Глава 35
Врачи сказали, что нужно «действовать с опережением», поэтому Эбби назначили усиленный курс лечения, который должен был начаться в понедельник с утра. В выходные мы были предоставлены самим себе. В пятницу Эбби завязала мне глаза, отвела в машину, а после четырехчасовой поездки, в течение которой без умолку болтала обо всем и ни о чем, усадила в каноэ и целый час гребла, пока я бездельничал и грозил перевернуть лодку. Звуки, запахи и вкус воды подсказывали мне, где мы находимся, но наверняка я не знал — до заката, когда Эбби причалила, посадила меня на песок и шепнула:
— Пообещай мне кое-что…
Мне даже не нужно было открывать глаза. Я вытянул ноги и почувствовал, как пальцы коснулись воды. Здесь мы провели последнюю ночь нашего медового месяца — разбили лагерь под кедрами, и дым костра струился сквозь ветви. Седар-Пойнт — крайняя юго-восточная оконечность штата Джорджия, небольшая полоска суши, которая поднимается из болота, словно мыс. Окруженный топями и поросший кедрами, дубами и осокой, этот маленький остров остается нетронутым и неизвестным даже большинству местных. В нескольких сотнях метров выше по реке лежит старинный городок Сент-Мэрис. Примерно в полутора километрах отсюда начинается штат Флорида. На юго-востоке, в восьми километрах, — пляж Фернандина. К северу — остров Камберленд. Между этими двумя пунктами — Атлантический океан. Седар-Пойнт — остров неограниченных возможностей.
Эбби пыталась быть сильной. Она открыла бутылку и разлила по двум пластмассовым стаканчикам мое любимое вино.
— Пообещай.
— Что?
— Скажи: «Обещаю».
— Но я не знаю, чего ты хочешь.
Она отхлебнула вина.
— Просто скажи.
— Обещаю.
— Это было неискренне.
— Если бы ты объяснила, что именно я должен пообещать, я бы постарался вложить немного чувства.
— Но ты обещаешь?..
— Обещаю.
Эбби помедлила, глядя на воду. Вдалеке мелькнул и исчез дельфиний плавник. Через несколько секунд показались еще несколько.
— Если однажды… со мной что-нибудь случится… возможно, я перестану быть собой, или даже хуже…
Я попытался остановить ее, но Эбби бывала чертовски упряма. Она отмахнулась.
— Я хочу, чтобы ты привез меня сюда. Прямо сюда. Любой ценой.
Она сжала мою руку. Игры закончились. Я прищурился, глядя на солнце.
— Обещаю.
Эбби легла, закинув ногу на ногу, точь-в-точь персонаж из «Тома Сойера», и принялась разглядывать свои ногти с облупившимся лаком.
— И еще кое-что…
Я приподнял бровь.
— По-моему, мы только что это проделали…
Эбби смотрела на прокопченные ветви у нас над головой.
— Однажды ты вернешься сюда и купишь эту землю.
Она все еще верила.
— Сомневаюсь, что это место существует на карте.
— Значит, оно обойдется тебе недорого. Обещай.
— Обещаю.
Дельфины в погоне за кефалью показались в нескольких футах от берега. Один из них взвился в воздух, перевернулся, сверкнул, потом с плеском плюхнулся обратно и забил по воде хвостом. Эбби взвизгнула от восторга, набралась смелости, вошла в воду, и дельфины окружили ее, касаясь своими телами.
Глава 36
8 июня, утро
Когда я проснулся, было темно и пасмурно. Собирался дождь — то и дело в реку с неба падали капли. В углу стояла бамбуковая удочка. Я лежал в предрассветном полумраке. Мы с Эбби переплелись ногами, и у меня онемела ступня. Нога у нее была гладкая и теплая. Через час после рассвета заработал мотор, и самолет пронесся над крышей.
Шум разбудил Эбби. Она прижалась ко мне. Видимо, у нее что-то было на уме, потому что жена, не тратя времени даром, ткнула в угол:
— Она не сломана?
— Нет. Но довольно старая.
— Есть мушки?
— Да, немного.
— Грузило? Поплавок?
Эбби брала быка за рога, когда ей чего-то хотелось.
— Возможно, удочка сгнила.
Она вылезла из постели, натянула шорты и верх от купальника.
— Завяжи.
Я затянул завязки и в очередной раз убедился, как много остается свободного места.
Эбби пощупала чашечки бикини.
— Да, я к этому еще не привыкла.
Я натянуто улыбнулся.
— Я тоже.
Она взяла с полки соломенную шляпу, лизнула леску и наживила искусственную мушку. Через пять минут Эбби уже шлепала по воде.
— Холодно!..
— Так всегда бывает перед дождем.
Зайдя по пояс, она размотала леску, размахнулась, будто бросала лассо, и пустила мушку вдоль поверхности воды, а потом начала медленно подтягивать. На рыбалке Эбби всегда прикусывала губу. Если мы рыбачили долго, губа оказывалась искусана в кровь. В воде замелькали красные и бронзовые полоски, послышался сосущий звук, и наживка исчезла. Я закрыл глаза и подождал. Эбби завопила, распугав рыбу, подняла удочку и зашла поглубже. Она осторожно вытянула свою добычу и положила ее на берег. Красногрудый окунь трепыхался на песке, жабры у него раздувались, точно мехи аккордеона.
Я вытащил мушку, сунул рыбу в воду и подержал, позволяя воде течь сквозь жабры. Оживленный прохладой и кислородом, окунь вырвался и устремился на глубину. Эбби медленно побрела дальше, вверх по течению, а потом забросила наживку к противоположному берегу.
Она рыбачила несколько часов.
К трем часам я выпустил в реку сорок семь окуней и восемь лещей. Наконец Эбби положила удочку и села, погрузив пальцы в песок. Она раскраснелась, так что я принес ей воды и леденец. Из верховьев прилетел орлан и устроился на дереве, метрах в пятнадцати от нас. Его белая голова и золотой клюв сверкали на солнце. Птица оглядела реку, сорвалась с ветки и сомкнула когти под водой. Огромные крылья хлопали по воде и рассекали воздух. Потом орлан снова набрал высоту, описал круг, вернулся на ветку и принялся пожирать рыбу. Эбби закрыла глаза и улыбнулась.
— Можно вычеркнуть номер шесть.
— Да.
— Еще пять осталось.
Она легла. Набухшая жилка на шее говорила о том, как учащенно у нее бьется сердце.
— Что дальше?
Над деревьями пролетел самолет и сделал круг над взлетной полосой, прежде чем приземлиться. Эбби прижалась ко мне — она тяжело дышала и никак не могла отдышаться. Я помог ей добраться до хижины, уложил в постель и вышел на крыльцо. Капли дождя в рваном ритме забарабанили по листьям пальметто.
Боб приземлился в поле. Вскоре он вместе с Питом и Ракетой появился на берегу, поднялся по лестнице и обнаружил, что я сижу в студии и смотрю на пустой холст. Он был пыльный, и я кое-как натянул его на подрамник.
Боб нес на плече парусиновую сумку. Он поставил ее на пол, вытащил две бутылки красного вина, откупорил одну и наполнил два пластмассовых стаканчика. Я не стал отказываться. Боб ничего не сказал — он смотрел на реку, время от времени поглядывая через плечо на Эбби, которая спала в двух шагах от него.