гладкий, как бильярдный шар, мозг, а хотя бы две извилины в нем.
Перейдем к октябрю 41-го. Обладателям бильярдного шара вместо мозга может показаться странной конфигурация наших фронтов. Даже не странной, а ошибочной. У Конева не хватает войск, чтобы достаточно надежно перекрыть все возможные направления, с которых немцы могут ударить, но в тылу Западного фронта стоит со своими войсками Буденный, и войск у него почти столько же, сколько и у Конева. Так почему бы не уменьшить фронт обороны Коневу, не подогнать к немцам Резервный фронт и закрыть там всё? Чтобы немцы наверняка не прорвали оборону. Наверняка! А если бы все-таки прорвали? А тогда случилось бы то, что немцы и планировали: окружить и разгромить основные силы Красной Армии. В окружение все наши войска и попали бы. И уже до стен Кремля перед вермахтом была бы пустота.
Но, конечно, «Воспоминания и размышления»! Жуков же написал, что в результате «Вяземской катастрофы» путь немцам на Москву был открыт. А чего они тогда на Москву не пошли?
Наверно потому, что:
«В эти дни с несколькими офицерами прибыл к нам вышедший из окружения генерал И. В. Болдин. От него мы узнали о судьбе войск Западного и Резервного фронтов, оказавшихся в окружении западнее Вязьмы (то есть 19, 20, 24 и 32-й армий, в том числе и тех соединений, которые мы по приказу от 5 октября передали Ф. А. Ершакову). Из слов Болдина вытекало, что части, потеряв связь с вышестоящими штабами, самостоятельно, с огромным трудом пробивались через вражеские заслоны на восток, к своим.»
(К. К. Рокоссовский. Солдатский долг)
В окружении оказалось 5 армий Западного и Резервного фронтов (я и 16-ю в это число включил). Но в состав Западного фронта входило 6 армий, в состав Резервного фронта — 6 армий. Т. е., в окружение попало меньше половины наших войск.
А Директивой к плану операции «Тайфун» предписывалось
«…осуществить прорыв обороны противника по обе стороны дороги Рославль–Москва и севернее автодороги и уничтожить войска противника, зажатые между внутренними флангами.»
Таким образом, фон Бок провалил операцию «Тайфун» в самом ее начале. Большая часть советских войск оказалась вне кольца. Кроме того, даже с окруженными армиями была очень тяжелая проблема. У немцев. Наши войска стали прорываться из окружения и немцы получили у себя за спиной настоящую бойню. Ни о каком продолжении более-менее серьезного наступления на Москву речи быть не могло на длительное время. А пока шло время, оставшиеся части Западного и Резервного фронтов, сведенные уже в один Западный фронт, и подходившие резервы Ставки занимали Можайскую линию обороны.
Это была катастрофа. У фон Бока. Под Вязьмой. И никакого запасного плана у него не было, оставалось только ломиться в лоб на нашу оборону, устилая подмосковные поля трупами своих солдат и горящими танками. С Вязьмы начинается путь к катастрофе группы армий «Центр».
И неприятности у Бока были бы еще более существенные, если бы И. С. Конев не сорвался со своим штабом из Вязьмы, оставив на несколько дней армии фронта без управления. Да еще и без координации действий войск Западного фронта с Резервным. Поэтому к Коневу приехала Комиссия ГКО разбираться с ним, прихватив с собой Жукова.
Константин Константинович описал процесс разбирательства, точнее, финальный его момент:
«В небольшом одноэтажном домике нашли штаб фронта. Нас ожидали товарищи Ворошилов, Молотов, Конев и Булганин. Климент Ефремович сразу задал вопрос:
— Как это вы со штабом, но без войск шестнадцатой армии оказались под Вязьмой?
— Командующий фронтом сообщил, что части, которые я должен принять, находятся здесь.
— Странно…
Я показал маршалу злополучный приказ за подписью командования.
У Ворошилова произошел бурный разговор с Коневым и Булганиным. Затем по его вызову в комнату вошел генерал Г. К. Жуков.
— Это новый командующий Западным фронтом, — сказал, обратившись к нам, Ворошилов, — он и поставит вам новую задачу.
Выслушав наш короткий доклад, К. Е. Ворошилов выразил всем нам благодарность от имени правительства и Главного командования и пожелал успехов в отражении врага.»
Как это не вяжется с тем, что у нас принято в историографии, правда?
Конев не простил Ворошилову «бурного разговора». На Пленуме ЦК в 1957 году, на котором разбиралась «антипартийная группа», он обрушился на Ворошилова с гнуснейшей клеветой. Тогда Климент Ефремович ему сказал: «Постыдитесь, вы же маршал!»…
* * *
…Конечно, вы, наверняка, обратили внимание на вопрос Ворошилова командарму-16:
«Как это вы со штабом, но без войск шестнадцатой армии оказались под Вязьмой?»
Или иначе: «Ты тоже драпанул?». Благо, у Константина Константиновича был при себе приказ Конева. И очень интересно, из каких войск Рокоссовскому формировали новую 16-ю армию взамен той, которая осталась в окружении под Вязьмой:
«Развернув командный пункт в Волоколамске, мы немедленно разослали группы офицеров штаба и политотдела по всем направлениям для розыска войск, имевшихся в этом районе, и для перехвата прорывавшихся из окружения частей, групп и одиночек.
Первым в район севернее Волоколамска вышел 3-й кавалерийский корпус под командованием Л. М. Доватора. Он поступил в оперативное подчинение 16-й армии. Корпус состоял из двух кавалерийских дивизий — 50-й генерала И. А. Плиева и 53-й комбрига К. С. Мельника.
До прибытия к нам кавалеристы участвовали в боях на реке Межа и, получив приказ о выходе во фронтовой резерв для пополнения, двинулись на станцию Осуга (30 километров южнее Ржева). Но выяснилось, что пути дальнейшего движения перехвачены моторизованными и танковыми частями противника. Дивизии генерала Доватора оказались во вражеском тылу. Стали пробиваться из окружения. И вот к 13 октября вырвались в район Волоколамска.»
Вот уже целый корпус из «Русской Голгофы». Интересные «котлы» у фрицев получались. Дальше:
«В резерве мы имели стрелковый полк 126-й дивизии. Он организованно вышел из окружения. Мы рассчитывали развернуть его в полнокровное соединение, пополняя с нашего сборного пункта. И еще была выведена в резерв для пополнения 18-я стрелковая ополченская дивизия. Разумеется, они держались наготове.»
Еще один полк, еще одна дивизия из «котла». Кроме этого, еще 73-я стрелковая дивизия, которая ранее входила в состав 20-й армии. Рокоссовскому подчинили 316-ю дивизию Панфилова, полк кремлевских курсантов, усилили артиллерией. Но, как видим, большую часть новой армии составляли соединения, вышедшие из окружения. Да еще нужно учитывать многочисленные разрозненные группы окруженцев, которые управление 16-й армии останавливало и вливало в состав своих соединений.
Как там