— Что-то ты сегодня не танцуешь? — продолжил свои нападки Владыка. — И где же твои поклонники?
— Ждут, пока ты меня отпустишь и я, наконец, смогу с ними танцевать.
— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.
На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он, наконец, меня отпустил. Но язык отказывался меня слушаться. Вот он снова что-то сказал и зал наполнил громкий смех.
— Хватит, Дорриэн, — простонала я и вытерла соленую слезинку, пробежавшую по щеке. Некоторые тут же предпочли отвернуться, чтобы не быть свидетелями этой унизительной для меня сцены. Другие же, наоборот, продолжали наблюдать за мной и Владыкой, и думаю, с удовольствием представляли, как завтра о нашей ссоре станет известно всему замку.
Я зажмурилась и постаралась сделать вид, что не слышу его слов. Да что же он со мной делает?! Еще немного и я лишусь рассудка.
— Ну же, иди. Чего же ты ждешь? Тебя никто не держит, — усмехнулся он, но хватки своей не ослабил.
— Ты — монстр.
Впившись ногтями в ладони, ожидала, когда эта пытка закончится.
— И моя последняя песня, — улыбнувшись, проговорила Амелия. — Мелодию я написала давно, а слова пришли неожиданно вчера ночью. Надеюсь, она вам понравится.
Коснувшись струн, Амелия запела.
Как трудно мне с тобою рядом бытьИ чувствовать, как душу мне сжигаешь.Ты не даешь мне этот страх забытьЦепями боли сердце разрываешь.
Я вырваться хочу из плена твоих глаз,Молю о прекращении мучений.Но вновь и вновь обрывки резких фразРождаются из тишины затмений.
Рок прав, с тобою вместе мы — война,Нас разделило пропастью непониманий.Ты — тьма, а я не стану ею никогда,Сожгу последний мост воспоминаний.
Я жить так больше не хочу и не могу,Ты не увидишь слез в моем печальном взгляде.Твое проклятье я с собою унесу,Похоронив себя за черными холмами.
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне,Прошепчешь имя белыми губами.Захочешь прикоснуться в темноте,Но я уже плыву над облаками.
Дорриэн разжал пальцы и выпустил мою руку. Я глянула на эмпата и, заметив на его лице отрешенное выражение, не выдержав, вскочила и побежала прочь, мечтая как можно скорее скрыться от этих глаз. Они (эмпаты) смотрели и смеялись мне вслед, прожигая своими скользкими взглядами. Но страшнее всего были ЕГО глаза! Как же ненавистен мне был этот леденящий душу взгляд зеленых глаз!
Я задыхалась. Корсаж сдавливал грудь, не давая свободно вздохнуть. Очутившись в темном коридоре Ирриэтона, я прислонилась к стене. Боже! Сколько еще будет продолжаться эта пытка?! Я ненавижу его! Ненавижу!
С трудом передвигая ногами, я наконец-то добралась до своей комнаты и позволила себе разрыдаться. Слезы вместе с хрипами вырывались наружу, заглушая все остальные звуки. Не чувствуя больше своего тела, я опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Зарывшись лицом в подол платья, судорожно всхлипывала, содрогаясь от рвущихся наружу рыданий. Хотелось одного — скрыться от целого мира. Навсегда запереться в этой комнате, как в последнем прибежище для своего истерзанного сердца.
— Нарин, открой!
Советник. Опять его демоны принесли в неподходящий момент!
— Убирайся, Воллэн! Оставь меня!
Я вцепилась руками в тонкую ткань платья и, до боли закусив губу, застонала. Такое ощущение, будто в сердце впивались тысячи мелких иголочек. Снова и снова они пронзали меня, причиняя дикую боль.
— Давай поговорим!
Поговорим? О чем? Последние недели я только и делала, что говорила. Я пыталась достучаться до бесчувственного сердца Владыки, который заставлял меня страдать каждый раз, когда я с ним говорила.
— Воллэн, оставь меня! Уходи!
Меньше всего мне сейчас хотелось видеть кого-нибудь и говорить.
Лучше бы я умерла тогда, в автокатастрофе. Умерла и не очутилась бы на Этаре, не узнала, какой он на самом деле. Дорриэн. Мой Владыка.
Я жалобно заскулила, словно побитая собака, выгнанная жестокосердным хозяином на улицу в лютый мороз.
Воллэн больше не стучал. Надеюсь, ушел.
Карабкаясь по стене, я нашарила рукой кинжал, одиноко лежащий на маленьком столике. Кинжал. Какой же он красивый и холодный, способный в один миг прекратить все мои мучения. Такой же красивый, и такой же холодный как Владыка.
Я сделала несколько шагов и без сил опустилась посреди комнаты. Сильный порыв ветра распахнул окно, пропуская внутрь тусклый свет луны. Сидя на полу, я с упоением разглядывала острое сверкающее лезвие.
Ведь когда-нибудь эта пытка закончится. Не станет меня. Не станет Владыки. И о моей печальной истории любви никто не вспомнит. Все забудется. А этот маленький кусочек металла, не он ли та туманная дорога к столь желанному мною забытью?
Возможно, если я умру снова, то окажусь в своем далеком мире, где не будет Владыки и его холодных зеленых глаз. Или попаду в ад. Не все ли равно? Главное, что я буду далеко, и он больше никогда не сможет причинить мне боль.
Последний раз судорожно вздохнув, я направила лезвие себе в грудь. Один рывок — и меня уже здесь не будет…
Воллэн
Я вовремя заметил Нарин. Белая словно снег, она на подкашивающихся ногах пересекла зал, диким взглядом окидывая попадающихся ей навстречу придворных. Мне стало страшно. Доселе я никогда не видел у нее такого затравленного взгляда. Что же Дорриэн мог ей наговорить? Смотря ей вслед, Владыка зло усмехался, получая удовольствие от созерцания страданий посланницы.
За последний месяц он сильно изменился. Стал другим. Это заметили все. Также как и то, что больше всего от него доставалось Нарин.
Я поспешил за девушкой. Неизвестно, что она может натворить в таком состоянии. Я следовал за ней, но она не слышала моих шагов. Казалось, Нарин вообще не понимает, что с ней происходит. Пошатываясь будто в трансе, она с трудом шла к своей комнате.
Хотел окликнуть ее, но не успел. Посланница захлопнула дверь прямо перед моим носом.
— Нарин, открой!
За дверью раздались истерические рыдания. До этого я не слышал, чтобы Нарин ТАК плакала. Она стонала, всхлипывала, что-то шептала, не способная справиться с душившими ее рыданиями.
Мое предложение поговорить не дало результатов. Да что же между ними произошло?! У меня мороз пробежал по коже. Точно знал, эта девушка способна на все, а в подобном припадке — на все остальное.
Я прислушался. Вот она поднялась и прошлась по комнате. Потом снова раздался глухой звук опускающегося тела и что-то еще. Как будто нож, или какой другой металлический предмет стукнулся о пол.
Демоны! Она что, совсем рехнулась?!
Одним толчком я вышиб дверь и чуть не заорал, увидев посланницу. Она стояла возле окна и сжимала обеими руками кинжал, которым собиралась убить себя.
Идиотка!
Я подлетел к ней и схватил за тонкое запястье. Она дернулась и зашипела, словно взбешенная кошка. Пришлось отвесить ей пощечину. Иначе Нарин в чувство не привести.
— Пусти!
Не обращая внимания на проклятия, я разжал пальцы, вцепившиеся в оружие мертвой хваткой. Стилет выпал из руки, звонко ударившись о пол.
Посланница кинулась было к нему, но я отшвырнул оружие в угол. Опустившись рядом, с силой затряс ее за плечи, не представляя, что еще сделать, чтобы прекратить эту истерику.
Несколько раз жадно глотнув воздух, она сжалась в комок на полу и тихо застонала.
Эрот
Демоны! Да что со мной происходит?! Эта бестия окончательно лишила меня рассудка! Стоит мне увидеть ее, как меня охватывает злость. И зачем только приказал уменьшить дозу? Она должна была еще несколько недель назад умереть. Но до сих пор осталась жива. А у меня не поворачивается язык приказать убить ее. И выгнать не могу. Что это? Жалость? Нет, я никогда и никого не жалел. Ненависть? Возможно. Но тогда почему я не могу отвести от нее взгляд, когда она рядом? Еще немного и я сойду с ума!
Я заперся в кабинете, не желая никого видеть. О боги, вместо того, чтобы, наконец, закончить то, что я так давно начал, я теряю время с посланницей. После разговоров с ней ни на что другое просто не остается сил. И сейчас вместо того, чтобы продолжить подготовку, я стою здесь и не могу пошевелиться. Просто НЕ МОГУ ничего делать!
— Дорриэн, может, объяснишь, что сейчас такое было?
Эдель, демон ее забери! Моя «сестренка» пришла требовать объяснений. Зачем? Что я могу ей сказать? Я и сам уже ничего не понимаю.