твоей мамы, ─ с улыбкой отвечаю я. ─ Тебе обязательно нужно попробовать. Яблоки сохранили упругость и не раскисли, не превратились в кашу. Бисквит воздушный, нежный и очень сочный, будто пропитанный сиропом. Если его сжать, он склеится. Восхитительный. Сладкий с кислинкой, ароматом ванили, корицы и лимона. Настоящий шедевр.
─ Ого, это я что ли такой испекла? ─ входит на кухню сухощавая и немного чопорная жена Романа.
─ Нашёлся тут поэт, ─ сердится Валя. ─ Мы и без тебя знаем, что мамин пирог самый вкусный. Ты чего пришёл?
─ Я позвал, ─ усмехается Рома.
─ За такие слова я тебе с собой дам пирога, ─ милостиво сообщает мне Марина.
─ О, спасибо, я и не смел надеяться.
На какое-то время собрание превращается в семейное чаепитие. Но вскоре, приготовив мне свёрток, Марина уходит, и мы остаёмся втроём.
─ Слушай, Валюха, ─ говорит Рома. ─ Ты на Егора не дуйся. Он тут в передрягу попал, на него поклёп возвели и арестовали, хотели повесить убийство милиционера. Слыхала, здесь рядом с нами, у «Орбиты» убили? Так что ему не до гостей было.
─ А сам он что, не мог объяснить, без адвокатов?
─ Так, ты не зарывайся тут! ─ чуть повышает он голос. ─ Я тебе ситуацию объясняю, а не защиту выстраиваю. Все мы одно общее дело делаем, так что примешивать сюда личные обиды и глупости не надо.
─ Общее дело ─ это победа коммунизма что ли?
─ Не юродствуй!
В Валиных глазах вспыхивают и тут же гаснут злые искорки. То, что отец даёт ей нагоняй и делает мини выволочку при постороннем, её злит, но она берёт себя в руки. Собственно, эти искорки, наверное, мне предназначаются.
─ Куда вы хотите его законопатить? ─ спрашивает про Эдика Валя.
─ Подальше, ─ с улыбкой отвечает её отец. ─ Чтобы публично почёт и уважение, а на деле, чтоб ушёл и не вернулся
─ Хм… и когда?
─ Чем раньше, тем лучше.
─ А не боитесь, ─ качает Валя головой, ─ что он там наберёт авторитета и, вернувшись в славе, начнёт мстить?
─ Там видно будет, ─ пожимает плечами Роман.
─ Будем принимать решения по мере поступления проблем, ─ добавляю я, чем вызываю появление на лице Вали гримасы в духе «тебя вообще не спрашивают».
─ Ладно, ─ говорит она. ─ У нас формируется отряд железнодорожников, люди набираются по всей области. Место назначения Тында. Там в начале года будет открываться управление Байкало-Амурской железной дороги, так что специалисты позарез нужны.
─ Но он не так, чтобы очень специалист, ─ с сомнением говорю я.
─ Для «Комсомольского прожектора» навыков хватит, ─ отвечает Валя. ─ Тем более, что он с железной дороги начинал комсомольскую работу. В Тайге был комсоргом.
─ Тогда, прямо, то что доктор прописал. Выделишь нам путёвочку?
─ Так и быть, ─ кивает она. ─ Проводи бюро и давай, выдвигай его кандидатуру. Главное, чтобы он сам не возражал.
─ Если не согласится, мы его из комсомола попрём, ─ отвечаю я. ─ А с таким клеймом сами знаете. Спасибо, Валь, это прямо то, что нужно.
─ Спасибо, ─ передразнивает меня она. ─ Ты теперь мой должник, а объяснения, как ты забыл, что обещал всё ещё нужно предоставить. Лично, устно и со всеми вытекающими. Ясно тебе?
Ясно, конечно. Яснее не бывает. Я молча улыбаюсь и даже подмигиваю. Выкрутимся как-нибудь. Где наша не пропадала, да?
Выйдя от Куренковых, я забираюсь в свой зелёный фургон и даю команду отправляться. Проехав пару сотен метров по Красной и повернув на Арочную, мы едем мимо «Орбиты», где разыгрались недавние события.
Внезапно нас обгоняет тёмно-горчичный «жигуль» одиннадцатой модели. Ночные гонщики обходят нас на форсаже и, твою ж дивизию, резко тормозят, ставя тачку поперёк дороги. Пассажирская дверка тут же открывается.
─ Пригнись! ─ командую я водителю.
─ А? ─ сначала не врубается он, но увидев, как из машины выскакивает человек с пистолетом в руке, без дальнейших объяснений ныряет под приборную панель.
Я тоже, но прежде, чем сползти под сиденье, успеваю рассмотреть этого ассасина. Весь в чёрном, в короткой куртке, с натянутым капюшоном, словно явившийся из дешёвого боевика будущего. Лицо разглядеть не успеваю, замечаю только восточный, немного раскосый разрез глаз.
Лишь только я соскальзываю вниз, стекло взрывается мелкими осколками, хрустальными или даже алмазными брызгами, переливающимися в свете тусклых уличных фонарей, как в фантастически прекрасном калейдоскопе.
Звука выстрела я не слышу, только наблюдаю за его последствиями. Затем раздаётся несколько щелчков, похожих на то, когда пулька попадает по металлической мишени в тире. Щелчки такие же, только значительно громче. А потом в полной тишине хлопает дверь машины и раздаётся визг срывающихся с места колёс.
─ За ними! ─ отдаю я новый приказ. ─ Ребята, все целы?
─ Кажется… ─ доносится из салона неуверенный голос.
Водитель восстаёт из-за панели и, сев на сиденье, сразу подскакивает. Всё кресло усыпано битым стеклом. Я срываю куртку и бросаю ему под задницу.
─ Погнали! ─ кричу я. ─ Погнали!!!
«Ерофеич» рвёт с места, как ракета «Союз». Меня отбрасывает назад, но я успеваю подставить руки и опереться о спинку пассажирского кресла. Перебираюсь в салон, где парни приходят в себя, стирая с лиц кровь, от осколков.
─ Егор, у тебя кровь, ─ говорят мне, и я только теперь понимаю, что несколько осколков добралось и до меня.
─ Точно никого не зацепило? ─ уточняю я.
К счастью, все оказываются целы. В разбитое окно врывается и безжалостно хлещет морозный воздух. Тачка ревёт так, что кажется, будто через мгновенье мы взметнёмся ввысь и помчим на бреющем, как мистический костюм из тела Сталина, воспетый Михаилом Елизаровым.
Сталин по небу летит, а х*ли мне?
Пулемёты мои с ядерными пулями…
Но вдруг, только набрав обороты и превратившись в ракету и молот возмездия, наша боевая машина глохнет, словно энергия адреналина, выкипающая и брызжущая из моего сердца, нарушает работу её механизмов, перебивая их слаженный ритм. Ну, ёлки-палки… Этого нам только не хватало!
Мы останавливаемся посреди дороги. Парни пытаются реанимировать нашу зелёную карету, а я молча жду, размышляя над тем, кто это мог быть ─ снова Печёнкин или Ашотик. По большому счёту, это одно и то же, но точность не помешала бы.
Наконец, когда выясняется, что с тачкой ничего сделать нельзя, я забираю свою куртку, превратившуюся в решето, выхожу из машины и иду дальше пешком. Ребята меня провожают и собираются тусоваться в подъезде, но я их отправляю по домам. Соседи у