– Не думаю, что могу позволить тебе выйти из гостиницы в этом платье, Гейти. Неужели Мими не могла найти что-нибудь менее вызывающее? – спросил он возмущенно.
Гейти слегка улыбнулась. Приятно сознавать, что он так заботится о ней, что даже беспокоится, как она одета. На самом деле она и Мими даже пришили полоску кружева по вырезу горловины, чтобы немного прикрыть грудь. Она подумала то же самое, когда впервые увидела платье, но не допустит, чтобы Астон узнал об этом. Он искал предлог, чтобы вечером не выходить и не искать Тайтеса. Она не собиралась выпускать его из ловушки. Платье было откровенно вызывающим, с глубоким декольте.
Глядя ему в глаза, она сказала:
– Ведь не предполагается, что я буду одета так, словно иду в церковь. Кроме того, я в полной безопасности, пока рядом с тобой. – На ее губах играла легкая улыбка.
Он медленно шагнул к ней, слегка поведя плечами.
– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что ты не в безопасности от меня?
Он остановился буквально в нескольких дюймах от нее и понизил голос до хриплого шепота:
– Бог свидетель, ты желанна и в обычной одежде, но есть что-то чрезвычайно возбуждающее и соблазнительное в тебе в этом платье. Это настолько несвойственно твоему характеру, что мне хочется забыть о том, что ты моя жена, и...
Дыхание Гейта стало быстрым и неровным. Горящий взгляд глаз сильнее повлиял на ее чувства, чем то, что он говорил. Пылающей коже стало больно от его прикосновений, и от желания засосало под ложечкой. Но она должна скрывать свои чувства. Астон не знал, что ей хотелось, чтобы он находил ее откровенно соблазнительной. Ей было необходимо снова быть любимой, чтобы он любил ее так, как в их брачную ночь.
Он подошел к ней и провел пальцами по щеке. Гейти захотелось закрыть глаза, прижать его руку к щеке, поцеловать ладонь, но вместо этого она спросила:
– И что?
Они пристально смотрели друг на друга – Напряжение между ними усилилось. Он приподнял ее подбородок, лаская кожу подушечками пальцев.
– И притвориться, что ты женщина, которой я заплатил за то, чтобы провести с ней ночь, поэтому мне не нужно получать разрешение, чтобы положить тебя в мою постель.
Она должна была что-то сделать, что-то сказать, чтобы парировать его высказывание и сделать счет этой игры в свою пользу. Подобно продажной женщине, которую он желал в ней видеть, она хотела, чтобы он последовал своим, словам и положил ее в постель, не спрашивая разрешения.
– Есть какая-то разница? – спросила она с заметным любопытством в голосе и выражении лица. – В том, как мужчина обращается в постели со своей женой и как ведет себя с продажной женщиной?
Его рука скользнула вниз от ее шеи и легла на грудь всей ладонью. Тепло руки приводило ее в трепет и успокаивало одновременно. Она пыталась представить себе, как Астон касается ее по-другому, не с той мягкостью и нежностью, которые он проявил к ней в тот раз. А испытав это удивительное ощущение, могла ли женщина согласиться на нечто меньшее?
– В определенном смысле это совершенно одно и то же, – ответил он, мечтательно глядя в ее глаза. – Но в другом – это небо и земля. Moгу сказать, что мне будет нелегко сегодня держать руки подальше от тебя.
Гейти облизнула губы. Ей не хотелось, чтобы он держал руки подальше от нее, но как могла она сказать ему об этом? Как дать ему знать об этом без того, чтобы не стать в самом деле такой женщиной, в наряд которой она была одета? И это навело ее на другую мысль; хотел ли он чувствовать ее прикосновение к себе так, как она хотела его, или он просто хотел прикасаться к любой женщине? Она отбросила эти навязчивые мысли и сказала:
– Думаю, что могу доверять тебе и полагаться, что ты сосредоточишься на том, чтобы руки были заняты делом, а не моим телом.
Она взяла широкую тканую черную шаль и обернула вокруг плеч и груди, практически ничего не прикрыв.
– Так лучше? – спросила она, зная, что ее голос звучит соблазняюще, но уверенная в том, что не хотела этого. Нужно прекратить эту пикировку и отправляться на поиски ее брата. Она не могла позволить, чтобы чувства, в которые Астон вдохнул жизнь, управляли ею. От этого нужно отказаться.
– Ненамного, черт возьми! – ответил он с раздражением, отходя от нее. – Думаю, тебе следует надеть другое платье.
– Астон, мы всего лишь играем роли, к тому же в течение короткого времени. Надеюсь, что кто-нибудь попытается ограбить нас сегодня, и мы сможем спросить о Тайтесе.
Астон посмотрел на нее и, слегка посмеиваясь, поправил вышитый жилет.
– В твоих устах, Гейти, это звучит так просто, но это не так. Черт возьми, мне вовсе не нравится, что другие мужчины будут смотреть на тебя в этом платье и думать о том, о чем они не могут не думать в этой ситуации.
Неожиданно ей чертовски захотелось подразнить его.
– И что они подумают? – спросила она. Астон смотрел в сторону, как будто не желая отвечать, но потом обернулся к ней и хрипло ответил:
– То же самое, о чем я думаю сейчас. Что ты чертовски красивая и что в этом платье ты выглядишь пылкой и готовой к тому, чтобы мужчина лег с тобой в постель.
Еле заметная улыбка осветила ее лицо, и она плотнее обернула шаль вокруг плеч. Она не ожидала, что Астон такой бесстыдный. В одном Гейти была уверена: она не хотела, чтобы какой-нибудь мужчина, кроме Астона, смотрел на нее и хотел лечь с ней в постель. Астон хранил сокровища ее сестры, все эти годы заботился о Тайтесе, научил ее, как мужчина любит женщину. Астон был единственным мужчиной, которого она хотела.
Она вздернула подбородок.
– А ты выглядишь, как очень красивый плут, – сказала она весело, стараясь рассеять мрачные нотки их разговора. – Не сомневаюсь, что мне придется сражаться с несколькими женщинами, которые будут искать твоего расположения сегодня.
К ее большому удовольствию, Астон слегка усмехнулся. Она имела в виду именно то, что сказала.
Он был красив. Он тщательно побрился, оставив лишь узкую полоску усов. Тонкие, коротко подстриженные усы придавали ему угрожающий вид, делая его необычайно привлекательным. Он переоделся, сменив темно-коричневое пальто на белый фрак, а шейный платок на черную бабочку. На него определенно сегодня будут оглядываться. И она первая.
Глядя на него, она вспоминала ночь, которую была не в силах забыть. Единственную ночь в его объятиях, в его постели. Она помнила прошлую ночь, когда он понял, что она нуждается в его защите и утешении. Знал ли он, как много для нее значило то, что, когда она отказала ему, он не стал принуждать ее? Знал ли он, каким счастьем было для нее иметь серебряную брошку ее матери, землю отца, перочинный нож Джоша* а теперь еще и обещание воссоединения с Тайтесом? Все это дал ей Астон.