Впрочем Малк, выпуская тварей на волю, именно на это и рассчитывал. Как и на то, что его самого Мороки будут игнорировать…
Убедившись в последнем, он краешком бодрствующего сознания нащупал рычаги управления телом и точно марионетку осторожно повёл его по направлению к всё ещё бьющемуся в плену Голодных Мороков демонологу. Делал он это во второй раз — первый был сегодня же, сразу после завершения пополнения магического резерва — и оттого поначалу получалось у него не очень хорошо. Но потом приноровился и когда поравнялся с врагом, на ногах стоял ровно, а нож держал именно так, как и положено держать для нанесения смертельного удара.
Однако стать тем, кто нанёс продавшемуся Пеклу магу смертельную рану, он не успел. Его опередили Голодные Мороки, которые вдруг как по команде перестали облеплять свою жертву со всех сторон и один за другим принялись погружаться в тело. Да не просто погружаться, а порождать при этом череду чудовищных трансформаций. Руки, ноги, голова — вообще все те черты, что делают человека похожим на человека, у демонолога вдруг словно бы потекли, сделав его похожим на оплывшую свечу. Ручьями хлынули чёрная кровь, гной и Святые ведают что ещё. И лишь голова демона осталась неизменной, продолжая плеваться бессильными здесь рунами.
Демонолог очевидно умирал, вот только Малк не собирался долго ждать финала и с некоторым запозданием атаковал вслед за Мороками. Проклятый нож пусть с трудом, но вонзился куда-то под край нижнего ребра, а через мгновение на самом кончике клинка закрутилась воронка из энергии — ради её создания, наплевав на маскировку, Малк не побоялся пробудить ещё какую-то часть своего разума. Ещё через секунду возникло всасывающее усилие, и в почти опустевший в ходе его магических экзерсисов лезвие потянулись потоки энергии Запределья. Мороки жрали мага с Фейду, а Малк пожирал Мороков — такой вот получился круговорот Силы…
От безумного демонолога уже оставалась лишь пустая изуродованная оболочка, когда его искажённая плоть вдруг пошла волнами, завибрировала, а потом взорвалась облаком вонючей крови. Которая залила не только всё убранство третьего зала, но и окатила с головы до ног самого Малка. Уцелела лишь неизменная голова демона с чёрным, похожим на червя отростком вместо нормального тела. Которая взмыла в воздух, со вполне осмысленной ненавистью зыркнула в сторону Малка и исчезла в огненной вспышке.
И только тогда стало окончательно ясно, что выходцу с Фейду пришёл окончательный конец.
— А разговор-то было, а разговоров, — пробормотал Малк, выплывая из транса и возвращая сознание в тело.
Одновременно с гибелью продавшегося Пеклу нож поглотил и последнего из Мороков, так что в маскировке больше не было никакой нужды. Впрочем первому впечатлению Малк всё же не поверил и дисциплинированно прощупал на предмет соответствующих духовных вибраций сначала третий зал, а потом и четвёртый. И лишь убедившись в том, что он остался в пещере совершенно один, позволил себе облегчённо вздохнуть.
Поле битвы осталось за ним и… и это было прекрасно, рог Йорроха ему в бок!
— В битве и в мире, в смерти и в жизни клянусь сердцем быть верным Человечеству и не вставать под знамёна Пекла. По воле моей и во славу твою, Кетот! — сказал вдруг Малк, подчиняясь какому-то наитию, и усмехнулся уголком рта.
Проклятье, сам того не желая он всё чаще и чаще ведёт себя как самый настоящий жрец. И даже клятву эту дурацкую теперь воспринимает не как взятый на себя гейс, а как вариант посвящения в Послушники.
А может так оно и было на самом деле? Может поэтому тогда так странно и среагировала на данную клятву госпожа Леара, что она знала её истинное, выходящее за рамки поверхностного смысла, значение?
Хотя… какая к Йорроху разница? Жрец — не жрец, главное, что поперёк своего характера и своих взглядов на мир идти не надо, а остальное не важно. Ведь так?
И Малк с чувством глубочайшего удовлетворения принялся прятать удивительно чистый после всего случившегося нож…
Вот только насладиться охватившим его душу умиротворением он не успел. Идиллию моментально нарушил господин Тияз, передав через блокнот очередное своё сообщение. Причём Малку не требовалось даже доставать книжицу из кармана, чтобы знать его содержание: мастер без сомнения напоминал о необходимости добыть странную субстанцию с осквернённого алтаря Дораны. А значит вместо отдыха после битвы ему следовало заняться ремеслом то ли кладбищенского вора, то ли члена трофейной команды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да помню я, учитель, всё помню! — устало простонал Малк и направился обратно к ведущей в четвёртый зал щели.
Недолго перед ней постоял, любуясь кляксой «киселя» на каменном столе, потом вздохнул и, мысленно отметив, что обратная сторона жреческого пути обретения Власти как-то слишком уж неприглядно выглядит, развеял магию Защитного Круга. Дорога к такому нужному для господина Тияза трофею была открыта, оставалась сущая малость — преодолеть слишком узкий для человека его габаритов проход. И, слава Святым, Малк знал, как это сделать.
Он сосредоточился, охватил всего себя вниманием, слился Духом с потоками жизненной силы… а затем начал медленно, но верно сжимать материальное и тонкое тело Властью. На примере уменьшения рук рассчитывать на превращение в какого-нибудь карлика явно не стоило, но добиться своих прежних, ещё интернатских размеров было вполне реально. И что-то Малку подсказывало — в таком виде он доберётся до алтаря Дораны без особых проблем.
Главное по пути не застрять, а остальное дело десятое…
Глава девятая, в которой герой вспоминает про маску лиса
С острова Малк выбирался на шаланде умершего демонолога, благо искать её долго не потребовалось — бывший владелец оставил лодку почти у самого берега в сотне саженей от входа в пещеру. Управлять ею, правда, пришлось самому, но за время своих скитаний Малк набрался уже достаточно опыта, чтобы подобного рода вызовы больше не представляли для него проблемы и никак не сказывались на настроении.
Что действительно его огорчило, так это отсутствие нормальной добычи после победы над магом с Фэйду. Артефакты, амулеты, рукописи, просто хорошее оружие или даже вовсе деньги — его устроила бы любая ценность. Однако то ли виной тому безумие чародея, то ли неприглядная его смерть, но брать с погибшего оказалось нечего. И единственными трофеями стали полученные в четвёртом зале вещи — банка с собранной в неё с алтаря субстанцией и узел странно выглядящего тряпья.
Впрочем трофеи — слишком громкое слово. Таковыми они являлись только для господина Тияза, Малк же относился к ним несколько иначе. И, будь его воля, не стал бы касаться находок даже пальцем.
Взять хотя бы загадочное вещество — «кисель», — полученное с каменной столешницы. Багрово-красное, с металлическим отблеском и слабым-слабым ароматом железа оно вызывало какое-то подсознательное отвращение, из-за которого её сбор в чудом взятую с собой на остров банку стал настоящим мучением. Но и эти переживания не идут ни в какое сравнение с той бурей, что захлестнула сердце Малка, когда он, наконец, выяснил происхождение «киселя».
— Если ты не понял, то в банке переродившаяся, прошедшая через «закалку» Властью агонизирующего Духа и близостью к Запределью плоть погибшего жреца, — совершенно некстати сообщил господин Тияз, когда Малк с собранными в кучу вещами в одной руке и трофеями в другой выбирался через щель обратно в третий зал.
И это едва не стало причиной того, что шокированный Малк чуть не потерял контроль над собственными размерами и не застрял в узком проходе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Плоть??? Жреца??? — с трудом выдохнул Малк, когда страшно исцарапанный всё-таки выбрался наружу.
Однако тут в его памяти вдруг всплыла картина внутреннего убранства храма Кетота после того, как у милес Драго сорвался обряд продвижения через ранг, и он осознал, что господин Тияз скорее всего прав. И тогда и сейчас однозначно прослеживалось что-то общее.
— Именно! Не знаю механику процесса и не очень ориентируюсь в тех пространствах, куда подбирают ключики жрецы в своих ритуалах, но у неудачников там всегда один и тот же исход. И его плоды у тебя в руке, — неожиданно многословно ответил господин Тияз, а потом философским тоном добавил: — Считай, такова изнанка данного конкретного пути обретения Власти и могущества.