уже стоял у ограждения, смотрел на море. Он раздобыл где-то лук, но не потрудился натянуть тетиву. Вместо этого он разглядывал вражеские суда.
– Занимательно, – пробормотал историк.
– Я бы выбрала другое слово, – уставилась на него Гвенна.
Прежде, на Островах, если кадетам выпадал свободный часок, они большей частью проводили его на восточном берегу Карша, где сильнее всего бывал прибой. Точно рассчитав время и взяв стремительный разгон в сторону берега, можно было поймать, оседлать волну и прокатиться на ней до песка. Гвенна много лет не каталась на волнах, но еще помнила, как это бывало: как бешено гребешь руками и ногами, а потом вода под тобой поднимается, подхватывает и неудержимо несет вперед, и за вспышкой испуга, когда понимаешь, что ты в полной власти воды, приходит восторг полета. То же самое она переживала сейчас, с приближением врага – ход событий завладел ею и неудержимо нес вперед.
Конечно, Гвенна помнила, чем иной раз заканчивалось такое катание. Если волна тебя обгонит – если ты слабо разогнался или не так повернулся, или просто не повезло, – как бы там ни было, ей никогда не забыть ужаса, когда движение замедляется и тебя затягивает в тень гребня, и эта страшная водяная стена обрушивается на голову, сокрушая и загоняя вниз, вниз, в темноту, где нет ни воздуха, ни направлений. И сейчас, на площадке носовой надстройки, она ощущала над собой эту тяжесть – нависшую и готовую рухнуть…
Манджари подошли уже на милю и упорно приближались – можно было рассмотреть тигров на бушприте, отдельных моряков, карабкающихся по вантам, бегущих по палубе к своим местам на надстройках. Готовились к атаке. Что атака будет, Гвенна не сомневалась. Джонон уходил по ветру, выигрывая для своих время на подготовку, но манджарские суда, немногим меньшие по размеру, были и стройнее, и быстрее. Скоро они догонят «Зарю»…
Она развернулась, чтобы оценить расстановку сил на баке. Люди Тесто собрали посреди площадки полдесятка пустых бочек и выстроились с ведрами от них к помпам. Сам командир прохаживался вдоль ограждения, тихо говорил с бойцами, проверял оружие, подбадривал шутками.
– Тесто! – окликнула, подходя к нему, Гвенна (он обернулся). – Дайте мне двух человек.
– Зачем?
– В абордажную партию.
Он вытаращил глаза:
– Нам едва хватит людей отбиться, не то что захватывать их корабль.
– Я не захватывать собираюсь, а потопить.
– Втроем?
– Да.
– Хоть вы и кеттрал, а это безумие, – покачал головой легионер.
Безумие…
Она задумалась, не правду ли он сказал. Желание… нет, жажда боя и вправду пылала в ней жарко, негасимо, вгрызаясь в каждую мысль, в каждое чувство. Она шла не от рассудка, это ясно, но, когда подходят корабли Манджари, безумию, пожалуй, время и место. Так или иначе, она собиралась взять один корабль на абордаж.
– Мне нужны… – Она обвела площадку взглядом. – Эти.
Чо Лу и Паттик стояли в ряду за несколько шагов от нее, из рук в руки передавая ведра с водой. Паттик был серьезен и собран, Чо Лу насмешками подгонял замешкавшихся, но в его голосе слышался нервный звон. Заметив ее жест, он передал ведро соседу и вытащил Паттика из ряда.
– Вы нас ищете, командир? – крикнул он.
– Я вам не командир, – покачала головой Гвенна.
– Полезете на них с двумя людьми, – тихо, чтобы не слышали подчиненные, проворчал Тесто, – сгибнете. Все трое.
Пожар Пурпурных бань бушевал в ее памяти, перед глазами стояли прорубающийся сквозь гущу зеленых рубашек Джак и рассекший его шею меч.
Молодые солдаты с блестящими глазами, тяжело дыша, остановились рядом.
– Что задумали? – жадно спросил Чо Лу, переводя взгляд от Гвенны к командиру и обратно. – Вы ведь что-то задумали?
Гвенне привиделось, как он падает с реи, как его тощее тело разбивается о палубу. Привиделось порванное арбалетным болтом неприглядное лицо Паттика.
– Нет. – Она отвернулась от легионеров, чтобы не видеть их круглых доверчивых глаз. – Я пойду одна.
– Куда? – крикнул Чо Лу, когда она полезла на рею.
Гвенна ему не ответила – ответил Арон Тесто.
– Задумала взять тронный на абордаж. В одиночку. Убьется, дура.
И «убьется» и «дура» звучало правдоподобно, но, по крайней мере, она сама выберет себе смерть.
– Держите корабль, – не глядя крикнула она вниз, как будто вправе была здесь командовать.
– Стойте! – крикнул Чо Лу, но Гвенна не остановилась.
Остановишься – задумаешься, а задумываться она не хотела.
Она подтягивалась по выбленкам, веревочные перекладины врезались в изодранные гонкой ладони. Боль – это хорошо. Боль не даст отвлечься, не даст задуматься об оставшихся за спиной мертвецах и о тех мертвецах, что ждут впереди.
Легкий ветер натягивал снасти, подгонял корабль по ленивым волнам. На палубе крен был почти незаметен, а добравшись до середины мачты, она очутилась на десять шагов за бортом. На реях теснились матросы – одни готовились, согласно приказам Джонона, распустить или зарифить паруса, другие вооружились арбалетами. Кое-кто с изумлением провожал глазами лезущую мимо Гвенну, но большинству было не до нее – смотрели на приближающиеся корабли.
Поднимаясь, она изучала расстановку сил. Корабли Манджари разделились. Более быстроходный почти поравнялся с «Зарей», но между бортами еще было четверть мили. Судно резало воду на всех парусах. Гвенна никогда не была сильна в тактике морских сражений, но замысел был очевиден для всякого. Первый корабль, обогнав их, резко повернет и подрежет «Зарю» с носа, оставив Джонону на выбор: таранить вражеское судно и покалечить свое или отвернуть, теряя скорость и ветер. Если он не сумасшедший – отвернет, и тут его будет ждать второй манджарец. Они зажмут аннурцев, возьмут в клещи, и тогда дело плохо. Против одного «Заря» могла вести бой на равных. Атакованная с двух сторон, будет вынуждена бороться за жизнь.
Гвенна коснулась потной ладонью портупеи на поясе, проверила запалы, потом потянулась к рукоятям мечей. Хуже всего – ждать. Мир становится слишком тесным, слишком ярким, слишком настоящим. Ей следовало бы повторять в уме свой пан – если простенькая задумка с расчетом на немыслимую удачу заслуживает звания плана, – продумывать пути отхода, но головой работать не хотелось. В таких делах все держится на выучке и везении. Она либо схватит шальную стрелу в брюхо, либо не схватит. Либо прорвется в трюм чужого корабля, либо ее срубят по дороге. Не попробуешь – не узнаешь.
Собственная улыбка казалась ей оскалом.
– Командир! Командир!
Она только с четвертого раза поняла, что зовут ее.
– Командир!
Гвенна опустила взгляд, и сердце у нее сжалось.
За ней, отстав на два десятка ступеней, поднимались легионеры. Чо Лу ловко карабкался по вантам, а пепельно-бледный Паттик двигался неуклюже,