class="p1">– Я пошла, – объявила она, не глядя на легионеров и надеясь в душе, что те уже убрались, отступили.
Обхватив пальцами подрезанный леер, она резким движением порвала последние волокна, зажала в зубах поясной нож, отпустилась от мачты и стала падать. Долю мгновения летела прямо вниз, из тучи дыма в солнечное сияние. Открылся мир – огонь, кровь, разбитое волнами солнце и блеск стали. В падении у нее свело живот.
И тут конец натянулся – ожег ладонь, больно потянул плечо – и качнул ее через узкую щель между кораблями. Гвенна успела увидеть сцепившихся у перил полубака солдат с абордажными саблями и пиками. Другие тянули крючья, сводя борта еще теснее. Один провалился в просвет, страшно вскрикнул и обвис, зажатый бортами. Что было дальше, Гвенна не видела – она уже миновала нижнюю точку дуги и летела теперь вверх, к мачте манджари. Достигнув верхней точки, она выбросила руку, поймала нижний леер у нока реи, зависла на миг, зацепившись одной рукой там, другой тут – руки тянет на разрыв, ноги болтаются в пустоте, за спиной реет дымный след.
Встревоженные манджарские лучники дружно вскрикнули, но валивший от пояса дым, отставший в полете, теперь снова сомкнулся и скрыл ее. Стрелы полетели мимо – одна стукнула в рею недалеко от ее ладони.
Гвенна, натужно крякнув, закинула одну ногу на леер, подтянулась, зацепилась локтем и коленом, освободив руки, чтобы привязать свой конец. Когда-то она не понимала одержимости наставников, изводивших кадетов узлами. Молодые кеттрал вязали узлы днем и ночью, под водой, вверх ногами, под водой и в темноте – тысячи, тысячи раз, до кровавых мозолей. Сейчас, когда Гвенна повисла на разлохмаченном конце веревки, пальцы вспомнили те времена. Она увидела, как они сами собой сплетают узел из ничего, связывая два судна.
Едва она закончила, мир содрогнулся. И прежде оглушительные, стоны и скрежет стали громче вдвое. Должно быть, в правый борт «Зари» врезался второй манджарский корабль.
Ей пришло в голову окликнуть Паттика и Чо Лу, только в таком грохоте они бы не услышали. Даже если последовали за ней. Гвенна надеялась, что нет.
Зацепившись руками и коленями, она начала сдвигаться по протянутому под реей канату. Тело, как и пальцы, помнило давние уроки, и Гвенна доверилась ему, фут за футом продвигаясь по лееру.
Первый манджари попался через пятнадцать футов. Он стоял ногами на том самом канате, под которым висела она. Гвенне видна была возвышавшаяся над ней фигура, а он вниз не смотрел, целился из арбалета куда-то вдоль реи. Простым, почти непроизвольным движением Гвенна взяла в руку зажатый в зубах нож и перерезала ему пяточные сухожилия – сперва одно, потом второе.
Тот взвизгнул, пошатнулся, не удержался на ногах и, с толчком корабля выронив арбалет, повалился животом на рею. Несколько ударов сердца он продержался на толстом брусе, умоляюще лепеча на своем языке. Гвенна мало что поняла – давно не повторяла уроков манджарского, – но слова «помилуй» и «жизнь» разобрала, а потом несколько раз повторилось слово «жаль» и чье-то имя.
Она подтянулась на горящих мышцах и ударила человека ножом в живот. Горячая кровь хлестнула ей в лицо и на ладони.
– За Талала, сукин ты сын! – прорычала она.
Краем сознания она отметила, как это нелепо. Манджари Талала не убивали. Заливший ее своей кровью бедолага был тогда в целом континенте от проклятых Пурпурных бань. Не в том дело: главное, она впервые за много недель снова сражалась, делала то, чему ее учили. Случившегося в Домбанге этим не исправишь, но спасти «Зарю» она еще могла.
Моряк в упор уставился на нее. Выпучив глаза, словно не веря им, коснулся ее волос и соскользнул с реи, как сохнувшая на веревке тряпка, молча пролетел мимо и канул в дым. Обычный человек в таком безумии ничего больше не услышал бы, но она обычной не была и слышала, как тело разбилось о палубу. Гвенна к тому времени уже двигалась дальше, не задумываясь куда и не замечая, что снова зажала в зубах окровавленный клинок.
Она была у самой мачты, когда из портупеи выскочил взрывснаряд. Гвенна попыталась его поймать, но промахнулась, и он громко стукнул о палубу внизу. Гвенна мгновение тупо смотрела ему вслед, а потом корабль снова качнуло, и она воспользовалась толчком, чтобы выпрямиться и ухватиться за мачту.
Дымовуха, скрывшая ее безумный рывок, с шипением догорела до черного огарка. Ветер уже разгонял дым, рвал его в клочья, на полосы, уносил вверх. В просвете мелькнули Паттик и Чо Лу. Оба добрались до реи, но Паттик, видно, зацепился за что-то рубахой. Одной рукой он хватался за леер, а другой торопливо рвал ткань. Над ним горел парус, осыпая легионера пылающими ошметками парусины.
Гвенна отвернулась – ничем ему не поможешь, – ухватилась за ванты, протянутые вдоль мачты, вытащила из портупеи «звездочку», запалила и сбросила вниз.
Снаряд, кувыркаясь, ушел в огненную битву. В памяти крючьями засели слова Адер: «Есть выигрышные ставки, а есть умные…» Гвенна отогнала наваждение. Император ни хрена не понимает во взрывном деле, не знает, каково сражаться, убивать и умирать. Гвенну взрыв не достанет, тут шестьдесят футов высоты. Зато он разнесет все, что есть на палубе, расчистит проход сквозь толпу солдат. И еще от него треснет основание мачты, но тут Гвенна полагалась на путаницу распорок, растяжек, креплений и вант. Пока они с легионерами спустятся, мачта должна продержаться.
Взрыв надвое разорвал небо, взметнул в него огромный огненный цветок. Ее окатило жаром. Мачта дернулась, дрогнула, качнулась, опасно наклонилась и зависла, как пьяная.
Гвенна подняла взгляд: Паттик с Чо Лу удержались.
– Вниз! – Гвенна ткнула пальцем в месиво на палубе под собой. – Спускайтесь!
Корабль снова дернулся – порвались концы. Мачта под ней содрогнулась и снова стала заваливаться. Мимо, размахивая руками, пролетел человек. Над головой защелкали взрывы. Нет, не взрывы – это трескались не выдержавшие напряжения реи. Гвенна расслабила руки, заскользила вниз. Ладони после гонки с Рабаном были изодраны в мясо, но тут не до ладоней. Лишь бы победить. С высоты в десяток футов она спрыгнула, неловко приземлилась, поскользнулась в крови и упала. Вокруг валялись тела – целые и кусками. У самого ее лица – оторванная по колено нога; сжавшаяся, как испуганный зверек, кисть руки… В нескольких шагах дальше подтягивался на локтях мужчина с рваной дырой в животе. Взрывы бывают красивыми – Гвенна не раз любовалась явлением втиснутой в металлическую трубочку гигантской силы. Уродливо то, что остается после.
Что-то шумно обрушилось на палубу за ее спиной. Обернувшись, она увидела