слышала! Как ты сумел?
— Ну вот заставь дурака богу молиться… — я посмотрел на Йорда: вдруг ему полегчало и он запомнит наш разговор?
Но седой разве что пузыри не пускал.
— А какому богу? — никак не могла успокоиться Шасти. — Эрлику или Тенгри?
— Шасти отстань, потом расскажу! — я наклонился и снял с наставника перевязь с ножнами и ножом. — Ты реально можешь сделать из меня вот это вот ЧМО? — я кивнул на Йорда.
— ЧМО? — спросила Шасти задумчиво. — Иногда я тебя вовсе не понимаю, Кай. — Она подошла к своим склянкам и стала копаться в них. — ЧМО я сделать из тебя не могу, а вот придать тебе облик наставника — это можно. К счастью, зелья я много сварила. Боялась, что облик Нишая будет неустойчивым, он не очень-то мне подходит.
Я покачал головой: ну если вот так — это не очень…
Спросил:
— А долго личину накладывать?
— Я постараюсь быстрее! Садись на войлок и закрой глаза. А ты — отвернись, любопытный! — велела она Бурке. — Это сбивает с образа, нужного для трансформации!
Волколак фыркнул и показательно развернулся лицом к дверям.
Я сел на войлок и закрыл глаза.
Шасти погладила меня по волосам, намазала маслом лоб.
— А ты красивый, — вздохнула она. — Очень.
— Да ну тебя, нашла достоинство, — рассмеялся я. — Красота охотнику только помеха. Кому надо — мордой из-за кустов светить?
Шасти опять вздохнула. Наверное, переживала, что какая-нибудь «не такая», не подходящая мне по красоте.
Женщины — загадочные существа.
— Не вздыхай, — улыбнулся я. — Мы же уже поженились.
— Так ты можешь ещё три жены взять, — печально сказала Шасти. — Красивых!
— Да на фига мне столько непослушных девок! — возмутился я. — С тобой-то не справляюсь! Колдуй давай, а то стражники не утерпят и явятся.
— Пойду-ка я к ним, — отозвался Бурка. — Скажу, что всё хорошо. Что Йорд сейчас выйдет, а Кая колдун — на эликсиры пустил.
— Не-а, на эликсиры — не надо, — не согласился я. — Вдруг мне понадобится потом появиться в своём облике? Скажи, что не смогли со мной ничего сделать. Связали и оставили в юрте, чтобы колдун ещё поработал.
— Так, может, мне Йорда тоже напоить эликсиром, меняющим облик? — предложила Шасти. — Пусть сидит здесь и изображает тебя? А потом я натренируюсь, поставлю печать, и мы снова вас поменяем?
— Ну-у… — протянул я. — Так будет даже безопасней, наверное. Ведь Йорда нужно будет хотя бы в туалет выводить. И как раз все увидят, что я живой, сижу в юрте. Делай!
Шасти налила в чашку эликсир и поднесла к моим губам, а Бурка скользнул наружу.
Двигался он совершенно бесшумно — тень тенью. Одно слово — волк.
Минут через десять из юрты колдуна прихрамывая вышел «Йорд». И хрипло заорал на рассевшихся пацанов:
— А ну, встали, построились! Почему бездельничаете⁈
Мальчишки испуганно вскочили, вытянулись в кривую шеренгу, косясь на юрту. Видно, Бурка им рассказал, что Кай останется там.
Правая нога у меня немного побаливала. Болел и зад, который я отбил, выходит, себе самому. Но в целом, новое тело всё равно нравилось больше.
Я прямо выдохнул и расправил плечи. У седого был совершенно подходящий мне рост, вес, ранг. Мне больше не надо было напоминать себе: ты — пацан, смотри в землю и не бей, блин, палкой наставника!
Я с удовольствием поорал на подростков, выравнивая шеренгу — злость на мир и моё положение в нём копилась давно, а выхода ей всё не было.
Трудно быть маленьким, когда ты давно уже вырос.
И это никакой не шанс на новую жизнь, как может показаться по глупости. Это каторга: заново доказывать, что ты — что-то стоишь и значишь.
Будь Камаю хотя бы лет двадцать — я был бы уже известным воином. Меня бы узнали. Я собрал бы выживших волков и барсов, возглавил сопротивление, нашёл убийцу отца и повесил на кедре.
Пусть бы очнулся хотя бы Камай, раз уж мне всё равно умирать.
Но я — мальчишка. Младший никому не известный сын. Князь без наследства. И прямой дороги мне не видать. Изображаю тут из себя невесть что!
Голос у Йорда был, хоть и хриплый, но вполне командный. Хрипел он, видимо, от природы — в горле я никаких затруднений не ощущал. А вот орать выходило неплохо.
Я заставил пацанов повторить несколько упражнений с палками. Перестроил в пары. Погонял.
Слушались они меня неохотно, но куда было деваться, учитывая скучающих стражников?
— Очень плохо! — резюмировал я. — С завтрашнего дня вводим социалистическое соревнование. Каждый вечер буду подводить итоги. Кто поработал — будет отдыхать, а ленивые станут убирать территорию, мыть посуду и носить дрова! Тош! — рявкнул я.
Офигевший от моего спича парень, отвечающий за хозяйственные вопросы, качнулся вперёд. Ноги у него подгибались от страха.
— Беги к господину Шонку, пусть идёт сюда. Юрты будем ставить.
Физиономии пацанов совсем погрустнели, и я добавил:
— Не понял уныния, курсанты? На земле, что ли, ночевать собрались, выкидыши рассомахи? Солнце садится уже. Не поставите юрту — будете спать без войлока. И костёр разводить не дам!
Наоравшись и загрузив работой всех, даже стражников, я наконец успокоился.
Давно я так не орал. Прямо ощутил чувство глубокого удовлетворения. Не хватало только Йорда, чтобы тоже ползал сейчас по земле, расчищая от камней место под юрту.
— Крупные камни складывайте по центру, тут будет очаг! — командовал Шонк.
Толстяк был очень доволен.
— И барана надо зарезать! — напомнил я ему.
— Да, может, обойдутся сегодня? — подобострастно