Облапивши дам.
Так танцуют они,
Словно солнца плевки,
Гордо смотрят глаза,
А шаги нелегки,
И прогорклой гармошки
Пронзительный скрип,
Резко вывернув шеи,
К их смеху прилип,
И гармошка хрипит,
И вся эта возня —
До рассвета, до света,
До яркого дня.
Вот ночной Амстердам.
Моряки крепко пьют;
Пьют за всяческих дам,
Там, где пьют, там и льют,
И опять, и опять
Пьют за каждую блядь,
И за дам и не дам,
И за "дам, да не вам".
Пьют за гаврских,
За гамбургских — где они там!
Пьют за тех, кто даёт
За один золотой,
И сморкаются в небо,
Утираясь луной…
О неверности женской —
Ну что тут сказать!
Всё, над чем я ревел —
Им на это — нассать!
Вот он, порт Амстердааааам…
386.
НИЗИННАЯ СТРАНА
Там Северное море — последним пустырём,
И волны дюн пустынных пусты, как волнолом,
И скалы — тоже волны, обходит их прилив,
Торчат они в отливе, верхушки обнажив,
И без конца туманы — ах, за волной волна,
Восточный ветер, ветер… Послушай, вот она —
Низинная страна моя.
Готические кровли, соборы вместо гор,
И чёрной мачтой в небо втыкается собор,
Где каменные черти раздирают облака,
А нитка дней ведёт, и ненадёжна, и тонка,
Дорогою дождей к прощанию с собой.
А ветер, ветер Западный — Послушай этот вой!
Низинная страна моя.
Так низки небеса, что в них канал пропал,
Так низки небеса, что это — униженье,
Так в серых небесах повесился канал,
Так серы небеса, что нужно им прощенье,
Так ветер Северный, изодранный в куски,
Так ветер, ветер Северный — Послушай! — от тоски…
Низинная страна моя.
Италия, спустись-ка по течению Эско,
Когда блондинка Фрида превращается в Марго,
Мы, дети ноября, вернёмся в майский гам,
Придёт июль дрожащий к дымящимся полям,
А ветер — он в колосьях смеётся и зовёт,
А ветер, ветер Южный — послушай, как поёт
Низинная страна моя.
С ПОДСТРОЧНИКОВ
НИКОЛАС БАРАТАШВИЛИ
387.
МЕРАНИ
(подстрочник и редактура Константина Гамсахурдия)
Скачет гордый конь без дорог и троп, и дрожит земля.
Чёрный ворон мне что-то каркает, взором ночь сверля.
Мчись, Мерани, мчись, пусть летят назад кручи горные,
Чтобы встречный вихрь уносил мои думы чёрные.
Рассекай ветра, разрезай волну,
неизбывно твоё стремление,
Торопись, мой конь,
облегчи моё сердце, полное нетерпения!
Мчись и в дождь, и в зной, конь крылатый мой.
Сквозь грозу меня мчи без жалости,
Не щади меня, знай, что всадник твой
и не думает об усталости!
Пусть навек отчизну покину я, и родных моих, и друзей,
Пусть вовек не дано услышать мне тихий голос любви моей,
Где застигнет ночь, там рассвет найду,
там и будет страна моя,
Только звёздам, моим попутчикам, тайну сердца доверю я.
Стон души моей, прах любви моей вал морской возьмёт,
Да неистовый и немыслимый твой ночной полёт!
Мчись, Мерани, мчись, пусть летят назад кручи горные,
Чтобы встречный вихрь уносил мои думы чёрные!
Пусть не будет моей могилы в той стране, что я звал родной;
Пусть любимая не уронит слёзы скорби на камень мой,
Чёрный ворон мне яму выроет в чистом поле в земле чужой,
Разметут мой прах ветры буйные и расплачутся надо мной.
Обречённой души стремление понапрасну не пропадёт —
Ведь тропу, что тобой протоптана, незнакомый собрат найдёт,
Нам вослед он по ней промчится, скорбный путь повторяя мой,
Чтоб скакун бесстрашный пронёс его и вознёс его над судьбой!
Мчись, мой гордый конь, без дорог и троп, в непроглядной мгле,
Взором ночь сверля, что-то каркает чёрный ворон мне…
Мчись, Мерани, мчись, пусть летят назад кручи горные,
Чтобы встречный вихрь уносил мои думы чёрные.
АЛЕКСИС РАННЕТ
(Эстония-США)
388.
СЕКСТ ПРОПЕРЦИЙ
Жёлтое платье Кинтии.
И сердце моё
Мрачнее, чем жёлтая охра песков.
ROMA — AMOR.
Отползают большие и синие
Кем-то вылепленные лунные тени
В россыпь шершавых кристаллов
В серую ночь.
Тёмные, тёмные пинии
Смотрят как ты
Рядом со мной семенишь
Смеющимися шажками,
Но не слышат, как нашёптывают эти тонкие пальцы
Что-то нежное и бесстыдно-нетерпеливое
Моей ладони.
И вдруг
Огромные капли дождя
Обрываются звоном стеклянных фанфар.
389.
МОРСКАЯ СТИХИЯ
Даль морская, Амфитрида, вновь твой верный раб
Пред тобой на кромке мира жалок, наг и слаб!
Я к тебе тянусь, богиня, и в земной тоске
Округленно дышат губы рыбой на песке.
Ты взмахнула пенной шалью, погнала ко мне
Волн звенящие спирали в белой тишине.
Белым кружевом хлестнула, властно позвала,
Повязала, затянула, вознесла, спасла…
Вознесенье ли, паденье — о, не всё ль равно,
То ли облачко коснётся, то ли злое дно?
Ускользнёт из-под ладони, словно грудь, волна,
Расцветёт, как жёлтый трольюс, над тобой луна,
И лучей тугие струны вертикально в ряд
Под смычками белых гребней глухо зазвенят.
Кто настроил эту скрипку, выбрал цвет струны,
Рассчитал орнамент пены, кривизну волны?
Кто нашел живые ноты, создал верность мер,
Претворяя Хаос в Космос музыкою Сфер?
Кто, когда расчислил пульсы звёздных маяков,
Взлёты чаек, шорох ветра, шёпоты песков?
Да, в начале было Слово… Или, прежде слов,
РИТМ — предвечная основа смыслов и миров?
Под лучами лунных ритмов над водой горит
Косный, мёртвый камень-хаос, чёрный диорит.
Ритм волны меняет форму неподвижных скал,
И растёт из водной пыли в семь цветов кристалл.
Совершенство зыбких линий, море, — твой урок!
Ритм — предвечная Основа. Слово. Нота. Рок.