по нахмуренным бровям сына.
Как он хотел разгладить их раз и навсегда.
— А вдруг она придет? — глухо спросил Себастиан, не сводя с отца широко распахнутых глаз.
Рот Рида наполнился едкой горечью.
— У вас замок на двери. Он защитит вас.
Себастиан кивнул, стиснул губы, выпятил челюсть и потянулся к отцу:
— У любого замка есть ключ.
Риду потребовалось все его самообладание, чтобы не сорваться на крик. Крепко сжав рот, он опустился на пол и привалился спиной к стене:
— Пора спать, дружок. Я вас покараулю.
— И не пустишь ее?
— Не пущу, — прохрипел Рид дрожащим от волнения голосом. — Обещаю, никто не тронет тебя сегодня.
— И Майло? — уточнил отважный упрямец Себастиан.
— И Майло, — заверил его Рид, прекрасно понимая, что грош цена его уверениям.
Свидетельства тому — синяки на теле малышей. Но синяки видны только при свете дня. Темнота же скрадывает все, даже ложь его обещаний. «Обещаю, никто не тронет тебя. Сегодня…»
Убаюканный его сказками, Себастиан, крошечный, измученный Себастиан, провалился в сон и размеренно задышал: вдох-выдох, вдох-выдох.
Серебристую луну сменил золотистый лучик зари, на ковре с ворсом запрыгали розовато-багряные солнечные зайчики, а Рид все считал: вдох-выдох, вдох-выдох.
Вдох-выдох, вдох-выдох, считал он, сохраняя в памяти каждый мальчишеский всхлип, каждое трепетание век, выдававшее терзавшие его сыновей кошмары.
Вдох-выдох, вдох-выдох, считал он, понимая, что ночь за ночью груз, лежащий на его совести, становится все тяжелее и непосильнее. Груз, который ему предстоит тащить вечность. Не страшно. Зато теперь он знал, как выглядит ад.
Ад, именуемый жизнью.
33. Гретхен. Наши дни…
— Благодарю, что согласилась со мною встретиться.
Салон «Порше» наполнил сочный, уверенный голос, со всей очевидностью принадлежавший даме из высшего класса Бостона. Приветствие у нее, однако, получилось какое-то неуклюжее.
— Почему бы и не встретиться, — прозвучало в ответ.
«Лена», — одними губами пояснила Гретхен.
— Я… я понимаю, мое появление довольно неожиданно, — сказала первая женщина.
Маркони в безмолвном вопросе приподняла бровь, но Гретхен покачала головой — этот голос она не узнавала.
— Да, много воды утекло, — откликнулась Лена.
В ее ответе не слышалось ни теплоты, ни холодности, одно сплошное равнодушие и безучастность. Значит, рассудила Гретхен, Лена не особо обрадовалась встрече. Сложная и непредсказуемая, Лена умела любить глубоко и страстно. И старую добрую подругу, несомненно, окружила бы сердечным радушием.
Интересно, зачем Лене понадобилось записывать разговор? Учитывая, что Лена не спросила разрешения у дамы, она не собиралась использовать запись в суде.
Тогда к чему все эти предосторожности?
— Я не займу у тебя много времени, — пообещала незнакомка. — Ты помнишь Тесс Мерфи?
— Спрашиваешь!
— Наверное, ты… — Женщина резко и принужденно рассмеялась. — Наверное, ты сочтешь меня сумасшедшей.
— Не сочту, — успокоила ее Лена.
— Но я… В наши дни я нашла вот это…
Лена была умна, чрезвычайно умна, и, не забывая, что идет запись, описала увиденное словами.
— Браслет… Принадлежавший Тесс, я угадала?
— Думаю, да.
— И что с ним?
— На нем кровь, — указала женщина.
— Ага… — протянула Лена. — Действительно…
— Я и хотела бы ошибиться, но… — тихо, но убежденно прошептала женщина с хватающей за душу горечью.
Гретхен ничего не понимала.
— Клэр… — окликнула собеседницу Лена.
«Клэр Кент!»
Гретхен и Маркони переглянулись. Говоря откровенно, Гретхен ожидала нечто подобное, и все же имя, произнесенное Леной, ошеломило ее. Как и Маркони, судя по ее исказившемуся лицу.
— Ты полагаешь, это Рид? — четко и ясно проговорила Лена, когда Клэр так и не отозвалась. — Полагаешь, он… он обидел Тесс?
— Не просто обидел, — с надрывом, словно освобождаясь от бремени, долгие годы давившего грудь, призналась Клэр. — Он давно уже не тот, кем был прежде.
— Что ты хочешь этим сказать? — проникновенно, с искренним любопытством спросила Лена без тени враждебности.
О, Лена была превосходным адвокатом. Была…
— Рид никогда не походил на других парней, — ударилась в воспоминания Клэр. — Он такой единственный, понимаешь?
Лена согласно хмыкнула.
— Он словно летнее солнце… — мечтательно произнесла Клэр. — Когда оно светит, ты купаешься в его лучах.
— А когда на него набегают тучи? — спросила Лена, и без того зная ответ.
— Тогда у тебя зуб на зуб не попадает от холода.
— Надо же, я думала, у тебя все иначе.
Клэр рассмеялась, и Гретхен уловила нотки прозвучавшей в ее смехе обиды.
— Ну да, каждый из нас считает, что только он один и способен на всепоглощающую любовь, верно?
— Клэр… — нежно выдохнула Лена, и Гретхен словно воочию увидела, как она протягивает руку и утешительно поглаживает запястье Клэр. Жест, который Гретхен наблюдала неоднократно. — Прости, но я должна спросить: почему… почему именно сейчас?
Лена запнулась, и Гретхен услышала невысказанный ею, но само собой напрашивавшийся вопрос: «Ты жаждешь мести изменнику-мужу?»
— Я не тешу себя иллюзиями, что Рид хранит мне верность, но дело не в этом, — ответила Клэр, видимо уловившая скрытый подтекст в словах Лены. — Я лазила на чердак…
— Он прятал браслет на чердаке?
Клэр негодующе фыркнула:
— Невероятно, да? В коробке со старыми бейсбольными карточками. Думал, наверное, что я вовек ее не найду.
А кто бы на его месте не думал? С какой стати Клэр Кент, с ее царственными замашками, самолично лезть на чердак? Да стоит ей только приказать — и горничная принесет ей любую требуемую коробку! Маркони изогнула бровь.
— Возможно, ты поднимаешь бурю в стакане воды, — сказала Лена. — Возможно, Тесс дала ему браслет на память перед тем, как сбежать, и никто из них не заметил крови.
— Я знаю, вы с Ридом дружите с детства, — немного заискивающе начала Клэр, словно человек, намеревающийся надавить оппоненту на больную мозоль. — И знаю, что ты меня не перевариваешь.
— Наше детство закончилось.
— Но ты все равно осталась ему верным товарищем, и я это ценю.
Лена промолчала, ничем не опровергнув, но и не подтвердив высказывание Клэр.
— Почему тебя заботит Тесс? В юности ты относилась к ней с полным безразличием.
— Я повзрослела, — смиренно призналась Клэр. И куда только подевалась напыщенная светская львица! — Но ты права: Тесс меня не заботит.
Гретхен аж подпрыгнула на сиденье. Ловкий ход! Начни Клэр распинаться в любви к пропавшей девушке — и Лена рассмеялась бы ей в лицо. Лена ни за что не купилась бы на столь безыскусную ложь. Ни за что не поверила бы небылицам Клэр.
— Тогда зачем ты пришла?
— Понимаешь, Рид в последнее время… — Клэр запнулась и деликатно и в то же время отчетливо кашлянула, прочищая горло. — У него начались панические атаки… Он срывается по поводу и без и думает, что я…
Клэр оборвала себя на полуслове, но сообразить, о чем она умолчала, не составляло труда. «Сплошные недомолвки», — подумала Гретхен, припоминая