Тётушек трое, и в какой-то момент мне нужно будет узнать их имена. Пока же я просто улыбаюсь и киваю им, когда они следуют за мной в гостиную.
Убедившись, что они действительно не прочь выпить чаю с пирожными, я бросаюсь на кухню, чтобы миссис Абрахам всё уладила, а вернувшись, обнаруживаю, что Кэрол уже разлила по бокалам шампанское.
— Я подумала, что мы могли бы начать с шипучки, — говорит она мне с улыбкой. — А потом мы можем выпить чаю с пирожными.
— Конечно, — отвечаю я, чувствуя себя глупо, что не подумала предложить им алкогольные напитки.
Я готовлюсь к тому, что Иветта, Айрис и Дейзи в какой-то момент присоединятся к нам. Насколько мне известно, они не выходили сегодня. Это не похоже на Иветту — не быть там, где есть алкоголь. Клянусь, женщина может учуять его за много миль, как говорят белый медведь чувствует запах крови.
— Итак, Рената, ты хорошо выглядишь, — миссис Андретти делает замечание теми же холодными тонами, которыми она приветствовала свою дочь, — для разведённой.
— Боже, Мадре28, что это значит? Разведённые должны выглядеть болезненно?
— Нет. Но выглядеть так, будто ты наслаждаешься своей жизнью, — не лучшая идея. Ты должна быть огорчена и печальна прямо сейчас.
— Умоляю, я прячусь в Шотландском нагорье, а не устраиваю вечеринки каждую ночь в Париже.
— Почему ты вообще здесь? — миссис Андретти сужает глаза.
— Я хочу присоединиться к управлению компанией, — просто говорит Иветта. — Я приехала поговорить об этом с Нико. Нет смысла обсуждать это с Баббо29, он из Средневековья.
— Ты не можешь войти в совет директоров. Ты женщина.
— Я? — Рената выглядит изумлённой и гладит свою грудь, будто не знала, что она там есть.
Я сдерживаю улыбку, но миссис Андретти начинает тираду на Итальянском, и Рената отвечает. Одна из тётушек — блондинка с тёмно-коричневыми глазами — присоединяется, и вскоре комната полна кричащих, злых женщин. Я смотрю на Кэрол, поражённая, но она только пожимает плечами. Её совершенно не волнует война, разразившаяся в гостиной.
Приносят чай, и я могу расцеловать миссис Абрахам за её своевременность. Борьба прекращается, и я устраиваю большое шоу, наливая каждой чай из фарфорового чайника, надеясь, что это разрядит обстановку.
— Синди, — миссис Андретти обращает на меня свой поразительный взгляд, — расскажи мне про себя. У тебя такие же высокие амбиции, как и у моей дочери?
Я хочу, чтобы диван открылся и проглотил меня. Поговорим о том, как оказаться между молотом и наковальней. Либо я оскорблю Ренату, либо заставлю миссис Андретти плохо обо мне подумать.
Потом я смотрю на Кэрол, она улыбается мне, и она гордая. Спокойная. Она думает, что у меня всё получится.
Я вспоминаю её слова в вечер бала. Я хозяйка этого дома. Это мои владения. Мне не нужно прятаться от этих женщин.
Выпрямляю спину, и улыбаюсь миссис Андретти.
— У меня есть свои амбиции, да.
Рената самодовольно улыбается и пьёт свой чай.
— И что это?
Я понимаю, что мне всё равно, что я окажусь в семейных спорах. Я следую своей правде.
— Я бы хотела разбить сад, как это было раньше, открыть территорию для посетителей, а со временем проводить мероприятия, такие как свадьбы, и, возможно, даже открыть садовый центр.
Это новая идея, но с того момента, когда я подумала о садовом центре, о продаже специализированных растений, она охватила меня и не отпускала. Также я могу отправлять заказы куда угодно в Великобритании, так что он не будет зависеть исключительно от местных жителей или приезжих туристов. Онлайн-заказы могут составить большую часть моих продаж.
Она улыбается, будто я прошла секретный тест.
— Видишь, Рената? Вот так у женщины есть всё. Милый, небольшой домашний бизнес, который позволяет занять себя, но не делает из женщины мужчину.
— Ну, я не поэтому хочу это сделать, — говорю я.
Ледяной взгляд миссис Андретти заставляет меня дрожать под её замораживающим вниманием, но я продолжаю.
— Просто я люблю растения. Я люблю быть в оранжерее, и это то, что делает меня счастливой. Я думаю, что в наши дни женщины могут делать и быть тем, кем они хотят.
— Именно, — говорит Рената. — И я хочу быть в совете директоров.
Одна из тётушек говорит что-то по-итальянски, и Рената делает, как я полагаю, грубый жест, встаёт и выходит из комнаты.
— Вы должны простить мою дочь, — говорит миссис Андретти. — Она упрямая девушка.
— Нико никогда не позволит ей контролировать бизнес, или быть в совете, — говорит мне одна из тётушек. — Это не безопасно. Наш мир. Не для женщин. Женщины не занимаются бизнесом.
— Значит в совете директоров одни мужчины? — спрашивает Кэрол.
— Нет, но женщины в управлении только часть законной компании, — миссис Андретти вздыхает. — Вы знаете кто мы, нет?
Кэрол смеётся.
— Конечно. Я полностью осведомлена об уникальной истории вашей семьи.
Миссис Андретти издаёт короткий, резкий смешок.
— Конечно. Женщины в управлении компании не являются мишенью именно потому что они не Андретти. Любая женщина Андретти, которая занимается семейным бизнесом, подвергает себя реальной опасности. Они становятся мишенями. Женщины, жёны и дети находятся вне пределов досягаемости. Вы понимаете, о чём я говорю?
Кэрол кивает.
— Но, наверняка, если бы Ренате дали роль, связанную с исключительно законной стороной бизнеса, она была бы в безопасности.
Миссис Андретти вздыхает.
— В наши дни бизнес почти полностью легален. Нико и его отец позаботились об этом. Однако узы, связи, история, на которых мы построены — нет. Они никогда не могут быть очищены, и в старой стране есть сеть местных мужчин, которые обеспечивают нашу власть там. Несмотря на то, насколько чистыми мы становимся, наша история никогда не меняется. Некоторым правилам уже много веков, и на это есть причина. Женщины не работают в семейном бизнесе. Это не разрешено. Это небезопасно. Рената может делать всё, что захочет. Открыть магазин одежды. Разводить свиней. Стать дизайнером интерьеров. Мне всё равно. Одна вещь, которую она не может делать, для её собственной безопасности — заниматься семейным бизнесом.
Пока миссис Андретти говорит, у меня в груди застывает холодный комок. Её слова убеждают меня в том, как опасно любить Нико. Даже если мужчина полюбит меня в ответ, наша история не будет сказкой. Он не красивый, нравственный принц. Он тоже всегда будет мишенью. Я бы была замужем и любила человеком, которого когда-нибудь, в любое время, враги могут выбрать мишенью.
Кэрол, кажется, приходит к такому же выводу. Она сдвигается на своём месте и прочищает горло. Редко, когда моя крёстная чувствует себя неловко.
— Женщины и дети всегда в безопасности? — Кэрол прямо спрашивает у миссис Андретти. — Мне кажется, эти правила, о которых вы говорите, опираются лишь на самые хрупкие строительные блоки. Какой-то кодекс чести или что-то еще.
Миссис Андретти аккуратно ставит чашку на блюдце, и уделяет Кэрол всё своё внимание.
— Женщины и дети в безопасности. Кодекс чести — не хрупкая вещь. Кодекс чести — это основа всего в нашем мире. В любом случае, маловероятно, что кто-то придёт за нашей семьёй. Как я уже сказала, сейчас мы почти полностью легальны, и Нико делает нас настолько богатыми, что мы становимся могущественными только благодаря нашим деньгам. Не беспокойся о своей крестнице. Она будет в безопасности. Рената, скорее всего, тоже была бы в безопасности, если бы присоединилась к фирме, но это просто невозможно, и она не может нарушить вековые традиции. Если девушка хочет работать, ей нужно найти себе другое занятие.
Беседа тяжёлая, и я не хочу, чтобы у матери Нико и тётушек последним воспоминанием о визите был этот серьёзный разговор. Они не могут оставаться здесь слишком долго, так как миссис Андретти сообщила Нико в смс, что ей нужно вернуться на благотворительный ужин этим вечером.
— Хотите посмотреть дом? — спрашиваю я дам. — Он наполнен удивительной историей.