Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

class="p1">Стас уныло кивнул.

— Ты, я гляжу, в последнее время как-то обмяк, хлопец, — сказал Новицкий. — Тут бы и надо в отпуск, да, согласен. Но сам не поеду, — решительно добавил он и пристукнул кулаком по глиняному кубу.

В общем, и лейтенант был с ним согласен. Лучше уж от и до, чем потом снова втягиваться.

А двое из шайки толмачей в отпуске уже побывали. Кроме Федьки Коня, хотя какой ему-то еще отпуск? Живет как у… дяди за пазухой. Так и есть. Они описывали ему Москву, встречи с родными, сообщали новости о вияйцах, как они в шутку называли себя и всех выпускников: кто, где, куда, с кем. Юрка писал об этом азартно, а вот Генка Карасев, он же Сунь Укун, вопреки своей роли и натуре, подпускал меланхолию. И причиной тому был буддизм. Он не оставлял своих штудий и делился соображениями и наблюдениями:

Буддизм любопытная штука. В принципе, то же говорит и христианство: мол, суета сует, все суета и ничего нового под солнцем. И там насчет воздержания, не убий и так далее. Базовые принципы цивилизации. Которые все время почему-то шатаются и разрушаются и снова восстанавливаются. И воззвание: возлюби ближнего, как себя, или даже сильнее, чем себя, любимого и драгоценного. Но в буддизме отречение от себя — прямо скажем, краеугольный камень. В христианстве этот камень — все-таки бог, а потом уже людская масса и отдельные ее представители. В буддизме не так. Там вообще нет бога. Просто нету, да и все. А как все тогда возникло? Да черт его знает. Возникло, и все. Будда на все такие каверзные вопросы не любил отвечать. Не это главное. Это у Достоевского, да? Какая мне разница, восходит ли солнце или земля кружится около него, если человек здесь страдает. А он страдает. Ты, Бацзе, лучше нас убедился в этом. Вот Гаутама и толковал про то — жизнь есть страдание и надо одолеть его. А как? Обуздать психику, обуздать тело. Кстати, христиане — о том же. Был такой Франциск Ассизский у них, так он тело называл братом Ослом. Ха! Ничего так? Коротко и ясно. А буддисты развернули вокруг Осла целую философию. Трактаты накатали. Как правильно пинать брата Осла. Там йоги всякие показали, чего можно добиться. Ты же смотрел фильм «Индийские йоги, кто они?». Лихие ребята. Его закапывают в могилу, натурально. Три дня проходит. Откапывают. Он встает, отряхается, лыбится. И, как наш Рахметов, на гвоздях запросто почивают, в дупле живут, в пещере. На угольях «Яблочко» отплясывают. Но главное у них все-таки — переубедить не брата Осла, а брата Обезьяну. Как тебе моя самокритика? А ведь я мог сказать «поросенка». Ведь хоть ты мне и друг, но истина дороже. Но истина все-таки в Обезьяне. Наша психика она и есть. Какие корчи и прыжки, вот удавилась бы с тоски. Ага? Крылов тот еще будуист. Это мне сынишка сестры: а ты, дядя Гена, будуист? Видно, у родичей разговор шел, он и запомнил. Да какой я будуист. Все-таки вопреки просьбам Будды и его заветам последователи пустились во все тяжкие и превратили-таки столь хорошее и умное учение в опиум для народа. А я опиум не курю. Воспитан батькой по-другому. Он говорил мне: сынок, не верь мзду берущим. А они — берут. Ради того и хлопочут. Ну ладно. Про что мы? Про Обезьяну. Обезьяна — наша психика. Буддисты говорят «набор дхарм». Дхармы — такие психические единицы, что ли. Ну типа. И каждая личность — не личность, а только набор дхарм. Рой такой. Только не пчел, дружище, а мух. Вокруг чего они вьются? Вот в этом весь их пафос. Карма и есть, как правило, такая кучка у каждого. А как видимая кучка уменьшается, карма прозрачная, как мед, растет. Короче, есть карма мух и есть карма пчел. Врубаешься? Ну вот. Наглядно? Это я сам придумал только что, гуляя по Арбату и толкаясь. Так просто, решил прошвырнуться, поглазеть. Москвички завлекательные и как будто одинокие и так и ждут ухажера. Хотя, на самом деле, тут девяносто процентов зевак со всего Союза, ну и иностранцы попадаются, даже и мои любимые ханьцы. Отвлекают эти представительницы человечества с накрашенными губами от чистых помыслов философа Сунь Укуна. И философ дает пинка брату Ослу, с которым и гуляет. А еще тут с ними и сестренка Обезьяна, ну та самая, которая рожи корчит в зеркальце.

О чем это я вообще? Ах да, проповедь учения затеял.

Да, так вот. Буддизм и обучает пинать этого братца Осла и драть за космы сестренку Обезьяну. И если настоящий буддист еще соглашается признать «я» в физическом смысле, то «я» в духовном — никак и ни за что. Такие пироги. Нету этого «я». Нету личности, ни фига. А кто же мы тогда с тобой? Вот спросить бы Далай-ламу. Или сам он. Ну что скрывается за именем Стас Науменко? Или Генка Карасев? Или Юрка Васильев. Про Федьку говорить нечего, ясно, что там скрывается Конь в пальто и фраке, типа меломан, любитель классики, Чайковского с Бахом, а мы-то знаем, зачем этот антураж и что это за коленкор такой.

Кто мы? Если серьезно. Набор каких-то желаний, помыслов… А они точно наши? Твоя Люба мне как-то писала про Борхеса, аргентинского писателя, что тот ненавидел романы, предпочитая писать коротко и убедительно. Рассказ, и баста. Люба его обожает. (Прости, Люба, предателя.) Но ты не ревнуй. Этот Борхес полуслепец и вообще древний старец. И я даже не уверен, что он еще не склеил ласты. Но мысль его четкая, дружище Бацзе. Чего рассусоливать, ежели есть только три или четыре, не помню, конька у всего человечества. Подумай какие, это тебе домашнее задание. (Чур, у Любы не спрашивать.)

А на этом — пока!

С московским китайским приветом,

Король обезьян (и ослов) Сунь Укун

Новицкий озадаченно смотрел на глиняный куб, что-то соображая. И снова ударил — уже не кулаком, а ногой. Посмотрел вопросительно на лейтенанта.

— Слышишь?

— Нет, — ответил Стас и чуть не расхохотался.

Майор в этой дурацкой кепке, в афганской одежде с облупленным носом и водянистыми глазами был нелепо похож на мастера дзен из того коана про повара, и садовника, и птичку. И он снова двинул ногой по кубу.

— Гудит, — сказал майор, осматривая тумбу. — Значит, пустая…

Стас снова посмотрел на свежезалепленную сторону куба и вяло подумал, что вокруг глиняное царство. Он