приближается.
– На мачте дозорный. – Адмирал поднял палец к «вороньему гнезду». – С трубой. С единственным заданием – наблюдать за горизонтом.
– Горизонт кругом. Весь сразу не отследишь.
– Мы намного западнее судоходных путей манджари.
– Не все суда держатся этих путей.
– Манджари держатся. Они ходят от Фрипорта до Гоша, от Гоша к Уваши-Раме. Бывает, заходят в селения вокруг моря Ножей. Западнее того только океан и пустынная северо-западная оконечность Менкидока. Им ни к чему…
– Флаг! Флаг на западе! – оборвал его крик дозорного с мачты.
Лицо Джонона застыло. На миг Гвенне показалось, что адмирал готов ее ударить.
Конечно, она понимала, что оказаться правой – промах с ее стороны. И хуже того – оказаться правой здесь, на палубе, на глазах первого помощника и матросов. Такой человек, как Джонон лем Джонон, ошибаться не привык.
К его чести, он мгновенно перешел к делу. Как бы ни ненавидела его Гвенна, адмирал честно заслужил свое звание годами умелого командования.
– Прошу вас, Рахуд, – сквозь зубы распорядился он, – всех по местам.
Половина моряков и так прервала работу, следя за гонкой по мачте. Они расслышали крик дозорного, так что, когда старший помощник Рахуд громовым голосом отдал приказ, почти все уже пришли в движение. После выхода из порта Джонон каждый день проводил учения – их было слышно даже из каюты, – так что моряки и солдаты с похвальной точностью разбежались по своим постам. Легионеры – Гвенна заметила среди них Паттика и Чо Лу – выстроились в очередь к огромным рундукам посреди палубы, где хранились абордажные пики. Пока солдатам раздавали оружие, моряки с арбалетами высыпали на палубу.
У нее у самой чесались руки. Парные клинки остались в каюте, в рундуке вместе со снаряжением, но достать их – минутное дело. Она займет место на средней палубе или на баковой надстройке. Или где-нибудь на вантах, все равно. Главное, после недель заключения в каютах и карцерах, после недель в темноте собственных мыслей, недель пережевывания своих ошибок наяву и кошмарных ночей, когда ей раз за разом виделась гибель Талала и Джака, после недель полного бессилия она наконец видела, с кем сражаться, кого колоть, кого убивать.
Она спохватилась, что скалит зубы, а кое-кто может принять оскал за вызов или насмешку.
– Два корабля! – проревел дозорный. – Два корабля! Оба манджарские!
По палубе прокатилась волна вопросов и проклятий.
Джонон, выпятив подбородок, шагнул на возвышение, протянул руку, и Рахуд передал ему трубу с линзами.
– Кто бы там ни был… – сказал адмирал, озирая горизонт, – все, кто движется с этого румба, идут из Менкидока.
Она так и не привыкла слышать название континента, поминаемого так небрежно, невзначай. Не откопай Киль карты, в Аннуре никто бы и не вспомнил, что там, в тысяче миль западнее Манджарской империи, выдается в море северо-западная оконечность Менкидока. Эта мысль обломком кости засела у Гвенны в голове.
– Что делать манджари в Менкидоке? – спросил Рахуд.
– Будем надеяться, торговать, – угрюмо ответил адмирал.
– Почему «надеяться»?
– Потому что потопить купеческие корабли легче, чем военные.
Что топить придется, никто не сомневался. Возвратившись в Бадрикаш-Раму, те принесут известие об аннурских судах в нескольких днях пути за линией Гошанского договора, а это значит – война. Трудно представить, что судьбы империй могут зависеть от направления ветра, но так уж сложилось.
– Тронные корабли! – Моряк на мачте ткнул пальцем, словно от этого с палубы стало бы виднее.
Джонон спрыгнул с вант и резко сложил трубу. Его лицо было непроницаемо как стена.
– Так, – заговорил он. – Видно, легкий случай не для нас.
Тронные корабли были гордостью Манджарской империи. Немного уступая «Заре» в размерах, они были все же достаточно велики для боя с ней. И притом превосходили в скорости и маневренности. А сейчас и в числе.
– Уйдем по ветру, – решил адмирал. – Они еще на горизонте. До темноты не дадим приблизиться, а потом заложим петлю. При лунном свете им будет труднее сообразовать действия.
Старший помощник кивал, а вот Киль смотрел только вверх, на паруса. Потом он перевел взгляд на горизонт, прикрыл глаза, покачал головой.
– Нет, – сказал он с уверенностью человека, всю жизнь командовавшего парусными судами.
Новый кусочек головоломки, но Гвенне недосуг было пристраивать его в общую картину.
– Что значит «нет»? – с угрожающим спокойствием вопросил Джонон.
– Идут не под тем углом, – ответил Киль. – И ветер. Они настигнут нас, когда солнце будет еще на две ладони над горизонтом.
– Вы историк!
– В том числе, – кивнул Киль.
– Что с обороной? – спросила Гвенна.
Джонон не удостоил ее взгляда.
– Вы, оба, прочь с палубы.
– Если вы намерены дать бой, – возразила она, – ни один боец не будет лишним.
– Забыли, что вы не солдат? Как и этот писака. Вы отправитесь вниз и будете сидеть там, или я велю запереть вас в карцер.
Гвенна хотела ответить, но Киль взял ее за плечо.
– Идемте, командир Шарп, – тихо проговорил он.
– Я не командир, – огрызнулась она, отбросив его руку.
Вслед за Гвенной Киль спустился по трем трапам на главную палубу, через дверь и короткий коридор вышел к следующему трапу, ниже. И задержался перед ее каютой.
Когда она выскочила обратно, он встретил ее так, словно заранее знал – она в каюте не усидит.
– Куда вы?
– На бак! – рявкнула она, застегивая пряжку поясной портупеи.
В ней помещались три «звездочки», несколько дымовух и пара «фитилей». Ножны с мечами уже висели на спине. В другое время ее успокоила бы привычная тяжесть стали и взрывчатки, но сейчас все ремни показались слишком тугими, мешали дышать, пережимали сосуды.
– На бак, драться!
Историк, судя по его запаху, нисколько не разделял ее рвения. Гвенна слышала размеренные неторопливые удары его сердца.
– Вы можете остаться, – не глядя, через плечо бросила ему Гвенна.
– Для отчета об экспедиции, – возразил он, – я должен видеть сражение.
– Я вас избавлю от лишнего беспокойства, – покачала головой Гвенна. – Манджари нас догонят, зажмут в клещи, осыплют стрелами, забросят крючья и попытаются взять на абордаж.
– И вы перед лицом атаки намерены…
Гвенна не стала отвечать на повисший в воздухе вопрос. Голова у нее кружилась, угрожая обмороком. Сердце щемило так, что чудилось: сейчас лопнет.
– Вы драться можете? – требовательно спросила она.
– Могу. – Киль не отставал от нее в тесном коридоре.
– Каким оружием?
– Я умело обращаюсь с разнообразным оружием.
Гвенна проглотила напрашивающийся вопрос: откуда бы у историка такие навыки? Выведать можно и после боя, если жив останется.
– Прекрасно, – коротко отозвалась она. – Что-нибудь на баке найдется.
– Вам не следует показываться на глаза Джонону.
– Когда все кончится, пусть запрет меня в карцер.
– Заметив вас, он отвлечется. Его