хватает!
— Благодарю, — нараспев и преувеличенно радостно прощебетала Гретхен, словно Шонесси согласился на ее требование. — Ты просто чудо, дорогуша.
И повесила трубку.
— Да он у тебя из рук ест, — во весь рот ухмыльнулась Маркони. — А ты до сих пор думаешь, что он считает тебя убийцей!
— Я думаю, он отдает себе отчет, на что я способна, — отрезала Гретхен. — И если ты не прекратишь мусолить эту тему, ты тоже начнешь его себе отдавать.
Маркони не испугалась, как на то надеялась Гретхен, но примирительно вскинула руки, обезоруживающе рассмеялась, лишая Гретхен возможности поставить ее на место, и тряхнула головой.
— А вдруг это все из-за денег? — спросила она. — Прикинь, мы воображаем детишек — исчадий ада, любовные шашни и жуткие тайны, а все тупо упирается в деньги.
— Зачастую все действительно тупо упирается в деньги, — пожала плечами Гретхен. — Или, в случае с Виолой, в психические отклонения.
— Или месть.
— Ну-у… — рассеянно протянула Гретхен, — то, что после разговора с Леной Деклан Мерфи пытался сделать из Рида отбивную, не свидетельствует о мести.
— Или о том, что его любовь с Клэр лопнула как мыльный пузырь, — откликнулась Маркони, эхом вторя размышлениям Гретхен, полагавшей, что за ссорой двух бывших друзей скрывается нечто большее.
— И заметь — постоянно всплывает имя Эйнсли Кент.
— Может, она сообщница? — предположила Маркони. — Пенни Лангфорд говорила о неприязни между Эйнсли и Клэр.
И намекала, что стоит Риду лишь заикнуться — и Эйнсли взвалит на себя решение всех его проблем.
«И кто же, по-вашему, убил Клэр?» — «Не знаю, но, держу пари, тот… Тот, кто купился на игру Рида и поверил, что он — невинная жертва».
Эйнсли Кент, горой стоящая за брата, идеально подходила на эту роль.
— Получается, Рид подговорил Эйнсли умертвить Клэр во сне? — усмехнулась Гретхен, желая опробовать это предположение на слушателе.
Маркони сплела пальцы на коленях. «Да она же нервничает!» — догадалась Гретхен, никогда не видевшая коллегу в подобном состоянии.
— Выкладывай, — скомандовала Гретхен.
— Убить человека не так просто, как кажется.
Поняв, куда клонит напарница, Гретхен еле удержалась от смеха.
— Ты думаешь, я этого не знаю?
— Я усекла, что ты считаешь себя не склонной к насилию, — успокаивающе и немного покровительственно сказала Маркони, отчего волосы у Гретхен встали дыбом. — Но речь не о тебе, а об эмпатах. Даже при самом благоприятном сценарии мало у кого из эмпатов поднимется рука на ближнего своего.
— А у меня, значит, поднимется? — уточнила Гретхен не для того, чтобы вступить в жаркую полемику, а скорее чтобы посмотреть, как Маркони выпутается из щекотливой ситуации.
Впервые за время их знакомства Маркони растерялась. Учитывая, как долго Гретхен ее провоцировала, это говорило о многом.
— Да, — ответила Маркони уверенно и твердо. — Думаю, у тебя поднимется. Без колебаний. Но вот Эйнсли, по-моему, для совершения убийства потребовались бы чертовски веские причины… Я права?
Гретхен довольно хмыкнула:
— Похоже, мы ищем не то, что надо.
— А что нам надо искать? — удивилась Маркони, совершенно сбитая с толку.
— «Чертовски веские причины».
— И ты полагаешь, это не деньги?
— Порой мне ужасно трудно раскусить людские характеры, — процедила Гретхен сквозь стиснутые зубы. — Жажда власти, продвижение по социальной лестнице — с этим все ясно, но характеры…
— То есть тебе кажется, Эйнсли Кент не тот человек, который убивает ради денег? — пришла ей на помощь Маркони.
Внутри Гретхен все вскипело от возмущения. Как же она ненавидела деление на «тех» и «не тех»! Как же она ненавидела собственное шестое чувство, позволявшее ей отличать одних людей от других. Всю жизнь она вдалбливала в головы индивидам, что каждый из них способен на все. И вот надо же…
— Верно, — нехотя призналась она.
— Может, она просто выместила злобу на Клэр?
— Разве в ту ночь она находилась в доме Кентов? Кстати, насколько твердое у нее алиби?
— Надо уточнить.
— Ну и чего ты ждешь? Особого приглашения?
Маркони показала ей средний палец, но стоило Гретхен окатить ее ледяным взглядом — и она принялась поспешно тыкать по клавиатуре, набирая сообщение. Гретхен завела машину и вырулила на дорогу.
— Шонесси говорит, у нее нет алиби, — отчиталась Маркони. — И добавляет, что с одолжениями на сегодня покончено.
Услышав столь беспардонную ложь, Гретхен закатила глаза. Шонесси таял как воск, когда его просили об одолжении. Разумеется, если одолжение не выходило за рамки закона. Чувствуя свою важность, он выворачивался наизнанку, чтобы оправдать оказанное ему доверие.
— А есть сведения, что она посещала дом Кентов в первые дни после убийства?
Маркони задумалась, взвешивая ответ.
— Ни она, ни Рид не упоминали об этом… Ты уже знаешь, что произошло той ночью?
— Нет, — помотала головой Гретхен, — но начинаю подозревать, что Эйнсли Кент знает.
38. Рид. За четыре года до гибели Клэр…
Пистолет ему дала Эйнсли.
Рид противился изо всех сил, не желая хранить в доме оружие: иссиня-черный ствол напоминал ему поглотившую свет бездну, такую же непроницаемую, как безжизненные глаза Виолы.
Но за минувшие полтора года они уже три раза скатались в больницу. Если бы Рид и Клэр не были «теми самыми Кентами», ими наверняка заинтересовались бы органы опеки. Конечно, Рид и Клэр никогда не появлялись дважды в одном и том же травмпункте, однако все медицинские учреждения в наши дни подключены к единой информационной системе и обмениваются данными. Кентов спасало лишь укоренившееся мнение, что их сыновья — отъявленные проказники, да небрежение медиков, не замечавших за свежими синяками старых порезов.
Опытные доктора, умевшие распознавать неявные следы жестокого обращения с ребенком, смягчались, видя, что мальчики не избегают отца, а льнут к нему в поисках утешения. Профессиональный исследователь в области домашнего насилия, Рид знал, что подобное поведение ровным счетом ничего не значит, и все же неоднократно наблюдал, как расслабленно опускались напрягшиеся было плечи очередного медика, когда Майло зарывался лицом в отцовскую шею или когда Себастиан жался к отцовским ногам.
Рид понимал, что третий раз — перебор, но Себастиан потерял сознание и, упав на мраморный пол в коридоре, в кровь разбил голову.
Пожилой доктор с отвисшими брылями долго водил по Себастиану бесцветными, водянистыми глазами, а затем, оттащив Рида в сторону, спросил, не было ли у мальчика недавно острого пищевого расстройства.
— Он ужасно истощен.
Рид покачал головой. Доктор отвернулся к стоявшему за его спиной информационному стенду, взял глянцевую брошюру и впихнул ее в руку Рида.
— Сколько я таких детей навидался, — скорбно протянул он. — Контролируя вес тела, они думают, что контролируют свою жизнь и проявляют силу воли. Вот к чему приводит увлечение соцсетями в столь юном возрасте. Ни к чему хорошему. Ни