переживал. Он понял, что его пациент на пути к выздоровлению. Тот дорисовал картину и не уничтожил ее; заговорил, хотя сказал всего несколько слов, и нарисовал человеческие фигуры. Все это свидетельствовало о положительных изменениях. Главврач, однако, пожалел, что они так ничего и не узнали о своем пациенте. Он пробыл у них почти два года, и единственное, что они выяснили, — что он талантливый художник. Впрочем, в последний день, когда он заговорил, выяснилось кое-что еще. Немой оказался англичанином.
* * *
В тысяча девятьсот двадцатом году, когда уставшая от войны Британия праздновала Рождество, Майкл Хэйг радовался, что все-таки нанял Саймона Джонса на должность секретаря группы компаний «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон». Всего за год Саймон реорганизовал финансы группы и ввел единую систему отчетности. Теперь каждое подразделение своевременно предоставляло необходимую финансовую информацию. Вооружившись полученными цифрами, Майкл и Саймон — а последний по факту стал его правой рукой — смогли ввести новые методы работы. Это, в свою очередь, позволило существенно сэкономить средства и вылилось в увеличение доходов.
Вдохновившись успехом новой системы Саймона и стремительным ростом ресурсов компании, Майкл начал изучать возможности расширения. Он приобрел контрольный пакет акций компании по производству текстильного оборудования Джозайи Фёрта, но для обеспечения долговременного успеха группы компаний этого было мало. Он чувствовал, что в условиях неустойчивой торговли нельзя полагаться лишь на естественный прирост. И начал искать компании, чья деятельность соответствовала текущему профилю фирмы.
Изначально фирма «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон» была торговой компанией. Позже «четыре всадника» купили прядильный завод. Теперь же с помощью Саймона Джонса Майкл приобрел шерстеобрабатывающий завод в Брэдфорде, суконную фабрику в Хаддерсфилде и ткацкое производство в Дьюсбери. К Рождеству двадцатого года, через полтора года активного расширения, группа приобрела также завод по производству чулочно-носочной продукции и таким образом застолбила себе местечко почти во всех секторах текстильной промышленности от импорта сырья до продажи готовых изделий.
Саймон Джонс идеально подходил для работы в компании, да и работа эта была словно создана для него. Жизнь дельца была интересной и рискованной и соответствовала его смелой, почти отчаянной натуре, чего нельзя было сказать о приземленной рутине бухгалтерской практики.
Однако в одной сфере своей жизни Саймон не отличался ни смелостью, ни отчаянностью. Из-за работы времени на личную жизнь у него совсем не оставалось, и он не общался с женщинами, не считая семейного круга. Вернувшись с войны и начав вести обычную жизнь, в присутствии противоположного пола Саймон ощущал неловкость, робел и стеснялся, чувствовал себя неуверенным и неуклюжим. Вдобавок ко всему, его просто некому было вытащить из дома: друзей у него не водилось, а те немногие, кто пережил войну, разошлись каждый своей дорогой.
Глава тридцатая
Дело было не в том, что Саймону Джонсу не нравились женщины; напротив, они необычайно его привлекали, вот только необходимость с ними общаться вводила его в ступор. Однажды, когда он как раз злился на себя по этому поводу, мать попросила его сопроводить ее и младшую сестру Саймона Еву за покупками. Весной грядущего года Ева выходила замуж. Они с матерью нацелились на грандиозную свадьбу и подыскивали свадебное платье. Отец Саймона уехал по делам, и Саймону пришлось заменить его в походе по магазинам.
Днем для покупок выбрали субботу за две недели до Рождества, то есть день, когда в магазинах и в центре Брэдфорда народу было намного больше обычного. Саймон с матерью и сестрой вышли из дома чуть позже половины одиннадцатого. К четырем часам вечера Саймон устал, измучился от скуки и проголодался. Весь день он поражался тому, как женщины способны часами разглядывать одно платье, оценивать его качество, примерять, восклицать, как оно им идет и как украшает, восхищаться цветом, но потом все же отказаться покупать его по какой-нибудь дурацкой причине.
Вдобавок у миссис Джонс и Евы была тайная миссия, о которой Саймону не сообщили. Им нужно было не только выбрать свадебное платье для Евы, но и подобрать платья трем подружкам невесты и праздничный наряд для матери. Последний удалось купить почти сразу, и Саймон уже решил, что прогулка по магазинам не будет долгой. Но время шло, ничего не происходило, и ложная надежда сменилась глубоким унынием.
Но вот к трем часам наконец выбрали платья подружкам невесты. К тому времени у Саймона появилась новая причина для паники. Он случайно подслушал разговор между матерью и Евой; женщины говорили, что, случись им не найти подходящее платье в Брэдфорде, они поедут в Лидс. Время и возможности были на исходе, Саймон содрогался от ужаса при мысли, что придется промучиться еще один день в Лидсе, и тут мать велела ехать в свадебный магазин на Мэннингем-лейн. Саймона утешало лишь то, что этот магазин был по пути домой. Он припарковался у входа и угрюмо поплелся по широкому тротуару вслед за двумя женщинами.
В магазине мать и сестру встретила продавщица и повела на второй этаж. Саймон застонал и пробурчал:
— Я подожду здесь.
Продавщица обернулась и улыбнулась. Саймон взглянул на нее и был сражен. Высокая, белокурая, ошеломляюще красивая, с превосходной фигурой, она посмотрела на него, а потом вопросительно взглянула на пришедших с ним женщин.
— Это мой брат Саймон, — сказала Ева. — Сегодня он наш шофер.
— И казначей! — недовольно ответил Саймон.
Продавщица рассмеялась, и при звуках ее звонкого смеха Саймон вдруг разволновался.
— Можете оставаться здесь, если хотите, — сказала она. — Я и сама могу проводить вашу мать и сестру наверх.
— Нет уж, — отвечал Саймон, немного повеселев. — Я с самого утра с ними хожу, и лишний час ничего не изменит.
Саймону повезло: в магазине нашлось точно такое платье, какое было нужно сестре и матери. Однако везение его заключалось также в том, что они долго перебирали вешалки со свадебными платьями, прежде чем нашли подходящее. Затем еще долго примеряли, ведь Саймон к тому времени уже уяснил, что на невесте платье может выглядеть совсем иначе, чем на вешалке. Он знал это, потому что в тот день слышал эту фразу сотни раз.
Во время долгого ожидания Саймон мог сколько угодно беседовать с красивой продавщицей; собственно, поэтому он и согласился подняться на второй этаж.
— Вам, наверное, часто приходится иметь дело с недовольными сопровождающими? — спросил он и закатил глаза, глядя на своих родственниц.
Молодая женщина рассмеялась.
— Обычно приходят отцы невест; братья — намного реже. И отцы ведут себя намного хуже вас, поверьте.
— Сложно поверить, что вами кто-то может быть недоволен, — Саймон попытался быть галантным.
Продавщица слегка покраснела, а затем с улыбкой ответила:
— Они недовольны