Пока ждали Котова, я старался отключиться. Не понимал, что вообще происходит. Как ей это удалось? За считанные мгновения разрушить все мои барьеры. С трудом беру себя в руки и напоминаю, какая Маша актриса.
И я честно, пытаюсь отвлечься, когда перед нами появляется Маргарита. Очень стараюсь обратить внимание на этот ходячий секс, от которого просто несет развратом. Но перед глазами туман. И если раньше я на такую цыпу откликнулся в два счета, то сейчас просто глупо улыбаюсь и стараюсь не показать, что выбит из привычной колеи совсем другой девушкой.
И у меня получается. Главное, выдержать до появления Котова, и я смогу выдохнуть, но не тут-то было. Маша идет готовить нам кофе, а я не могу не окинуть ее взглядом. И очень жалею. Сто лет не чувствовал такой херни. А сейчас просто залипаю. На Савельевой самая обычная офисная юбка. И длина привычная. Но я вижу, как туго она обтягивает ее круглую задницу. И воспоминания захлестывают меня. Помню, как впервые увидел ее попку, обтянутую маленькими шортиками. Помню, как повелся и завелся в пол-оборота. И сейчас, я чувствую, как в брюках становится приятно тесно. И это мне совсем не нравиться. Из тысячи воспоминаний — именно это. Не то, где она на кровати рядом со своим ублюдком. Не то, как мне было хреново после ее предательства. А то какой она было невинной и притягательной. Но это полбеды. Впервые за долгое время я хочу кого-то. Вот так с одного взгляда. Нет, у меня был секс. Механический, без чувств и эмоций. Я даже не запоминал их лиц и имен. Просто мне нужна была разрядка, которой я не получал. Чисто физическое удовлетворение. И чтоб его получить, я платил деньги. Потому что не хотел ни слов, не обещаний. Просто пришла, отсосала, дала и до свидания. А теперь я охреневал. Я хотел секса. Прям чувствовал, как у меня поднимается не только член, а целая буря чувств в груди. И мне это совсем не нравилось. Тем более последняя к кому бы я хотел испытать что-то подобное, это была Маша Савельева.
Я, наверное, побледнел от своих мыслей. И с трудом удерживал внимание на слишком болтливой Маргарите, но все равно не мог выкинуть из головы то, что только что почувствовал. И только мысли о том, что Маша уже давно не наивна и невинная школьница, а сейчас, я больше чем уверен, греет кровать самому Котову, заставили меня немного протрезветь. Я представил, как Котов обнимает и трогает эту скромницу за ту саму аппетитную задницу и меня накрыло. Но, увы, не облегчение. А неприятное тянущее чувство в груди, о котором, как думал, я почти забыл.
Это были самые адские пятнадцать минут, к концу которых я с трудом стискивал зубы, чтобы в лучшем случае не сорваться и не уйти, а в худшем, даже думать не хотел. И если вначале я ждал приход Котова для своего спасения, то к его возвращению накрутил себя так, что и этому пижону влетело бы. И ведь завелся ни с чего. Просто с одного взгляда на ту, которой не нужен. Но, Слава Богу, рядом были люди, я сумел удержать себя в руках. Правда, на совещание, где мне нужно было представлять интересы своей фирмы и поддержать ребят с предложениями, я нагло рассматривал Котова и не мог выкинуть из головы, как он предается ласкам с моей бывшей девушкой. И у меня от этой мысли все зудело. Помешательство какое-то. Но я не удивлен. За последние два года мой мозг и душевное состояние были столько раз подвергнуты атакам, что, например, заключение договора с инопланетной расой, были для меня нормальной тенденцией.
— Предлагаю поехать в ресторан и продолжить разговор в неформальной обстановке, — объявил Котов, а затем обратился к своей сотруднице, — Маргарита, вы тоже приглашены.
— Спасибо, — она даже не сомневалась, что останется не у дел.
Ее улыбка и заигрывающий взгляд на мне говорил о том, что я, кажется, приглянулся этой блонди.
— А ваша секретарша? — я не знаю, какой черт меня дернул за язык.
Все уставились на меня. Матвей и Макс с изумлением, а остальные просто в недоумении.
— Что моя секретарша? — Котов сощурил глаза.
— С нами поедет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А тебе она нужна?
У меня от этого вопроса сердце забилось в разы быстрее. Вроде безобидные слова, но я почему-то задумался. И не смог ответить себе на этот вопрос. Потому что «нет» я не рассматривал, а про «да» было страшно думать.
— Нет, — произнес вслух и пожал плечами.
Котов ждал более развернутого ответа. Но ему это не светило. А еще он был заинтригован моим интересом к Маше. Я, конечно, идиот, что поддался эмоциям и выставил на всеобщее обозрение свою заинтересованность, хотя меня мнение других людей уже давно не волновало.
Но Котов был упертым. И продолжал сканировать меня своим рентгеновским взглядом. Кажется, он понял, что я не просто так спросил про Машу. И, кажется, его это задело.
Мы сверлили друг друга глазами в звенящей тишине под внимательными взглядами присутствующих. Теперь я точно был уверен, что его с Машей связывают не только деловые отношения. Он ступудово спит с ней. И от этого где-то внутри глубоко-глубоко в груди зародилось неприятное ощущение. А еще злость. Горячая, нервная и всепоглощающая. Та, которую я уже давно ни чувствовал.
С какого хрена? Сам не знаю.
Меня такого мертвого и бездушного заводит задница бывшей девушки с полпинка, а потом еще и в душе просыпается злость к ее бой-френду. Что тут сказать? Моя крыше протекла конкретно. И без психиатра тут не обойтись.
Соколов кашляет в кулак, намекая, что наше молчаливое противостояние с Котовым затянулось и вышло за рамки приличия. Мне срать, а вот Котов все-таки не такой засранец. Он отводит глаза и продолжает разговор, как ни в чем не бывало. Но я уверен, что его безразличие напускное. Он явно занес меня в свой черный список. Да и похер. Это его проблемы.
Но выкинуть мысли из головы о Котове и Савельевой мне не удается. А когда я вижу, как он в приемной склоняется к ее щеке и что-то шепчет, я просто зверею. И охреневаю сам над собой, не понимая какого черта меня беспокоят их постельные дела? Не придумав ничего лучше, чем схватить Маргариту под локоть, я просто бегу из этого офиса прочь, но алеющие щеки Маши ярким пятном фиксируются в моем мозгу. И мне это ох, как не нравиться.
Весь обед я погружен в свои мысли и не обращаю ни на кого внимания. Не красиво с моей стороны, но я не могу взять себя в руки и проигнорировать нахлынувшие чувства. Маргарита постоянно пытается втянуть меня в разговор и слишком призывно улыбается, но у меня в голове совсем другая улыбка. Поэтому, когда Котов и Маргарита вежливо откланялись, я даже выдохнул с облегчением.
— Ну, и че за хрень? — тут же наседает на меня Головин.
— Сам не знаю, — говорю ребятам правду, потому что даже не знаю, что соврать.
— Да тебя колбасит не по-детски. Видел бы ты себя. «А ваша секретарша?» — передразнивает меня Соколов.
— Ага, лоханулся, — соглашаюсь с друзьями и отвожу глаза в сторону.
У меня нет никакого объяснения своему поведению.
— Тебе надо было кофе глотнуть, который твоя секретарша приготовила. Потрясный, — Соколов показывает большой палец и загадочно улыбается, — взбодрился бы надолго.
— Че с кофе? — вкливается Головин.
— Очень вкусный. Только соли в нем, пиздец. И если она хотела так насолить тебе, то мы здесь причем? Или вы теперь оба будете сметать все и всех на своем пути? Головин смеется, а мне совсем не смешно.
— Не знаю, зачем она это сделала. Я ведь даже на нее и не смотрел толком.
— Вот поэтому и сделала. Может вам просто поговорить, — предлагает Матвей.
— О чем? Я же если снова окунусь в прошлое, я же ей всю душу вытрясу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А так ты себе всю душу вытрясешь.
— Ой, не ссы! У меня ее нет.
Я пытаюсь держать мину при плохой игре. Моя душа уже встрепенулась. Только от одних мыслей. Эта маленькая дрянь снова в моей голове. И я борюсь с ней, стараюсь не думать, не вспоминать, но выходит хреново.
А ночью вообще снится бесконечный треш. Савельева и Котов решили меня добить и за ночь показали мне столько поз для траха между секретаршей и боссом, что порнофильмы отдыхают.