забыть даже самого Наполеона и все его славные дела.
Я могу вам рассказать многое об английском спорте, так как изучал разные его виды в то время, когда гостил у доброго лорда Ровтона в его красивом доме в Гай-Комбе, на самом севере Дартмура. Лорд Ровтон присутствовал при моем аресте полицией около Принцтауна и сразу почувствовал ко мне симпатию. Это вполне естественно, друзья мои. Если бы я, живя во Франции, встретил храброго солдата без друзей и знакомых, то я поступил бы точно так же, как лорд Ровтон.
Он взял меня в свой дом, одевал, кормил и обращался, как со своим братом. Вообще я должен сказать, что англичане всегда были честными врагами. Взять хотя бы Пиренейский полуостров. Бывало, под'едешь к испанским караулам, а они направляют на тебя мушкеты. Под'едешь к англичанам — совсем другое дело. Они не мушкеты на вас направляют, а свои фляжки с водкой.
Ах! одно название Гай-Комба вызывает во мне восхитительные воспоминания о спорте. Лорд Ровтон был отчаянный спортсмен. Таковы же были и все его окружающие. Но, несмотря на это, могу вас порадовать: я со славою поддерживал честь Франции. Во всех видах спорта я не отставал от других, а в некоторых — даже превосходил англичан.
Так например, перед домом был лес, в котором водились фазаны. Лорд Ровтон любил время от времени убивать этих птиц. Делалось это так: он посылал в лес слуг, которые пугали фазанов и выгоняли их из леса. Лорд Ровтон и его друзья стояли на поляне и стреляли птицу в то время, когда она пролетала у них над головой. Но я оказался похитрее англичан. Изучив привычки фазанов, я прокрался однажды вечером в лес и, пользуясь тем, что фазаны сидели на деревьях и спали, перестрелял их чортову уйму. Ни одного выстрела у меня не пропало даром, но на выстрелы прибежал сторож и стал меня умолять, грубо этак, знаете, по-английски, чтобы я пощадил тех фазанов, которые еще остались в живых. Я забрал одиннадцать фазанов и преподнес их сюрпризом лорду Ровтону за ужином. Он был восхищен мною до такой степени, что стал хохотать до слез. Наконец, он воскликнул:
— Дорогой Жерар, вы меня когда-нибудь уморите!
Он всегда повторял эту фразу в тех случаях, когда я отличался в каком-нибудь английском спорте. Его приводили в восторг мои способности.
Летом англичане играют в игру, называемую «крикет». Старший садовник Ровтона, Род, отлично играл в крикет. Сам лорд Ровтон также считался хорошим игроком. Род стал меня обучать игре. Доложу вам, что это преприятная забава. Она точно выдумана для храбрых и неустрашимых воинов; крикет, друзья мои, заключается в том, что каждый играющий старается поразить противника тяжелым деревянным шаром. А для защиты от этого шара у вас нет ничего, кроме небольшой деревянной палочки. Три палки, воткнутые в землю, указывают предел, дальше которого вы не имеете права отступать. Да, друзья мои, эта игра не для детей! Даже я, несмотря на всю свою неустрашимость, несмотря на девять кампаний, почувствовал страх, когда мимо меня просвистал в первый раз шар. Он пролетел так быстро, что я не успел поднять палку, чтобы защититься от него. Но, к счастью, шар пролетел мимо и вышиб деревянные палки, указывавшие на границу.
Теперь настал мой черед нападать, а Роду защищаться. Еще в детстве своем, в Гасконии, я умел хорошо бросать камни и поэтому не сомневался, что мне удастся попасть шаром в этого храброго англичанина. С криком я шагнул вперед и запустил в него шар, наметив прямо в ребро. Но он ловко махнул палочкой и шар отлетел высоко в воздух. Лорд Ровтон захлопал в ладоши и закричал:
— Браво!
Садовник бросил шар в меня, но я опять увернулся. Теперь был мой черед. На этот раз шар пролетел над головой Рода и мне показалось, что он побледнел. Но он все-таки продолжал сражаться. О, этот садовник был храбрец!
Наконец, друзья мои, час моего торжества настал! Садовник был одет в красный жилет и в этот-то жилет я и нацеливался. Цель была взята верно; можно было сказать, что это нацелился не гусар, а артиллерист. С отчаянным криком, с криком храбреца, признающего свое поражение, англичанин упал на деревянные колья, воткнутые в землю и громко застонал. Торжествуя победу, я бросился бедняге на помощь, поднял его с земли, расцеловал и стал говорить ему слова утешения и похвалы. Бедняга страшно мучился и не мог даже стоять выпрямившись. Но он был честен и откровенно признал, что я не случайно победил его. Он то-и-дело обращался к своему хозяину и повторял:
— О, милорд, он это сделал нарочно, он это сделал нарочно!
Вам, может-быть, покажется странным, что я, старый, больной старик, много говорю о таких пустяках. Но, призналось вам, друзья мои, что я придаю этим пустякам большое значение. Мне и старость-то легче переносить, когда я думаю о тех женщинах, которых я любил, и о тех мужчинах, которых я победил. Ровтон мне неоднократно говорил, что мои успехи в английском спорте не позабыты и что во всем Девоншире обо мне отзываются с похвалой и до сих пор. Особенно же, по словам лорда Ровтона, я прославился среди англичан моим боксерским состязанием с почтенным Бальдоком.
Произошло это состязание таким образом. По вечерам, в доме лорда Ровтона собиралось много спортсменов. Весь этот народ пил много вина, держал дикие пари и толковал о лошадях и лисицах. Я очень хорошо помню эту компанию. Здесь были: сэр Баррингтон, Джек Лонтон из Барнстэна, полковник Адисон, Джонни Миллер, лорд Садлер и мой противник, почтенный Бальдок. Все они были люди одной закваски. Любили выпить, пошуметь, подраться и поиграть в азартные игры.
У них были престранные капризы и необыкновенные прихоти. Но, несмотря на свои недостатки, все