Треск.
Джеймс дал ей пощёчину.
Я смотрю на него в полном шоке.
Айрис прижимает руку к щеке.
— Ты видела это, мамочка. Это нападение, — она закипает. — Я позвоню в полицию, — она достаёт телефон из своей сумки и дрожащими руками начинает набирать номер.
Джеймс выбивает его из её руки, и телефон падает на пол. Он спокойно размалывает пластик и стекло ногой.
— Ты пойдёшь в полицию, и тебе не понравятся последствия, — хладнокровно говорит он. — Прояви неуважение к Синди снова, и ты почувствуешь настоящую боль. Это был любовный хлопок. Если тебе не нравится, можешь уйти, когда мы вернёмся домой.
— Думаешь, Нико отнесётся с пониманием к тому, что ты так перегибаешь палку? — огрызается Иветта.
— Давай спросим его, когда вернёмся.
Джеймс больше ничего не говорит и отворачивается, чтобы посмотреть в окно. Я делаю то же, потому что не могу смотреть на Айрис, или щеку, которую она потирает. Мне нужно поговорить с Нико. Его люди не могут просто так бить женщин. Какой бы стервой ни была Айрис, а она — позолоченная.
Когда мы подъезжаем к дому, Иветта врывается в дверь с таким видом, будто она по-прежнему хозяйка всего, что исследует.
— Нико, — выкрикивает она.
Ответа нет.
— Нико! — она кричит его имя достаточно громко, чтобы разбудить мёртвого, но если он в нашей комнате в мансарде, то он не услышит. Этот дом огромный.
Однако через мгновение из левого коридора раздаются медленные шаги. Должно быть, он был в библиотеке. Или, возможно, в кабинете. Почему Нико должен быть в кабинете отца?
— Иветта? — он наклоняет голову в одну сторону.
— Твой человек ударил мою дочь. Это нападение. Теперь я хочу компенсацию за неё. Он мог сломать кость, или типа того.
— Я обучен убивать человека голыми руками. Я также обучен технике допроса, — голос Джеймса ледяной. — Уверяю тебя, я не сломаю ни одной кости, если только не намерен это сделать. Это был такой лёгкий шлепок, что даже следа не осталось. Но она всё же заткнулась.
Затем он поворачивается к Нико.
— Она оскорбила Синди.
— О? — Нико сужает глаза, глядя на Иветту. — Что твоя дочь сказала о моей невесте?
— Ничего, — Иветта скрежещет это слово. — Это была шутка.
— Поделись шуткой, — отвечает Нико. — Давайте все посмеёмся.
— Нико, — начинаю я, но он поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать.
— Повтори шутку, — приказывает он Айрис.
— Я просто сказала, что, эм… что Синди и Сиенна теперь маленькая банда. Из подруг.
Нико хмурится.
— В этом нет ничего смешного.
— Более того, не оскорбительно, — говорит Иветта. — Твой человек перешёл черту.
— Это всё, что они сказали, Синди?
Отлично. Если я солгу, чтобы оправдать Иветту и Айрис, то подставлю Джеймса, но он не должен был ударять Айрис.
— Вообще-то, её замечание было: «Ты создаёшь банду подружек гангстеров со своими маленькими друзьями?» — цитирует Джеймс, зевая.
Черты лица Иветты становятся упрямыми, но в глубине её глаз скрывается страх. Айрис отступает на шаг назад, когда Нико делает шаг вперёд.
— Ты думаешь, что я гангстер? — спрашивает он смертельно тихо.
— Н-н-нет, не ты, — Айрис запинается.
— О, так значит Волковы? Это они гангстеры? И их жёны кто? Подружки бандитов?
Айрис сглатывает.
— Ты знаешь, что «подружка гангстера» в британском английском также является синонимом проститутки. Ты называешь жён Волковых шлюхами?
— Нет. Конечно, нет. Боже, это была шутка, — Айрис немного путает слова.
— Нико, — я кладу свою руку на его, но он нетерпеливо её стряхивает.
— Господи, послушай меня, — приказываю я, и мой голос отчётливо звучит в прихожей. Это мой дом. Айрис, — я поворачиваюсь к ней, и в кои-то веки она не усмехается. — Не оскорбляй снова моих друзей, или можешь уйти. Джеймс, не бей женщин. Никогда. По крайней мере, не в моём присутствии. Нико. Пожалуйста, не устраивай сегодня третью мировую. У меня болит голова.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и гнев сменяется беспокойством.
— Ты выглядишь бледной. Ты в порядке?
Я киваю.
— У меня плохо с головой, и я чувствую себя немного больной. Я хочу пойти и прилечь.
— Конечно, — он обращается к Джеймсу. — Спасибо, что присмотрел за ними сегодня, и вернул в целости и сохранности.
Джеймс кивает Нико, а затем ещё раз — мне. Я не знаю, значит ли это, что он согласен больше не ударять Айрис, или он просто пожелал доброй ночи. Он заходит на кухню.
Айрис, Иветта и Дейзи сбегают, и я устало поднимаюсь по лестнице. На первой же площадке Нико подхватывает меня на руки, и несёт меня всю оставшуюся дорогу.
Он мягко опускает меня на кровать и смотрит на меня с беспокойством, убирая упавшие мне на лицо прядки.
— Тебе нужно обезболивающее?
— Нет. Просто поспать. Всё это было немного слишком. С этой туфлей, подходящей мне, и всей этой суетой.
Он не двигается.
— Туфля подошла тебе?
— Ох, да. Со всей этой суматохой с пощёчиной я забыла сказать. Она подошла мне, и будет доставлена сюда завтра. Конечно, Иветта сказала, что она её. Всё же, я её выиграла. Я хочу отдать туфельку Сиенне для её галереи.
— Отдать её Сиенне? — он хмурится. — Принцесса, туфелька подошла тебе. Она твоя. Она также стоит много денег.
— Да, и я не хочу её. Это жутко. Обувь, которая является секс-игрушкой.
Его глаза темнеют.
— Чёрт, уверен, она будет выглядеть потрясающе, исчезая в твоей тугой киске.
— О, Боже, Нико, — я ударяю его в плечо. Несмотря на боль в голове, его слова вызывают знакомую боль в моём ядре.
— Миллион фунтов и произведение искусства, поклоняющиеся твоей идеальной киске. Блядь. От этого я становлюсь твёрдым.
Это также заставляет меня намокнуть, но так не должно быть, потому что это непристойно.
Я меняю тему.
— Нико, можешь принести мне стакан воды?
Его лицо становится трезвым.
— Конечно.
Когда его шаги раздаются по лестнице, я раздеваюсь, чищу зубы и ложусь в кровать.
Я так чертовски устала, что могу расплакаться.
Когда я закрываю глаза, мысль о том, что Нико навис надо мной и держит туфлю, заставляет меня наполовину смеяться про себя, а наполовину дрожать в предвкушении.
Глава 27
Синди
В середине дня специальной доставкой прибывает посылка. Вместе с открыткой. Она от миссис Андретти, и к ней прилагается коробка, в которой что-то завёрнуто в ткань.
Моя голова намного лучше после хорошего ночного сна, но я всё ещё не чувствую себя хорошо. Наверное, это всё стресс последних нескольких недель, который настиг меня.
Осторожно разворачиваю нежную ткань и задыхаюсь. Внутри находится брошь. Она абсолютно потрясающая. Я открываю открытку и читаю послание.
Эту брошь мне подарил отец Нико. Я надела её в день своей свадьбы. Это настоящие диаманты, и я подумала, что это будет идеальным вариантом, чтобы что-то тебе позаимствовать. Будучи из диамантов, без каких-либо цветных камней, она подойдёт к любому платью, которое ты выберешь. Надеюсь, ты наденешь её. Мой муж очень хочет встретиться с тобой после того, как я рассказала ему о том, как приятно мне было провести с тобой время.
Мы с нетерпением ждём возможности принять тебя в нашу семью.
Наталия. Целую.
Она подписала открытку своим именем и оставила поцелуй. Что это значит? Неужели всё так, как сказала Кэрол, и она действительно хочет, чтобы я стала частью семьи? С Нико надолго?
Бабочки порхают, когда я думаю о знаменательном дне. Боже, это будет безумие. Сказочная свадьба, воплощение мечты, о которой только может мечтать невеста.
Несмотря на все его недостатки и весь багаж, который приходит с ним, я хочу, чтобы Нико был моим мужем.
— Так, так, так, — Кэрол заставляет меня выпрыгнуть из кожи. — Я же говорила тебе, не так ли?
— Это условность — давать что-то взаймы, — отвечаю я. Это ничего не значит.