В самом деле. Стоны, доносившиеся в харчевне, мастерски озвучивала Ли! Как я сразу этого не понял? Наверное, за целый день такой музыки у меня выработался шумоподавляющий фильтр, так что мое сознание уже не реагировало на все эти ахи и охи. Молодец рогатая, ну просто молодец! Красотка!
Звонкий шлепок, вздох…
И вдруг на этом моменте на всю таверну раздалось этническое пение.
На-на, на-на, нанана-нанана!
На экране вместо горячей горничной с десятым размером груди вдруг появились странные рисованные картинки темнокожих людей.
Я чуть не уронил свою кружку прямо на голову сидевшему на полу парню, оказавшемуся рядом.
«Ази гум га ум гэ, ум азиии гум га!» — душевно и весьма аутентично запели хором разные голоса.
Чего?..
Эти песнопения я бы узнал среди трафика всей существующей в мире музыки!
Потому что в свое время по просьбе деда я искал сериалы для парализованной бабушки. «Рабыня Изаура», «Богатые тоже плачут», «Моя вторая мама», «Роковая женщина», «Просто Мария» — всю эту мыльную ахинею я качал в огромных количествах, и некоторые особенно любимые сериалы бабуля смотрела снова и снова.
«Рабыня Изаура» входила в число этих избранных.
Зрители в харчевне озадаченно загудели.
— Одну минутку, сейчас все настроим! — погромче крикнул я и поспешил к Лёхе. — Что случилось?..
— Да бог знает, — почти простонал некромант. — Сил больше нет удерживать внимание на этой срамоте. За сутки так насмотрелся, что сиськи от жопы отличать перестал!
— Эй-эй-эй, только не сейчас! — взмолился я, встряхнув черепушку. — Возьми себя в руки!..
— Слушай, если б я даже мог что-нибудь в руки взять, то уже давно бы стер до кровавых мозолей! Душа чистого хочет!..
Тут картинка на доске снова сменилась. Теперь на ней появился бородатый дядька в рясе и на всю таверну торжественным знаменным распевом затянул:
«Сеее время покаяяния!..»
Кто-то из мужиков аж подавился от неожиданности.
— Извините за технические неполадки! — крикнул я зрителям с широкой улыбкой, будто рекламировал зубные протезы. И зашипел на Лёху:
— Выключи немедленно, ты нам так всю клиентуру разгонишь! Лучше уж предыдущий канал верни!..
На доске появилась миловидная девушка в розовом платье.
По харчевне прошелестел одобрительный вздох.
— У нас смена иллюзии на полчаса, а потом мы продолжим просмотр горячих историй! — заявил я.
— Я не смогу через полчаса, — жалобно вполголоса простонал некромант.
— В нашей жизни, Лёха, всегда есть место подвигу, — сказал я торжественно. — И я в тебя верю!
В таверне стало совсем тихо.
Если любовные стоны слушать можно было и вполуха, то кино так уже не посмотришь.
После первой серии в харчевне развернулось бурное обсуждение темы рабства. Одно дело — когда нелюди являются собственностью хозяина. Но чтобы так относиться к людям, это ж каким ублюдком нужно быть! Потом рассуждали, какая же паскуда этот командор, что Изаура — милашка, а сынок командора Леонсио точно должен оказаться славным парнем и заступиться за красавицу.
Я с удивлением почесал репу и разрешил Лёхе включить вторую серию.
Третью наши посетители уже потребовали сами. Потому что вот он, момент истины! Леонсио приехал и взял Изауру за руку! Вот сейчас все и закрутится!
Некоторые из наших гостей застолбили за собой места и побежали за женами.
А я понял, что только что впустил в этот мир сериальный алкоголизм.
Вот я идиот! Конечно, нужно делать ставку не на порнуху, которая уже через пару дней набьет оскомину, а на киношки с продолжением! Ведь до сих пор у людей не было никакого кино, а сейчас они получили доступ сразу к сериалам. И это прекрасно! Нужно только поискать в глубине Лёхиного «информационного моря» что-нибудь более-менее понятное и близкое местному зрителю. «Форсмажоры» тут явно останутся непонятыми. А вот «Ведьмак», «Песнь льда и огня» и всякие романтические истории эпохи длинных платьев еще как зайдут!
Мы запустили следующую серию, когда Графыч на ухо сообщил мне, что на кухне открыли энзешный бочонок пива.
Намек я понял.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Забрал пустые кувшины со стойки и отправился на кухню, чтобы набухаловить туда чего-нибудь.
И когда я заканчивал наполнять второй кувшин коньяком, сквозь звук кинотеатра раздался громкий яростный вопль.
— Даня!!! Даня-жрец, который не жрец, а самый настоящий сукин сын! Иди сюда! Я проснулась, стою всеми своими ногами на снегу и, если ты прямо сейчас не выйдешь, я сожру тебя с потрохами и запью тем славным элем, что ты пожертвовал мне!
Глава 20
Трудно быть богом
Услышав призыв Арахны, я отвлекся от начертания, и рука дрогнула.
Вместо бокала с коньяком на пол шлепнулась большая коричневая многоножка, похожая на крысу с крошечной кожистой головой и широкой клыкастой улыбкой.
— Да твою ж мать! — ругнулся я.
Маленькое чудовище противно взвизгнуло, стукнувшись о половицы, и шустро перебирая ножками забилось в темноту под шкафом с посудой.
А с улицы опять донесся нервный окрик богини:
— Даня!!! Если ты не выйдешь, то я войду!
Я поспешил прочь из кухни, столкнулся в дверях с испуганной Никой и, отодвинув растерявшуюся кошку в сторону, семимильными шагами направился к выходу.
Наши посетители между тем продолжали смотреть кино. Там мерзкий Леонсио заставлял красавицу Изауру снимать с него сапоги — вот ведь ублюдок бессердечный! И только некоторые с досадой посматривали в окна, за которыми все равно толком ничего не было видно: темнота плотной занавеской опустилась на них с той стороны, а яркий свет харчевни отражался с этой.
Несмотря на гневные крики Арахны никто не выглядел обеспокоенным.
В самом деле, им-то чего беспокоиться? Ведь угрожала она одному только Дане.
Я выскочил на крыльцо — и чуть не грохнулся со ступеней, превратившихся в каток.
Ядрицкий кебаб, это что за хрень такая?..
Я поднял глаза на город, на деревья — и застыл в немом изумлении.
Со слепого неба падал дождь. Мелкий, противный. Он осыпал ветви деревьев, дороги и ограды. И на лету замерзал, превращаясь в прозрачный, кристально чистый лед.
Железные прутья превратились в хрусталь. Выглядывающая из-под осевшего снега трава и кустарники позвякивали отяжелевшими стеклянными коконами. Березы склонились над коварно блестящей дорогой, опустив до земли оледеневшие кроны, похожие на водопад. Каждая тончайшая веточка превратилась в хрупкую сосульку и сверкала в свете фонарей, как драгоценный камень. Старая яблоня на углу не выдержала такой ноши и лопнула посередине, развалившись на две части.
Откуда-то издалека доносился гул человеческих голосов. Он то нарастал, то стихал ненадолго, но лишь для того, чтобы опять усилиться.
— Куда ты смотришь, сволочь бессовестная⁈ — выдернула меня из своих размышлений Арахна, которую я даже не сразу заметил в тени таверны.
Она явилась в полудетском образе — тощая, синюшная. И сиротливо поджимала по очереди свои мохнатые ножки.
Однако ее волосы в этот раз уже не напоминали пучок сена. Они гладкими прядями струились по острым плечам.
Как бы сильно она на меня не злилась, тем не менее не погнушалась воспользоваться подаренным гребнем.
Меня это умилило. Какая же она все-таки очаровательная, хоть и паучиха.
— Арахна, я по тебе скучал! — совершенно искренне сказал я, в то время как богиня продолжала крыть меня и в хвост и в гриву. — Отлично выглядишь!
—… Предатель, ублюдок смертный!.. — Арахна запнулась, словно забыла, что хотела сказать дальше. Все еще с сердитым лицом она опять открыла рот — видимо, чтобы продолжить осыпать меня ругательствами. Но тут вдруг ее лицо посветлело, и на губах заиграла кокетливая улыбка. — Ой, правда что ли? Хорошо выгляжу?..
— У тебя очень красивые волосы, — сказал я. — Можно тебя обнять? Или я провинился настолько, что мне это не позволено?
Синюшные щеки Арахны от удовольствия аж зарозовели.