с тобой сделали.
– Что? – переспросила Анна. – Что ты хочешь сказать?
– Я к тебе приду вечером. Увидишь, что.
– Ой… – сказала Анна. – Только попробуй. Ну надо же так ужраться с пары рюмок…
Владислав и правда выглядел жутко пьяным.
– Извините, – сказал я. – Я на минутку. Сейчас вернусь.
Мне захотелось чуть-чуть размяться. Видимо, чтобы не стать таким, как Владислав. Я встал и пошёл по дорожке вдоль берега. Вода блестела странно. Как воробушек. Я подойду и посмотрю на своё отражение… Я вошёл в воду по колено, забыв, что я в одежде и в ботинках. Ругнулся по этому поводу, но не вышел. Отражалась в воде совершенно красная лысая рожа с большими ушами.
– Нет, ну какая же я девушка? – бормотал я. – Вы что, с ума сошли?
Я не удержался и упал в воду, лицом вниз. Вокруг меня опускался на дно встревоженный песок. Мне стало хорошо. "Вот, – думал я. – Не зря рыбы плавают в реке. Сверху свет падает мягче, нежнее, чем снаружи. Всё колышется, и вода обнимает, как родная…"
Меня схватили сзади за шею и воротник рубашки, а потом дёрнули вверх. Я встал на ноги, потряс головой и обернулся. Это была Анна.
– Блин, – сказала она. – Из-за тебя тоже вся вымокла. Ты что, топишься?
– Нет, – ответил я. – Я лежал просто. Там хорошо.
– Тьфу, – только и сказала Анна, а потом, махнув рукой, побрела к столу.
Я вышел из воды, стащил с себя рубашку и выжал.
– Володь! – позвал Константин. – Давай выпьем по последней и пойдём спать.
– Я не хочу спать, – отозвался я, надевая рубашку. – Я спал недавно.
– Ну, как хочешь.
Я взял ещё одну рюмку водки, залпом выпил и вдруг спросил:
– А почему это у тебя книжки все какие-то церковные? Больше нет ничего?
– Почему? – удивился Константин. – Не только церковные. Всякие есть.
Я сел на скамейку.
– Фу! – сказала Анна. С тебя же течёт всё.
– Ничего, – сказал Владислав. – Главное, чтоб песок не сыпался.
– Там исторического много есть, – продолжал Константин. – Дед всякие легенды собирал, предания. А под конец жизни, да, похоже, немного съехал и стал Библию читать. Собственно, только таким я его и помню. Придёт, говорит, час зверя. и свернётся небо, как свиток, и железная саранча разверзнется… Или не разверзнется? Не помню, как он говорил.
– Сейчас всё разверзнется, – сказал Владислав. – Водка кончилась.
– Почему кончилась? – удивился Константин. – ещё три бутылки. Сейчас принесу.
– Ему хватит, – показала Анна на Владислава.
– Ну, мы с Володей ещё выпьем, – сказал Егошин.
– И я, – добавила Анна.
Владислав попёрся с Люсей и Егошиным в дом, что-то доказывая по поводу своей трезвости.
– Спасибо, – сказал я Анне. – Я сегодня плохо соображаю. Мог бы и утонуть.
– Перепил, что ли? – спросила Анна.
– Вроде нет. Я только начал пьянеть, а тут ещё вода… Не знаю. На меня плохо действует это место.
– Здесь красиво.
– Да, ты говорила.
– Нет, это Костя. Я говорила – странно.
– Ты не сердишься?
– За что?
– Что я такой… беспомощный.
– Это твои проблемы. В принципе, со стороны это даже забавно.
Я вздохнул.
– Не обижайся, – сказала Анна. – Я люблю говорить всё, что думаю. Не придавай значения.
Она была совсем рядом. Я дотронулся до её спины ладонью.
– Не надо, – сказала она. – Мне сейчас хорошо. Я не хочу ощущение терять.
Я отнял руку.
– Что, интересно, завтра будем делать? – спросил я.
– Возможно, в шахматы играть, – ответила Анна. – Ты же говорил, завтра будет дождь.
Я кивнул. Подошли остальные. Егошин открыл принесённую бутылку водки и разлил себе, мне, Люсе, Анне и чуть-чуть Владиславу в ответ на его настойчивое "я трезвый".
– Ладно, – сказал Константин. – Давайте за нашу работу. За всех нас: за программистов, – он чокнулся со мной, – художников, – с Люсей, – сетевых администраторов, – он чокнулся с Анной, – и трезвое начальство, – Владислав, чокаясь, половину пролил, и издал нечто неприличное.
Анна вздохнула и залпом выпила. Она, бесспорно, оказалась самой стойкой. Она подумала и налила себе ещё… Люся сосредоточенно, медленно жевала жилистый кусок шашлыка, невидящими глазами глядя в стол. Егошин залил из кружки остатки костра. Анна закурила.
– Небо и правда серое, – сказала она. – Завтра, похоже, дождь. – Эй, ты, – она толкнула Владислава, который начал дремать, уронив голову на колени. – Тебя довести до койки или сам дойдёшь?
– Угу, – сказал Владислав.
– Значит, дойдёшь. Ну ладно, – она встала. – Спасибо, Костя. Я пойду спать. Всё было классно.
Она направилась к дому. Я помог Егошину с Люсей убрать со стола остатки еды и посуду, а потом тоже пошёл спать. Опьянение тянуло в постель. Я лёг, натянул одеяло, но понял, что не засну. Куча впечатлений плюс дневной сон плюс непривычная кровать. Лежал, глядя в темнеющий потолок. Лежал долго и почти ни о чём не думал. Представлялась Анна. Иногда мелькала ленивая мысль, что я и мечтать никогда не мог о том, чтобы вот так, как сегодня, сидеть с ней рядом и даже тонуть перед ней… Мысль была вялой, и заканчивать её было лень. По крыше, похоже, застучал дождь. Да, точно, теперь уже сильней. Хорошо, что я не открыл окно. По стеклу бегут косые следы капель. Темнеет.
Где-то внизу слышны шаги. Скрипнула дверь. Слышу голоса. Анна и Владислав. Слов разобрать не могу, но Анна говорит громче и резче… И вдруг – сильный хлопок. Я вскочил с кровати и выбежал в коридор. Перегнувшись через перила галереи, увидел, как Владислав быстрым шагом идёт из комнаты Анны к себе. Анна в ночной рубашке и с пистолетом в руке стоит на пороге.
– Что случилось? – крикнул снизу Егошин.
Он тоже вышел из комнаты и, стоя посреди холла, смотрел вверх.
– Приставал, – сказала Анна. – Я защищалась.
– Он цел? – спросил Егошин.
– Я в воздух стреляла. Для первого раза.
– Брось мне пистолет, – сказал Егошин.
– А если он ещё придёт?
– Крикни погромче, и мы с Вовкой дадим ему по морде. Дадим, Вовка?
– С удовольствием, – ответил я.
– Ладно, крикну, – сказала Анна. – А пистолет не дам. Он мне дорог. Мне его подарили.
– Ладно. Только не стреляй.
– Это от него зависит, – Анна зевнула. – Ну, спокойной ночи. Извините.
– Спокойной ночи.
И мы пошли спать. Остаток ночи прошёл без происшествий. Во всяком случае, я заснул и не просыпался до самого утра. А утром, едва я открыл глаза, я увидел в окне серое, почти чёрное, небо и беспросветную завесу дождя. Вода лилась по земле даже не ручьями, а сплошным потоком. Я встал, взглянул на часы, и, увидев, что уже около одиннадцати, решил зайти к Анне. Я постучался. Она сказала: