Знание того, как далеко Мэтт мог пойти, чтоб избавиться от меня, делает меня скорее печальным, чем сердитым. Я скатываюсь по стене. Он в течение мгновения смотрит на меня, а затем отпускает.
— Это не имеет значения. Теперь ничего не мешает тебе вернуться со мной. — Он качает головой. — Это плохо, Люцифер. Ты не просто все испортил. Это предательство.
— Я знаю. — Я делаю шаг вперед и поднимаю руки вверх, как бы сдаваясь.
— Ты не собираешься бороться?
Разочарование и сердитая гримаса появляются на его лице, что не должно меня удивлять. Он — создание гнева. Борьба — это то, чем он занимается.
— Что, черт возьми, с тобой происходит?
Лицо Фрэнни плывет у меня перед глазами. Все…
— Ничего.
— Ты собираешься возвращаться со мной?
Когда я смотрю на стену, лицо Фрэнни испаряется. Я не нужен ей. Даже если это все, что я хотел, эти мысли были подобно ножу, вонзающемуся в мое серное сердце. Может, я и не в состоянии совершить самоубийство, но я знаю другую хорошую штуку.
— Идем.
* * *
Ад не изменился, но изменился я. Я смеялся, когда говорил, что вы можете изгнать демона из ада, но вы не можете изгнать ад из демона. Я ошибался. И это вовсе не смешно.
Все, что я вижу, когда осматриваю место, которое было моим домом в течение семи тысячелетий, отталкивает меня, заставляет меня ненавидеть то, кем я являюсь, и мечтать снова стать тем, кем я был с Фрэнни. Но это был не я. Не настоящий я. И я не смогу вернуться назад.
Ренориан ведет меня прямо к геенне огненной. Я стою в моей человеческой оболочке спиной к обгоревшему деревянному столбу, мои руки связаны над головой. Куда бы я не посмотрел, я видел голодные глаза легионов ада, моих сородичей, изучающие меня. Я посмотрел вокруг на кучу лиц, море красных светящихся глаз, которые устремлены на меня в предвкушении шоу.
— Хорошее возвращение, — прошептал Имамбл.
Ренориан стоял на безопасном расстоянии.
— Это Диктат.
Мой желудок упал. Диктат. Всему Аду разрешено быть здесь. Имею в виду, я буду выставлен на всеобщее обозрение. Я буду примером для всех. Что означает, что быстрого вынесения приговора не будет. Его исполнение тоже откладывается.
Но почему? Кто в Аду выберет мой путь… могут ли они вообще делать это?
Я посмотрел через мутную золотисто-оранжевую поверхность Озера Огня на острове Пламени на громадную черную массу замка Пандемониума. Затем, как будто вызванный моим пристальным взглядом, король Люцифер появился передо мной, также в его обычной человеческой форме: зеленые глаза пылают на угловатом лице; высокое, сильное тело облачено в длинную одежду красного цвета. Очень похож на Зевса.
Ренориан отступил и растворился в толпе, когда Люцифер приблизился на расстояние одного шага между нами, глядя мне в глаза. Я сжал зубы так сильно, что один из них сломался, и пытался не дать боли проявиться на моем лице, так как Его сила разрушала меня… в поисках последних остатков моей человечности. Когда Он освобождает меня, я судорожно выдыхаю. Отвратительная усмешка скользнула по Его лицу.
— Похвально, Люцифер. Такая поза не может быть удобной.
Я снова сжал зубы и смотрел вперед, оставив его без ответа. Он дал сигнал толпе, и три сильных демона, два с рунками[15] и один с девятью кошачьими хвостами — без сомнения, из команды безопасности Ренориана— выделялись из пускающей слюни массы.
Позади них, в мутных бархатных тенях, что-то еще — больше присутствие, чем фактическая форма. Независимо от того, чем кажется, оно существует только на краю восприятия. Оно мерцает и не в фокусе, так как я пытаюсь зафиксировать на нем, пока я не убедился, что это лишь уловка света — иллюзия. Но потом часть демонов и вещи перемещаются между ними. Я мимолетно улавливаю что-то невероятно черное, как будто оно забирало весь свет вокруг себя.
Когда Маг подошел к Люциферу, он принял форму: темный, как пустота, за исключением красных глаз. И длинный, с конечностями, которые, кажется, не служат ни для какой цели, торчащие из его искривленного, как палка тела. Маги существуют в проекции между сознательным и бессознательным и могут проявиться физически только в присутствии их создателя-Люцифера.
Факт их присутствия здесь может значить только одну вещь.
Я очищаю мысли, стараясь не думать о Фрэнни. Сосредотачиваюсь на воспоминаниях того времени, когда я еще не знал о ее существовании и молюсь, чтобы этого было достаточно для ее безопасности.
Печальная улыбка проскальзывает по лицу Люцифера.
— Этого не должно было случиться. — Выражение его лица становится задумчивым, и Он подносит длинный палец к губам, постукивая им по ним. — До сих пор не должно было.
Он отступает, и делает широкий круг вокруг столба, к которому я прикован. Затем снова подходит ко мне, и приближает свое лицо к моему.
— Если ты скажешь мне то, что я хочу знать, — говорит он тихим скрипящим голосом, — мне не придется никого туда отправлять.
Он прижимает горячий палец к моему виску.
Я смотрю, как Маг, злобно взглянув, обнажает полный рот красных острых клыков на своем черном лице.
Люцифер шагнул назад и посмотрел на меня.
— Сейчас или никогда. Сделай свой выбор.
Я стиснул зубы, удерживая Его взгляд. Наконец, Он вздыхает и качает головой.
— Я собираюсь получить то, чего хочу, любой ценой. Не понимаю, почему ты хочешь взять на себя больше, чем требуется.
Он машет рукой в сторону Мага и делает еще один круг.
Злобные глаза Мага расширяются, когда он протягивает руку в мою сторону, и я стону, сопротивляюсь, но допускаю это. Я чувствую, что он копается в моих мыслях и воспоминаниях, и я знаю, кого он ищет. Я пытаюсь думать о чем угодно, только не о ней, возвращаясь к моим ранним воспоминаниям — дням работы у Врат с адскими гончими, Баргхеста. Трудно сфокусироваться на этом. Но память о Баргхесте напоминает мне о том, как он спас Фрэнни от Бехерита. Я стараюсь заблокировать эти воспоминания, но, чем сильнее стараюсь, тем больше мыслей о ней.
Это именно то, что ему надо. Я вижу удовлетворение на его лице, когда он соединяется с ней. Я стону, потому что знаю, что это значит. Он вытянул ее образ из моей головы, и теперь стал на место Фрэнни.
Маги являются демоническим воплощение кошмара. Он будет преследовать ее во снах, и через них увидит ее жизнь.
Ее сны — это окно в ее мир.
Он увидит, что она делает… узнает, что она сделает. И, что еще хуже, в то время, когда он там, Люцифер сможет проникнуть ей в голову.
Нет!
Я сопротивляюсь сильнее, выталкивая его, но он все еще в моем сознании, когда медленно поднимает в воздух одну когтистую руку. Я прикусил язык, когда четыре горящие раны появились на моей груди, разрывая футболку. Я знаю, что это не реально… что это все мое воображение, и убеждаю себя в этом, но боль, что я чувствую, реальна. Его маниакальная улыбка становится шире, когда я сопротивляюсь ему. Люцифер заканчивает круг и устремляет на меня свой пытливый взор.