от прогоревшего костра, и в какой-то момент стало казаться, будто в голове остался лишь клочок тумана, похожий на тот, что медленно поднимался над лесом.
В десяти шагах от цели Малиника малодушно подумала, что прогулка сработала не хуже препарата и можно просто вернуться в кровать. «Ну нет, второй раз ходить туда-сюда я не буду!» Открыла входную дверь и шагнула внутрь корпуса. Дверь в медпункт была приоткрыта. Узкая желтая полоса в темноте коридора. Дежурный смотрел какое-то видео, почему-то на планшете, а не в ДР-очках, и с одним наушником.
Малинике повезло: это был Робин Оливо.
Он обернулся к ней при первом же шорохе. Вынул наушник. Картинка на экране, какая-то сложная схема внутренних органов, тут же остановилась. Глядя на внезапную гостью, врач чуть наклонил голову вбок. Не каждый день можно было увидеть заместителя руководителя экспедиции с растрепанными волосами и красными от слез глазами, но Роб не удивлялся. Он оценивал. Таким взглядом он всегда смотрел на своих.
Малиника вспомнила, как она впервые это заметила, еще тогда, одиннадцать лет назад. Каждый из пяти возвращенцев с Аделаира вместо приветствия при встрече удостаивался от своего врача такого вот долгого, секунд на двадцать, взгляда. Будто он без всяких датчиков и диагностического оборудования умел видеть, что с его пациентами не так.
«А вы ведь тогда наверняка столкнулись с той же проблемой, что и я сейчас. Только с другой стороны». И потому стократ серьезней. Что делать, если мозг записывает в чужих не небольшую группу людей, а всех, кроме этой группы? «И для вас это предубеждение было куда как более обоснованным». Когда возвращаешься из Ада, должно быть непросто простить цивилизацию, тебя в этот Ад отправившую. «Но вы справились», ― глядя в светлые, белесые глаза доктора Оливо, Малиника поняла, что в медпункте она нашла что-то большее, чем лекарство от бессонницы.
Шестеро таких разных и таких похожих в своей настороженности людей. Одиннадцать лет назад Вязиницына не придала этому сходству значения. «Ведь отличия были намного ярче». И самым заметным было разделение на добровольцев и тех, кто был рожден для программы ЭПВ. Борис Нгуен, специалист по замкнутым сообществам, ставший вейвером для того, чтобы изучить, как команды космических разведчиков работают изнутри. Альберт, самый решительный из всех, немного резкий, но рассудительный и уверенный. Кажется, он тоже как-то был связан с исследованиями Нгуена. Алания Тернер, специалист по энергоустановкам межзвездных двигателей, инженерка, решившая, что хочет полететь на корабле, постройкой которого руководила, в его единственную экспедицию. Малиника моргнула. Состоявшиеся, даже успешные люди с великолепными социальными навыками, эти трое меньше всего походили на тех, кого отбирали в ЭПВ. «Почему их вообще допустили на первый вейв?» Как бы то ни было, добровольцы бережно защищали своих младших товарищей. Робин, сам еще не восстановившийся, но не способный хоть на секунду прекратить думать о пяти своих пациентах. Дебора, при появлении незнакомых людей тут же хватающая за руку своего друга. И Вернон.
Разница между теми, кто сам выбрал стать космическим разведчиком, и теми, кто родился в инкубаторах программы ЭПВ, была очевидна. Альберт, Борис и Алания вернулись в свой мир. Робин, Вернон и Дебора вернулись из своего мира.
Малиника помнила момент, когда впервые встретила их. Это было дома у Семенова. Она вошла в комнату. Вернон, до этого что-то увлеченно говоривший, оборвал фразу на полуслове. Альберт подхватил мысль, не допустив неловкой паузы. В тот вечер Вер, Деб и Роб не сказали больше ни слова. «Вас всю вашу жизнь готовили к экспедиции, но не к жизни после нее». Три пристальных, недоверчивых, но жадных взгляда. Они тоже состоялись, но в своем мире. А в мире всего остального человечества они будто заново учились дышать.
Из вязкого потока воспоминаний Вязиницыну выдернул шорох халата. Роб порылся в карманах и протянул ей капсулу снотворного. Как своей. Потом, немного помедлив, добавил вторую, со стимулятором. Еще раз внимательно оглядел с ног до головы, видимо, убеждаясь, что пациентка сможет добраться до постели сама, и отвернулся назад к своему анатомическому фильму.
― Спасибо, ― выдавила из пересохшего горла Малиника.
Роб кивнул лысым затылком в ответ.
Эпизод 9
* * *
Наземная база, 2550-07-19 09:02
Утро было недобрым. Вчера снотворное буквально выключило Малинику, но, даже проснувшись на два часа позже обычного, заряда бодрости она не получила. И вот теперь Вязиницына сидела в полупустой столовой, раздумывая, запихать в себя сначала еду или стимулятор. Так увлеклась, что пропустила момент, когда в поле зрения появился поднос с миской салата и кружкой, и вздрогнула от вроде бы не внезапного вопроса:
― Доброе утро. Можно здесь сесть?
― Да, конечно! Доброе утро, ― ответила машинально и только потом подняла глаза.
Широкий подбородок. Длинный, чуть с горбинкой нос. Небольшие светло-карие глаза под тонкими выцветшими бровями. Короткий хвостик волнистых волос неопределенного цвета.
― Я ― Гвиневера Тернер, ― представившись, девушка улыбнулась и отпила из своей кружки пахнущий мятой чай.
― Малиника Вязиницына, ― выдавила лидер биологов, поморщившись про себя от неловкости ситуации. «Нас не так уж много, чтобы не быть знакомыми». Малиника часто видела эту девушку, знала, что она из отряда планетологов, но разговаривала с ней впервые.
Та тем временем принялась за еду. Малиника машинально следила за каждым кусочком, отправляемым в рот. «Кого она мне напоминает?»
― Ты дочь Алании?
― Угу. ― Хрум-хрум-хрум.
Алания Тернер. Лидер