— Рамису, ударить в левый фланг атакующих сэлшцев кавалерии. Монгидару, оттянуть на себя третий конный корпус Ар-райнов, не дать им как можно дольше подойти в своим. — Од быстро глянул в обе стороны. — Так, нашей пехоте сместиться на правый фланг. Бастарну левее, прикрыть бочину копейщикам, а то стоят понимаешь, глазеют, как в цирке каком.
Тут взревели рога с правого фланга и двадцать тысяч конных Ар-райнов, (первый и второй корпуса) лавиной кинулись между копейщиками и гвардейцами. Од усмехнулся.
— Поздно спохватились. — Разрыв прямо на глазах атакующих закрывался бронированной стеной имперских гвардейцев. — Вернике со своими рейдерами, пусть пройдёт вдоль их правого фланга и пощиплет слегка.
А по центру копейщики Сирта мужественно дрались уже с шестью Ар-райнскими полками. За спинами копейщиков четыре тысячи арбалетчиков и лучников засыпали стрелами и болтами не только пехоту, но и кавалерию дерущуюся с Сэлшцами. Во фланг им ударила тяжёлая конница Рамиса и разрывая их ряды рвалась, рвалась вперёд, стараясь разрезать вражеский корпус на пополам. Вопль и грохот стоял такой, что привычный к ним Од и то поморщился. Но новый ещё более сильный, даже не грохот а ГРОМ раздался слева, где Ар-райны столкнулись с гвардейцами.
— Кирасирам и Сэлшской кавалерии, — проорал Од — прикрываясь рейдерами Вернике выйти в тыл правому крылу Ар-райнов и отвесить им такого дрища, что бы из сёдел повылетали!
— Йесть! — Взвизгнул вестовой, и пушинкой взлетев на коня, умчался к Хансу Ордину.
— Детский сад. — Буркнул Од.
— Наш центр долго не выдержит генерал. — Лангин. — Они и так дерутся с в двое превосходящими силами противника, а ведь у сектантов ещё четыре полка свежих на готове.
— Знаю Кассий. — Од хмурился. — Вестовой!
— Да господин генерал!
— Пусть Гурджан возьмёт ещё правее и двигается в сторону Монгтдара.
— Есть.
Третий Ар-райнский корпус, что пока оставался в запасе, был на столько разъярён линкомитами Монгидара, которые били не столько в людей сколько в лошадей, что самовольно выезжали из строя и гнались за лучниками. В конце концов две тысячи Ар-райнов сорвались с места и бросились на них надеясь покончить с этой мелочью одним ударом. Линкомиты прыснули в разные стороны стайками испуганных рыбёшек и оттянув неприятеля за собой, подальше от основных сил, резко развернули коней и бросились на Ар-райнов уже голодными акулами. Арпаджан Ар-райнского корпуса видя, что его людям грозит неминуемая гибель, двинул весь корпус им на помощь, но тут слева появилась имперская пехота, впереди которой вышагивал довольный собой старый полковник. «Своим я теперь помочь не смогу, а вот пехоту остановить в полнее возможно, может даже и разбить её.» А две тысячи Ар-райнских рыцарей-монахов, атакованные Монгидаром, за пол часа были смяты и уничтожены. Вот только у капитана наёмников от пяти тысяч осталось только три.
Не дав толком перестроиться своим людям, арпаджан Махрияр дал сигнал к атаке и восемь тысяч всадников устремились на семь тысяч имперских пехотинцев и чем ближе приближалась пехота, тем больше Махрияру не нравился человек шагавший впереди своего полка. За двести шагов до столкновения полковник остановился, вскинул левую руку в верх и медленно опустил её под угол в сорок пять градусов, в месте с ней опустились тысячи пик, под тем же углом. Затем он не спеша скинул со спины ростовой прямоугольный щит, водрузил его перед собой и выставил пику.
За десять шагов Махрияр, сын простого кузнеца, волею судеб вознесённый до звания арпаджана-десятитысячника, вдруг понял, что непременно напорется на пику этого человека, и никакая сила не сможет её отвести.
— Генерал, центр прогибается. — Лангин.
— Господин наместник. — Обратился Од к графу Меличу. — Примите командование. — Граф лишь кивнул.
— Аргументы! Стройсь! — Всадники выстроились в колонну шириной в тридцать человек. — Рысью арш! — И когда до своих оставалось не больше двух сот шагов, взревели трубы тем сигналом который поймёт каждый пехотинец, не желавший быть растоптанным своими. Командиры копейных подразделений матерясь командовали «раздайсь».
— В ГАЛОП! — Проорал Од и трубы троекратно гаркнули. Колонна «Последнего Аргумента» взяла в галоп. А Лангин, скакавший рядом с Одом от чего-то подумал, что три тысячи это бессовестно мало и первые ряды всадников врубились в Ар-райнскую пехоту.
Кони, люди, рожи, бородатые и безусые, но все либо с оскаленной пастью либо с раззявленной, проносились мимо. Удар на право, конец меча рвёт чью-то бармицу на шее в месте с шеей. Щит прижать к себе, крепче, чьё-то копьё скользит по нему и уходит за спину, надо ответить. Привстав на стремена бью сверху как коршун, попадаю. Конь рослый, рванул кого-то зубами себе под копыта и растоптал в два удара, не встанет. Справа чей-то молот опустился на лошадиную голову, визг, всадник летит вниз и исчезает. Достать молотобойца! Не успел, какой-то рослый аргумент углом щита разбил ему челюсть в мясо. Слева копьё с треском прорвало кольчугу под бело красной накидкой, ар-райнец валится в бок вырывая копьё из рук.
Колонна упрямо таранит путь через железо и кровь, через боль, смерть чужих и своих, через не могу. Рука уже не в силах поднять меч, удар секиры рвёт доспех, боль, красное всё в глазах и темнота.
Но колонна идёт, рубит, колет, рвёт лошадиными зубами, по временам закрывает глаза что бы уже никогда не открыть. Но идёт. Потому что пока она двигается, она живёт. Кажется вышли на свежие полки. Почему-то блестящая стена щитов разбивается копытами коней. Происходит непонятный водоворот, передний ряд аргументов валится вместе с убитыми лошадьми, в следующем падает половина. Третий прорывает строй и колонна снова идёт, в глазах уже нет былой ярости, зато есть холодный гнев и ощущение силы, как будто ты не один подымаешь меч, а все три тысячи человек его подымают, и всё как надо, и удар и блок и новый удар. Колонна должна идти? Вот она и идёт.
Третий день небольшой отряд во главе с Рэем и Яном, но всё же ведомый Марком, пробивался через дебри девственного леса. Местность была, хуже не придумаешь, то бурелом, то болота. Отряд петлял, пробивался через сушняк, вяз в трясинах, но всё же мало по малу продвигался в перёд. Три дня назад, когда они покидали последнюю деревеньку, случайно попавшийся местный охотник поведал им, что слышал о селениях нелюдей находящихся севернее сего места примерно в трёх днях пути, но ни о дороге ни о тропинке, ни их местоположение, ни чего этого он сказать не мог. «Там короче.» Махал охотник куда-то на север.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});