Однако в Версале хоть как-то пытались учитывать реальности расселения различных народов. Предложенная Керзоном линия границы между Советской Россией и Польшей как минимум исходила из факта преимущественного проживания поляков с одной стороны, украинцев и белорусов – с другой.
При разделе СССР между региональными элитами такими вопросами, как желание местного населения и вопросы их преимущественного проживания или хотя бы историческая принадлежность территорий вообще никто не интересовался.
Народы делили и приписывали к своим владениям так, как пьяные помещики делили своих крепостных.
Был избран простой принцип: деление по административным границам республик СССР. И отчасти, в тот момент, это было по-своему оправданно. Во-первых, потому что так в тот момент было проще. Во-вторых, все-таки, будущее существование народов СССР виделось не как раздельное существование в нынешнем СНГ, – а в составе другого СНГ – с общей валютой, едиными вооруженными силами и прозрачными границами.
То есть это уже должны были быть не внутренние административные границы единой страны, но еще и не границы между разными государствами.
Но развитие ситуации пошло другим путем. Все прежние республики СССР и впрямь считают себя независимыми. Они создали свои армии, ввели свои валюты и таможни. Границы стали восприниматься по-другому. Но если это по своему значению – другие границы, они не могут быть такими, какими были, когда отношение к ним было иным.
Границы административные внутри страны и границы между разными государствами при прочих равных выполняют разные задачи.
Административные границы проводятся с учетом бытового удобства населения, развитости коммуникаций и экономической целесообразности для региона.
Межгосударственные границы важнейшим фактором имеют вопрос желания населения той или иной местности жить либо в одном, либо в другом государстве, вопрос самоидентификации.
Хрестоматийный пример – Крым. В рамках единого СССР вопрос о том, числится он в составе УССР или РСФСР – вообще не имел никакого значения. В УССР, на Украине было даже удобнее – географически более компактно и территориально и транспортно ближе. Законодательство одно, язык один, политика – одна, система образования – одна. Государство – одно. Страна – одна.
При разделении СССР – все это стало разным. РСФСР оказалась как будто бы остатком СССР. УССР – другая страна, заграница.
Границы в СССР в принципе проводились в других целях и имели другое значение, чем они выполняли бы для разных государств.
В разных государствах назначение границ – разделять. В СССР они должны были соединять. В Союзе границы нарезались отчасти с точки зрения географической компактности. Отчасти – с учетом эффективности, в том числе – экономической.
Множество границ оформляли определенные политические подарки, делавшиеся для повышения лояльности по отношению к Союзу. В ряде случаев передавая или наделяя территорией ту или иную республику – укрепляли соответствующую классовую составляющую данной республики: передавая Украине Донбасс – усиливали классовую пролетарскую составляющую в республике, меняли социальный состав ее населения.
В ряде случаев те или иные территории передавались той или иной республике как раз, чтобы затруднить ее гипотетический выход из состава СССР, если бы такой вопрос встал. Выход должен был вызвать сопротивление населения таких зон и либо не дать той или иной республике отделиться – либо привести к потере территорий при выходе.
При разделе СССР уже в 1992 году оказалось, что из всех республик СССР лишь две – Россия и Белоруссия, – не имеют претензий друг к другу. Территория СССР из пространства дружбы народов превратилась в единое конфликтное пространство: площадь национально-территориальных притязаний составила 70 % общей площади страны.
Все эти конфликты – разной степени заявленности и разной степени напряженности. Утвердилась тенденция властей – делать вид, что этих конфликтов нет. И что вопрос пересмотра границ – не существует.
Но давно выявлена закономерность: чем ниже заявленность конфликта – тем выше, в итоге, оказывается его острота.
Власти республик и приграничных областей могут делать вид, что этих конфликтов нет. Но на бытовом уровне – они так или иначе существуют. И чем меньше власть и системные политики говорят об этом, тем больше возможностей для политической игры они оставляют на будущее для уже реальных, а не выдуманных властью радикалов.
Еще раз – границы республик внутри СССР соединяли эти республики. Эти же границы теперь разделяют компактные расселения подчас одних и тех же народов. Эти границы оправданы только как границы внутри СССР.
Если эти республики не планируют реинтегрироваться – они должны либо эти границы пересмотреть, либо ждать, когда на постсоветском пространстве появится, говоря словами того же Ленина, решительный человек, который договоренности о них разорвет.
Тем более что и юридически сегодня эти границы давно утратили свою обоснованность. Они были признаны при создании СНГ – то есть, как границы внутри пространства с единой валютой и едиными вооруженными силами. И они, по условиям своего признания, должны были быть абсолютно прозрачными. И бестаможенными. Такого пространства по факту не сложилось. Значит, не выполнено главное условие существования этих границ в их нынешнем виде.
Власть игнорирует этот вопрос, по-своему справедливо понимая, что как только он будет всерьез затронут, начнет работать принцип домино, и, начав пересматривать одну границу, те, кто это сделает, спровоцируют аналогичные требования и обострение конфликтов на остальных.
Но костяшки не могут вечно стоять в неестественном для них состоянии. Рано или поздно кто-то тронет одну из них. И тогда по тысячам километров межреспубликанских границ покатится пламя конфликтов.
Эти границы неестественны. И рано или поздно они будут пересматриваться.
Проще и разумнее признать проблему сегодня – и шаг за шагом начать согласовывать пути и варианты ее решения и уточнять новые границы.
Опираясь пусть не единственно, но в первую очередь на желание народов, живущих на этих территориях. Не исключено, что окажется, что они-то предпочитают не новое размежевание, а новую интеграцию и воссоздание нового Союза.
Эти границы неестественны. И нужно выбирать: либо воссоединение, либо их пересмотр.
Либо Прибалтика в составе Союзного государства – либо Нарва и Рига в составе России, а Вильнюс в составе Белоруссии. Либо Украина и Россия – одна страна, либо области дугой от Харькова до Закарпатья, включая Крым – в составе России. И далее – везде.
4.1.3. Воссоединение и его враги
В стране сегодня до 90 % граждан поддерживают воссоединение России и Крыма и несколько процентов тех, кто это не поддерживает. Позиция первых понятна. Вопрос в том, что делать с теми, кто занимает иную позицию. Считать их просто «людьми, имеющими особое мнение» – или считать их кем-то другим?
После речи Путина, где он прямо сказал о наличии в России «пятой колонны национал-предателей» – официальное имя им дано.
В общем виде здесь проблема есть. И если в стране есть оппозиция – это не значит, что она является пятой колонной, диверсантами и предателями. И если оппозиции не станет – не станет не проблем, а голоса, сигнализирующего о проблеме. А в оставшемся монолитном большинстве – каждый раз будет находиться то или иное новое меньшинство. Которое будет рассматриваться как враг и предатель, требующий уничтожения. Становление демократии с этим уже много раз сталкивалось.
Вопрос лишь в некоторой проблеме подмены понятий.
Стране, конечно, нужна оппозиция существующей власти. Просто – оппозиция власти не должна превращаться в «оппозицию стране».
И их различить в современном мире предельно трудно. Человек может быть против существующей власти потому, что он считает ее курс неправильным и неэффективным и хочет его исправить. Но может – потому что ставит перед собой задачу, критикуя существующую власть, разрушить саму страну.
Он даже восстание может готовить для того, чтобы утвердить более передовой строй – а может для того, чтобы лишить страну суверенитета. Плохо не то, что на Украине свергли Янковича, и не то, какими методами его свергли, – плохо то, что его свергли за его попытку сохранить суверенитет Украины и помешать ее аннексии западными странами.
Вопрос не в словах – вопрос в целях и намерениях, которые иногда камуфлируются правильными словами. И вопрос в неизбежных последствиях.
Кто-то скажет, что те несколько процентов, которые сегодня выступают против воссоединения с Крымом – «тоже наши граждане».
Вопрос в том, граждане ли они? Главная подмена понятий именно в словах о том, что это – «тоже наши граждане».
Деление в стране сегодня довольно сложно. И основная линия раздела – даже не между левыми и правыми, социалистами и либералами, консерваторами и коммунистами – она между теми, кто считает, что вопросы судьбы России должна решать сама Россия и теми, кто считает, что эти вопросы должны решать те или иные иностранные и международные центры. Что Россия должна обладать суверенитетом – и что она его должна лишиться. Теми, кто считает, что ее территория неприкосновенна и ее территориальная целостность должна быть восстановлена – и теми, кто считает, что страну нужно делить и дальше и в любом случае недопустимо восстановление ее территории.