class="p1">– Плевать! – махнул рукой Карло. – Пусть услышат. Я не привык молчать. Если хотите знать, я самому святейшему отцу говорю правду в лицо. И за то он наградил меня золотым венком. Только это не прибавило мне славы, а ему ума. Как был ослом, так ослом и помрет.
– Кажется, ты не любишь папу, – предположил царевич.
– За что любить? – скривился Поротый. – Что вы хотите получить от святейшего отца? Зачем едете в Ром? За божественной мудростью? За ангельскими глаголами? За таинством веры? За образом кротости? Там ничего этого нет. Напрасно едете.
– Мы едем за верой для моего народа, – сухо заметил юноша. Его начал раздражать пьяница.
– За верой… Для народа… – передразнил Карло. – А нужна она, вера, твоему народу? Ты народ о том спросил?
– Что значит «нужна»? – разозлился Иван. – Во всех государствах есть своя вера. Только в державе моего отца, славного царя Додона, нет ничего. Нам от того обида и бесчестие, вселенское поругание. Чем мы хуже других?
– Зачем твоему папаше вера? Чтобы не быть хуже других? Тогда грош цена такой вере. И зря он послал тебя за ней.
– Изволь объясниться, милостивый государь! – царевич покраснел от обиды. Хотел схватиться за саблю, да что возьмешь с пьяницы?
– Пожалуйста, объяснюсь. – Поротый неожиданно трезво взглянул на юношу. – Вот ты приедешь в Ром и встретишься со святейшим отцом. Он уговорит тебя принять его веру, и ты примешь. Что дальше? В твою страну будут назначены епископы. Раньше твой папаша сажал в областях своих наместников. А теперь там появятся и толстомясые папские епископы. Раньше твой народ платил налог только царю. А теперь будет платить и десятину на церковь.
– Я не собираюсь принимать папскую веру, – буркнул Иван.
– Какая разница, какую веру ты примешь? Папскую, эллинскую, сарацинскую, хазарскую. Будут не епископы, а какие-нибудь другие священнослужители. Твой папаша опутает страну новой паутиной, закует в новые цепи. И так ваш народ стонет под гнетом кровавого прижима. Теперь его многовековое рабство усугубится игом власти божеской.
– Никто у нас не стонет.
– Не рассказывай басен, принц. Ты просто не знаешь всей правды. Не знаешь жизни. Ты вырос во дворце. И дальше дворцовой ограды не бывал. Твой папаша страшный человек, тиран и деспот. А кроме того, он коварен, злопамятен, капризен.
– Что ты несешь? Мой отец добрейший правитель. Народ любит и почитает его. Ты хоть знаешь, кто мой отец?
– Не знаю и не хочу знать. Все они, цари, одинаковы: злые кровопийцы. Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами! И все священнослужители – верные прислужники царей. Твой папаша хочет усилить свою власть. Ему недостаточно наместников и воевод. Он ищет новых прислужников – попов, которые за золото и серебро будут держать народ в повиновении, запугивая его сказками о всемогущем Боге и загробном мире. Что ж, принц, ты на верном пути – в Роме тебя ожидает святейший отец, непревзойденный мастер по одурманиванию и околпачиванию. Уж он-то сумеет помочь твоему папаше застращать народ.
– Ты пьян, поэт, и несешь несусветную чушь! – рассердился Иван. – Может, я не приму папскую веру, а ты уже в чем-то обвиняешь меня.
– Какая разница? Какую бы ты веру ни принял, все равно это будет опиум для народа. Понимаешь?
– Не понимаю.
Карло через стол наклонился к царевичу.
– Не понимаешь? Ну и глуп же ты, принц. Мускулатура у тебя хорошо развита, а интеллект – не очень. Скажи, плохо твоему народу жилось без веры? Жил твой народ спокойно, ни о чем не тужил. Теперь по твоей милости к нему наедут попы и запугают сказками о бессмертной душе, страшном суде, загробном воздаянии и всевидящем Боге.
Глава 52
Поротый побарабанил пальцами по столу и продолжил:
– Разве можно поверить в поповские басни о семи днях творения, о праотце Адаме, о всемирном потопе, о чудесном рождении Христа, о Его страданиях на кресте?
– Может, ты скажешь, что Бога вообще нет? – насупил брови Иван. Он уже привык к мысли о существовании Творца. Это успокаивало и обнадеживало. И теперь слова Карло злили.
– Вот эту мысль я и хочу донести до вас, достопочтенные собеседники! – улыбнулся Поротый. – Вы поехали в дальние края за туманом, за мечтами и за запахом ладана. А никакого Бога нет. Его выдумали цари и попы, чтобы обманывать народ.
Демьян звучно хлопнул себя по выбритой макушке.
– Знаю, кто ты, любезный собрат по перу. Ты безбожник! Я слыхал, существуют такие люди, отрицающие существование Бога. Кто верит, кто утратил веру. Ты один из них.
– Именно так! Я безбожник или, выражаясь эллинским языком, афей. В юности я брал уроки чистого афеизма у аглицких ученых Карла Вардина и Стефана Хавкина. И с тех пор не верю ни в Бога, ни в черта, ни в чох, ни в сон, ни в вороний грай. И хочу поделиться этим неверием с вами, дабы удержать от ненужных и бессмысленных поступков.
– Что же, – спросил царевич, – ежели Бога нет, то и мир никто не создавал?
– Разумеется! – Поротый засмеялся нехорошим трезвым смехом. – Этому учит наука. Только глупец может верить библейскому рассказу о том, как Бог взял персть земную и сделал из нее нашего праотца Адама. А потом навел на Адама крепкий сон; взял одно из его ребер и создал из него женщину – нашу праматерь Еву. Только дурак поверит в это.
– Откуда же взялся человек?
– Произошел от обезьяны.
– Как от обезьяны? – юноша скривился.
– Ты когда-нибудь видел обезьян?
Конечно, Иван видел их. Маленьких обезьянок привозили в Осташков заморские купцы и продавали за большие деньги. У матушки был такой зверек. Звали его Чичи. Любил сахар, мед и орехи. Только, увы, прожил недолго. А был такой забавник и пакостник.
– Тебе не кажется, принц, что обезьяны похожи на нас? Совсем как люди.
– Ничуть. Ничем не похожи. Похожи на собак или на кошек. Обезьяны же хвостатые, а у людей хвостов нет. И опять же, они покрыты шерстью.
– Какой ты ненаблюдательный! Молодому человеку нельзя быть таким невнимательным. Обезьяны точь-в-точь как люди. Руки, ноги, лица. Только у обезьян хвосты и шерсть – вот и все отличие. Это и отметил мой тезка премудрый Карл Вардин. Он обратил внимание на то, как похожи друг на друга собака и волк, кошка и лев, дракон и крокодил, человек и обезьяна. Это значит, решил Вардин, что все похожие животные имеют общего предка.
– Ты причисляешь людей к животным? Ты равняешь человека и обезьяну, коня и трепетную лань? – спросил Демьян.
– Не перебивай, бритоголовый! Не я причисляю,