненным удовольствием прислушалась к треску огня.
— Лампы нет, — ответил на её просьбу сторожевой и кивнул в сторону ворот. — Возьмёте один из этих?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});