Эреб повернулся ко мне — и в его черных бездонных зрачках отразилось сияние исходившего от меня пламени.
Лицо бога исказилось брезгливым недоумением. Глаза распахнулись. Он мгновенно отодвинулся назад, будто кто-то невидимый подвинул пол под его ногами.
— С-сука трусливая, — прохрипел я, полоснув мечом пустоту на том месте, где только что стоял Эреб. — Куда же ты, стахановец метростроя, главный гном всего королевства, черная, мать твою, курица⁈
Многорукий и Чернобог обернулись на меня, как по команде.
Великан — с тупым недоумением. А у Чернобога на физиономии застыло вопросительно-озадаченное выражение. Типа это вообще нахрен что за покемон?
И в это самое мгновение Та’ки и Нергал бросились в атаку.
Я помчал за Эребом, краем глаза успев заметить, как зеленый шест шамана въехал в пузо многорукому, а Чернобог схлестнулся с Нергалом. Крики, лязг металла и световые вспышки наполнили подземелье.
Но мне уже было не до них.
Подскочив к Эребу, я занес над ним меч и с силой рубанул вниз. В то же мгновение тело бога тьмы окружил дымный кокон, и мой клинок увяз в нем, как в смоле.
— Ты и в самом деле урод! — с отвращением проговорил мой противник.
— На себя посмотри! — крикнул я, пытаясь выдернуть меч из загустевшего черного тумана. Но тот засел настолько крепко, что даже не шевельнулся.
Как там учил Та’ки? Используй окружающую среду?
Отступив на пару шагов, я изо всех сил оттолкнулся от пола и, схватившись за меч руками, как за ветку, влетел обеими ногами в Эреба.
Тот приглушенно вскрикнул.
Меч потерял опору, и я вместе с ним шлепнулся вниз.
Яркое пламя охватило все мое тело. Еще никогда я не чувствовал в себе столько силы и одновременно с ней — пьянящей легкости в руках и ногах.
Вот только боль в груди не отпускала, а наоборот, становилась все сильней.
Укороченная рука Эреба превратилась в хлыст — темный, разделенный на сегменты и с раздвоенным жалом на конце. Он щелкнул по каменному полу подземелья, и черная плита рядом со мной с оглушительным треском лопнула, покрывшись глубокими трещинам.
Звук громким эхом прокатился по залу. Цепи промеж колонн, на которых висели светильники, зазвенели и закачались. Тени на стенах склепа угрожающе зашевелились, точно собирались освободиться и броситься на помощь своему божеству.
Мгновенно подхватившись с пола, я едва успел отскочить за ближайшее надгробие из-под второго удара хлыстом.
Могильная плита лопнула.
Собравшись пружиной и проскальзывая подошвами по гладкому камню, я выскочил из своего укрытия и сделал резкий выпад, чтобы достать острием плечо Эреба.
Старик мелькнул в сторону, и мой меч со свистом вонзился в пустоту. А потом еще раз, и еще, и еще! Я наступал, рассекая пространство перед собой с такой быстротой, что уже и сам не видел своего меча, а только светящееся облако, где кроваво-красные следы на клинке смешались с исходящим от руки сиянием. Эреб отступал. Воздух вокруг него становился все темнее и гуще, но в этот раз я не чувствовал никакой тяжести на плечах, не валился с ног и не покрывался мурашками.
Я шел вперед, и сквозь лязг и шум другого боя у меня за спиной отчетливо слышал эхо своих шагов. Эреб мелькал то вправо, то влево, уводя меня все дальше.
Ну же! Хоть бы раз зацепить его мерзкую старческую тушу!
— Не прощу, — хрипел я. — Не прощу, так и знай! То, что ты сделал с Янусом! Это! Подлость! И я тебя! Не прощу!
И тут я отчетливо услышал голосок Арахны.
«Раз, два, три, четыре, пять, деткам спать пора опять…»
От неожиданности я вздрогнул. И даже едва не обернулся, чтобы убедиться, не пришла ли богиня в самом деле мне на помощь.
Меч замедлился в моих руках, сияющее облако рассеялось…
Хлыст Эреба пружинисто изогнулся, точно хвост под юбкой у Ли.
Удар!
Я отпрыгнул назад, но слишком поздно. Хлыст просвистел мимо и ударился своей серединной частью в пол, в то время как самый кончик с двумя жалами вдруг вытянулся и вонзился мне в бок.
Адская боль прошила меня насквозь. Я заорал. Поймав впившийся в меня хлыст, выдернул его из раны. Хотел было его отпустить, но Эреб дернул свое оружие на себя. Упругий хлыст взметнулся вверх, потянув меня за собой. Я отлетел далеко в сторону, прямо в спину многорукого великана, будто всем прикладом врезался в танк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В глазах потемнело.
С виду он казался мягче.
От удара я не смог удержать меч. Клинок вырвался у меня из руки и с лязгом брякнулся об пол, проскользил по гладким каменным плитам и отлетел к ближайшему надгробию.
Противник Та’ки слегка покачнулся, издал невнятный недовольный звук и обернулся — видимо, чтобы посмотреть, что там за фигня в него прилетела.
Едва сфокусировав на нем взгляд, я увидел, что у нависшей надо мной многорукой детины на физиономии белые глаза навыкате, как у таракана после дихлофоса. А вместо ладоней на руках — клинки.
— Это… хороший у тебя арсенал, — проговорил я, зажимая рукой дырку в боку, из которой сочилась теплая липкая кровь. — И вообще… Хорошо выглядишь, да… — пробормотал я.
Из-за широченной спины великана я увидел Та’ки.
На шамане не было живого места. Все его тело покрывали неглубокие порезы, и кожа казалась смазанной ритуальной краской.
Вот только на этот раз это была настоящая кровь.
Он тяжело дышал, шест в руке тускло светился грязно-зеленым.
— Чего?.. — проговорил великан, склоняясь надо мной еще ниже.
— Клинки, говорю, у тебя славные, — сказал я, покосившись на Та’ки.
Я попытался подняться на ноги. Тело подчинилось не сразу.
— Прекрасные, острые клинки у тебя. Приятно посмотреть! — продолжал я морозить чушь, отыгрывая сочиненную на ходу, новую и похабную версию «Кота в сапогах». — Вот только один вопрос. А ты когда поссать ходишь, ничего себе не укорачиваешь?..
— Убью! — довольно громко, но как-то не очень-то злобно прогромыхал над моей головой многорукий.
— А задницу… Задницу себе как подтираешь? — продолжал я. — Прямо лезвием соскабливаешь? Или у тебя отдельный жопотер имеется?..
Лязг в усыпальнице стих.
Это Чернобог с Нергалом вместе, не сговариваясь, застыли в боевой позе, скосив глаза на меня.
— Неужто это тот самый? Эпичный придурок, на которого Василий Великий, покровитель свиней, Совету жаловался? — спросил Чернобог своего противника, не опуская свой меч.
На его одежде алели кровавые пятна. Впрочем, точно так же, как и у Нергала. И было совершенно непонятно, это закровоточили старые раны, или новые расцвели.
— Ах, свиней! — усмехнулся Нергал. — Ну тогда это точно он.
— Не думал, что ты в таком отчаянии касательно кадров.
— Да нет. Это не я, это Василий Великий в отчаянии, — отозвался Нергал с кривой улыбкой. — И кстати, правда — как твой приятель себе зад подтирает? Или он такими мелочами не заморачивается?
— Да нормально все у меня! — проревел взбешенный великан, поворачиваясь к Нергалу спиной и наклонившись ко мне своей рожей…
В общем, это только в сказках идиоты от досады раскрывают секреты и показывают свои суперспособности. В реальности они показывают жопу.
— Бухалово! — крикнул я, и в то же мгновенье в глазищи многорукого выплеснулся бокал чистейшего медицинского спирта.
Беспроигрышный прием!
Тот заорал, хватаясь за физиономию руками — при этом вместо клинков на его руках появились самые обычные ладони.
Шест свистнул в руках Та’ки. Легкой тенью шаман метнулся к великану, обрушив на него шквал ударов.
Я бросился за своим мечом.
Нергал с Чернобогом, стиснув зубы, снова схлестнулись в поединке.
Дотянувшись до своего оружия, я на мгновенье помедлил, не в силах отвести взгляд от их сражения.
Эти двое двигались так быстро, что их силуэты теряли четкость очертаний, оставляя за собой призрачный шлейф. Камень под ногами богов дымился, плиты надгробий скрежетали, осыпаясь от ударов мечей мелким крошевом, перемешанным с искрами.
И тут мимо меня бесшумно пронесся смерч тьмы. Он ударился в Та’ки, и шаман с громким, почти птичьим вскриком отлетел далеко в сторону, на надгробия давних соратников.