теплицами начинались поля: небольшие ровные прямоугольники огорода и более обширные, все еще практически пустые площади под злаки и картофель. Подготовить инфраструктуру под посадки было намного проще, чем заполнить их растениями.
Фабрики по выращиванию искусственного животного белка, неотличимого от полученного из животных мяса. Супер-оптимизированные промышленные фермы закрытого типа, где можно выращивать любые виды растений практически без субстрата с невероятной продуктивностью на единицу объема. Ювелирно подогнанные под экосистему сорта, сами растущие и плодоносящие без дополнительного ухода, и не вырождающиеся десятки поколений. Парадоксально, но все эти агротехнические чудеса на Вудвейле проигрывали в эффективности более простым решениям из-за слишком больших энергетических затрат или нехватки данных. Здесь, на планете, можно не экономить место, и умных теплиц и полей было достаточно. Агротехнологи собирали сложный паззл, балансируя между технической надежностью, биологическими угрозами и климатическими рисками. Изолируй все растения ― и они будут постоянно отнимать у колонии дефицитные вычислительные и энергетические ресурсы и окажутся не готовы к тому, что очередной геккон-переросток заблокирует подачу воды. Накрой все посадки от града и ветра ― и вот твоя модель вентиляции для предотвращения роста патогенов усложнилась в сотню раз. «При этом у нас нет даже полноценного прогноза погоды на послезавтра». И вот, несмотря на все технологии и опыт, сердце все равно вздрагивает от того первобытного чувства, что испытывали на протяжении многих веков крестьяне, обнаруживавшие внезапно повявший стебелек или подозрительно темную тучу.
Новый двухэтажный домик из пористого композита, легкий, но прочный и теплый, появился в торце второй теплицы. Между ним и стекляшкой организовали навес, который со временем должен был стать частью помещения. Корпус лаборатории, как и весь агрокомплекс, напоминал короткий прозрачный кристалл: два этажа под крышей пирамидкой. Некоторые сегменты стен были мутными, словно наполненными пузырьками. Внутри ― лабораторные боксы, энергоустановка, склад. Часть вычислительного центра тоже перенесут сюда. На втором этаже когда-нибудь будет зона отдыха, а пока что ― очередное место для рассады.
Впервые за много дней у Малиники появилась возможность поработать с этой самой рассадой. Через несколько месяцев агрокомплекс будет полностью роботизирован, но пока практически вся энергия тратится на воссоздание семян из генетического концентрата, заниматься готовыми растениями приходится людям. Для Малиники это было скорее отдыхом, чем работой. Для бывших вейверов ― тоже. Вязиницына помнила кислые лица многих спасателей и инженеров во время практических занятий по агрономии. Космические разведчики, наоборот, словно видели в этом монотонном и довольно тяжелом труде что-то сакральное. Глядя на то, с какой аккуратностью, даже бережной торжественностью они раскладывают проросшие семена по контейнерам, Малиника вспомнила ту, уже кажущуюся невероятно далекой, встречу с Ямакавой в стекляшке. «Вы знаете, что такое голод». Спаррман не раз говорил ей, что в таких вот рутинных задачах планетологи эффективнее профессиональных агрономов. «А еще это, похоже, дает вам ощущение безопасности и помогает бороться со стрессом лучше всяких психологов».
Весь день Вязиницына наблюдала за бывшими вейверами. Спокойными. Улыбчивыми. Совершенно нормальными. Несколько раз она встречалась взглядом с Рене: в ее глазах не осталось даже золы от того утреннего горячечного пламени. К вечеру, поднимаясь со всеми к жилым корпусам, Малиника практически убедила себя, что все страхи и опасения, и Морриса, и ее собственные, в отношении этого отряда совершенно беспочвенны. От этого даже идти в гору стало как-то легче.
Ровно до того момента, как со стороны посадочной площадки раздались возмущенные голоса. Чувствуя себя серфером на очередной волне прибывающего беспокойства, Малиника быстрым шагом направилась к небольшой толпе.
― В отряде планетологов полно квалифицированных пилотов, и все они умеют управляться с гравищитами. Обе группы по разбору Ковчега можно сократить до двух человек, и прекратить страдать ерундой! ― Санни практически рычала на своих оппонентов. Их было трое: Расти и стоявшие у него за спиной Серж и Джамиль.
― Послушай, пилотирование в пещерах небезопасно, и третья пара глаз далеко не лишняя, ― рассудительно, но не очень уверенно парировал Шмидт. Сегодня он был занят на базе, и пилотом в команде с Джамилем был Серж, поэтому всех деталей происходящего Расти, похоже, не знал, но все равно заступался за своего подчиненного и планетолога.
― Вот именно, опасно! И наворачивать дополнительные петли по готовым обвалиться и населенным опасными животными пещерам ― это прямое нарушение техники безопасности!
Расти что-то ответил, но Малиника уже не слушала. Она смотрела на Джамиля. Надменно расслабленная поза. Холодный, полный собственного превосходства, расфокусированный взгляд. Лицо абсолютно спокойно: ни нахмуренных бровей, ни стиснутых зубов. «Я не верю тебе!» Что-то неуловимое, неописуемое в Джамиле Ал-Каласади говорило ей, что он в ярости. Он с трудом сдерживает страшный, сжигающий его изнутри праведный гнев. «Если считаешь, что прав, почему молчишь?» В руке ― универсальный карабин. Похоже, как вышел из катера, так на плечо и не повесил. «Предохранитель!» ― Малиника ощутила, как волосинки в основании шеи встали дыбом, стало тяжело дышать, будто волна беспокойства таки догнала ее и девушка в ней захлебнулась.
― Джамиль, что происходит? ― спокойно и уверенно, словно она контролирует ситуацию.
Собственное имя, произнесенное вслух, вывело Ал-Каласади из этого странного ступора. Его взгляд стал осмысленным, сфокусировался на Малинике. И за миг до того, как вейвер начал говорить, она поняла, что он солжет.
― Достоверно зная, что в долине шастают туземцы, вы собираетесь ее взорвать. Каков план по оповещению и эвакуации местного населения? ― ответил, полностью скопировав интонацию Вязиницыной.
«Это неправда. Ты что-то искал в Винегрете, и это не люди с Ковчега».
Смешки и веселые комментарии, сопровождавшие спор, плавно, но быстро стихли, словно сжались в напряженную пружину тишины, нарушаемой только стрекотом насекомых. Внимание стоящих вокруг колонистов ощущалось как яркий луч сценического прожектора.
Джамиль едва заметно вскинул бровь над черным глазом, как бы спрашивая: «Что будешь делать, принцесса?» Самовлюбленный мажор с наклонностями маньяка или умный интриган, начинающий свою игру? «Пытается выставить меня дурой? Или проверяет?» Сегодня утром, сидя перед Моррисом, она была уверена, что сможет использовать тактику Ямакавы по отношению к Джамилю. Теперь же, когда дошло до