Читать интересную книгу Сквозь мутное время. Русский взгляд на необходимость сопротивления духу века сего (сборник) - Максим Шевченко

В обычаях русского народа не сдавать лихого человека полиции. Это всегда считалось плохим делом. Даже песня такая есть – «Славное море священный Байкал».

Там человек бежит с каторги, и ему помогают – парни махоркой, девки что-то тоже приносят. Вот и инкассатора этого не захотели сдавать. Значит, жива еще душа народа. Все равно его поймали.

Хотят сделать из нас швейцарцев, которые, если на асфальт окурок бросишь, сразу звонят в полицию. Окурков на асфальте у них, конечно, меньше, чем у нас, это хорошо. Зато и мы не швейцарцы, слава богу.

Да, мы другие, мы хаотические, мы безумные.

Такой он, слава богу, русский характер. Поэтому я горжусь своей страной и характером моего народа. Хотя окурки – это, конечно, безобразие.

Мне кажется, что русские люди глубже. Это по-русски – считать, что, если человек пошел на злодеяние, значит, у человека этого такая боль, или беда, или такие мотивы, которые разрывают его связь с миром.

У нас роман об этом написан, который весь мир читает, – «Преступление и наказание».

В любом случае в традициях русских людей входить настолько глубоко в мотивы преступника, что чуть ли не начинать ему сочувствовать.

В этом – душа народа. Тут ничего не поделаешь. Слишком уж наш народ страдал всегда. От власти страдал, от кого только не страдал.

Переделать душу народа, конечно, есть желание, особенно у городских, у столичных жителей, но я надеюсь, что ее не переделаешь, что она такой уже и останется.

И русские люди не перестанут сочувствовать беглым каторжникам, и помогать заключенным не перестанут, когда те станут бежать, и не будут выдавать их полиции.

Солженицын писал, что сталинское время сильно изменило характер людей – начали выдавать беглецов из лагерей, хотя никогда не выдавали до этого.

Значит, восстанавливается душа народа, если сегодня выдавать беглецов тоже не желают. Пусть полиция ищет тех, кто бежит.

Все ли русские националисты являются таковыми?

Символом москвича и русского для меня является Пушкин – маленький чернявый человек с жесткими курчавыми волосами, с такими губами, шлепающими одна другую, с длинным носом, небольшого роста, со смуглой кожей.

На Манежной он наверняка был бы забит просто в мясо, как там были забиты в мясо несколько чернявых русских подростков, которые были русскими, а совсем не кавказцами, хотя это, конечно, не оправдывает.

Но почему это так? Потому что Достоевский русскому человеку сказал, что Пушкин являет собой русского человека, каким он будет через двести лет. В Пушкине нам явился прообраз русского всечеловечества.

Какую альтернативу мне предоставляют под видом русского разные политтехнологи и разный космополитический сброд, который формирует этот новый этнический конфликт в России?

Какие-то странные русские, которые закрывают лица, ходят в масках, чего-то боятся, которые не похожи на русских, которые матерятся.

Я бываю на форумах русских националистов – там стоит мат-перемат, там обещают друг друга поиметь в разные места, там они так себя ведут, как никогда в истории русские себе не позволяли.

Ни у Афанасьева, где русский народ использовал низовую культуру для описания разных комических отношений, ни у Даля, ни где-то еще.

А русские националисты никакие не русские. Поэтому я отказываю им в том, что они русские, и говорю: Россия для русских, а не для этого сброда. Это не про них Суворов когда-то сказал: «Господа, мы русские! Какой восторг!»

Когда Суворов стоял и говорил это, на него смотрел князь Багратион, на него смотрел Кутайсов, турок по происхождению, на него смотрели те люди, которые преодолели Альпы и своими штыками проложили себе путь через Италию и через Швейцарию.

Русские – это те, кто признает русскую идею, русский исторический проект. В истории Россия была явлена нам, по крайней мере пока, в двух ипостасях.

Первая Россия – это Россия имперская, которая созидалась в истории как военно-аристократическая империя, и русскими назывались те, кто включался в этот процесс.

Мы, русские, очень воинственная нация. Мы завоевали половину мира, мы подчинили огромное количество народов, которые включались в нас, русских, которые становились составной частью нашего русского.

Князь Михаил Багратион, грузин, на Бородинском поле, получая тяжелое ранение, говорил, что он русский офицер.

Кутайсов, тяжело раненный и убитый на Бородинском поле, говорил, что он русский офицер.

Первая русская военно-аристократическая империя закончила свое логическое существование в начале XX века, потому что она подчинила себе такое количество новых национальных и цивилизационных анклавов, которые она не смогла переварить.

Ни грузинская, ни азербайджанская, ни польская буржуазия не могли кооптироваться в военную элиту империи. Элита империи их не принимала.

Потом появился советский проект, который дал новую жизнь русскому проекту в истории. Это был проект огромной тотальной модернизации, который, кстати, на первое место поднял Кавказ, грузина Сталина.

И кавказцы для вас, господа русские националисты, возглавили величайший в истории русского проекта победоносный момент – разгром соединенных войск Европы, которые сюда пришли нас всех поработить и уничтожить.

Характерно, что эти враги кавказцев сегодня сочувствуют Гитлеру, что они обожают неонацизм, тайно или явно, зачитываются писаниями и мемуарами немцев.

Теперь перехожу к третьей ипостаси России. Так как мы, русские, являемся нацией, которая всегда была связана с государством, с государственным проектом, с историческим проектом, мы никогда не были этносом в истории.

Это, наверное, тяжелая страница нашего исторического развития. Вокруг нас были этносы. Нас, русских, постоянно мобилизовали для государственных политических и исторических интересов.

Сегодня у нас появилась возможность третьей эманации русского проекта, уже в демократической форме.

Считаю, что мы, русские, должны вырвать из рук космополитического глобалистского отребья все лозунги о демократии, о свободе, о либерализме, о свободе слова, о свободе религии, о свободе частной собственности, о свободе торговли, о свободе любой собственности.

Потому что это русские идеи. Потому что за них столетиями проливали кровь русские мальчики.

Это было квинтэссенцией всей исторической борьбы и судьбы многонационального русского народа, который хотел выйти на историческую арену.

То, что сейчас происходит, – это провокация этницизма под видом якобы русского движения.

И хотя лиц этих людей я не видел, они в масках, может, они вообще не русские, может, они по-русски плохо говорят, не знаю, но у меня есть такое подозрение.

Все эти этнические, якобы «русские», группировки являются глубоко враждебными русскому проекту. Думаю, что их нам специально подсовывают, что их специально актуализируют те, кто является врагами исторического русского проекта. Те, кто не хочет, чтобы Россия продолжалась в истории как демократическая империя, подобно США, чтобы были созданы Соединенные Штаты Евразии, если угодно, в которых торжество закона, гражданских прав будет превалировать над всем остальным.

Думаю, что этнический проект выгоден прежде всего бюрократии и олигархии, которые вместе повелевают сегодня постсоветским пространством и которые хотят нас всех разделить на какие-то странные группировки – фанатов, русских, нерусских…

Не важно, кто вы по этническому происхождению. Важно другое – признаете ли вы русский исторический проект?

Признаете ли вы государство, которое теперь должно быть построено как демократическое, как союз, если угодно, этничностей, как союз традиционных образований, религиозных общин, как союз коренных народов, которые живут на этой земле?

Вот это и есть русский проект, который в последнем своем воплощении назывался Советский Союз. И сегодня мы должны начать борьбу за то, чтобы русский проект имел форму демократической евроазиатской страны.

В чем великая тайна России?

Существует мнение, что в каждом городе находятся люди, которые празднуют 6 июня день рождения Пушкина. К сожалению, таких людей в нашей стране с каждым годом все меньше.

Напомнишь какую-нибудь цитату стихотворную из Пушкина – молодое поколение не понимает, кто это написал и откуда это идет.

Вместе с тем, как сказал Достоевский в своей «пушкинской» речи, Пушкин является тем русским человеком, каким он явится через двести лет.

Пушкин – маленький, похожий на цыгана, кучерявый человек – сегодня на современной российской улице был бы остановлен полицейским патрулем для проверки документов.

Скорее всего, он не носил бы с собой паспорта, по свойственной Пушкину расхлябанности. Он был бы идентифицирован как гастарбайтер, притворяющийся русским.

Тем более что он говорил по-русски с легким французским акцентом. Но полиция не уловила бы, французский это акцент или таджикский, например.