могли хоть одну берёзку воткнуть.
– Володя, – бросила Анна спереди. – Прекрати бормотать. Тоску навеваешь.
Я замолчал. Долго потом шли молча, и это тоже было странно. И совсем не похоже на канун дня рождения.
Потом вдруг заговорил Егошин.
– Там, на острове, мой дед жил. Долго жил. Пока не помер. Раньше и острова-то не было. Была Белая гора, а потом водохранилище всё вокруг затопило.
– Лучше бы оно и этот лес затопило, – мрачно заметил Владислав.
– Дольше бы пришлось плыть, – спокойно ответил Егошин.
– А долго ещё идти? – спросила Люся.
– Километров семь, – ответил Егошин.
– Ты об этом не говорил, – вздохнула Люся, потерев насквозь пропотевшую подмышку.
– Не всё же говорить, – как-то странно ответил Егошин.
Ещё минут пять тишины, не считая периодического звяканья крышки на моем ведре.
– А мне нравится тут, – неуверенно сказала наконец Люся. – Темно и сыро. Только воздух какой-то затхлый. Отчего это, Кость?
– От ёлок, наверно, – сказал Егошин. – Больше здесь, кажется, ничего нет. Даже людей нет.
– И что твой дед делал в таком месте? – спросил Владислав.
– Жил. А до него жили помещики. Потом усадьба сгорела, много лет никто не восстанавливал. Деду за его заслуги дали землю, и он дом заново отстроил.
– За какие заслуги? – уточнила Анна.
– Он историк был. Опровергал варяжскую теорию. В Африку ездил, доказывал на примере негров, что человеку не свойственна частная собственность. Были заслуги, в общем.
– И что, большой дом? – спросил я.
– Приличный. Он усадьбу по старым чертежам пытался восстановить. Считал, что у зданий есть душа. Хотел, чтобы она вернулась.
– Ну и как?
Егошин пожал плечами:
– Место вообще-то легендарное. Чего тут только не было. И крестьянский бунт, и пожары, и явление какой-то иконы. Говорят, в конце прошлого века там жила молодая помещица – стерва стервой, измывалась над крестьянами как хотела. К ней постоянно заезжали богатые мужчины. Она считалась красивой и.… ну, в общем, лёгкого поведения. Якобы один граф чи князь плыл по водохранилищу на лодке, вёз ей в подарок огромный алмаз, и уронил в воду.
– Так ведь тогда водохранилища не было, – сказал я.
– Знаю, – ответил Егошин. – Выдумки всё это. Только были случаи – люди пытались найти на дне алмаз и тонули. Темнота, короче.
– А помещица куда делась? – спросил я.
– Кажется, повесилась перед революцией.
– Фу, – сказала Люся. – Что вы заладили – утопились, повесились. Ещё и в таком месте.
Лес и вправду стал совсем тёмным и отчего-то душным. Хотелось подняться к верхушкам деревьев и подышать чем-нибудь. А над верхушками небо постепенно серело – похоже, надвигалась туча.
Анна попросила у меня сигарету и закурила. Я с удовлетворением подумал, что взял с собой несколько пачек.
– Кто это воздух портит? – спросил Владислав, обернувшись. – А, ты…
– Нервничаю, – сказала Анна.
– От чего?
– Не знаю. Скоро мы дойдём? Уже ноги гудят.
– Что-то вы непривычные к пешему ходу, – сокрушённо произнёс Егошин.
– Ну и что? – парировала Анна. – Я, слава Богу, головой работаю.
Все опять замолчали. Дорога постепенно становилась похожа на что-то вроде канавы – видимо, здесь бывало сыро, и машины тонули в грязи. Хотя, судя по всему, здесь давно никто не ездил.
Я смотрел на Анну и мне отчего-то было её жалко. Она такая маленькая, хрупкая, тащит рюкзак и тяжёлый пакет. Много курит. Скоро лёгкие станут ни к чёрту, потом пожелтеет кожа, потом, может быть, рак. И замуж выйдет за Владислава. Кошмар.
За деревьями – ещё деревья. За ними – ещё. Только деревья и чернота. Ёлки, палки. За ёлками скользит тень. Она движется параллельно нам, то касаясь земли, то поднимаясь чуть выше. У неё нет глаз, она движется наугад. Чутьё не подводит её – она всё ближе и ближе к нам.
– Стойте! – крикнула Анна. – Володя упал.
Я приподнялся с земли. Голова кружилась.
– Что с тобой? – спросил подошедший Константин.
– Не знаю, – ответил я. – Может, от жары.
– Да вроде уже и не жарко, – сказал Владислав. – Даже дождь собирается.
– Да, – кивнул я. – Сейчас пойдёт и будет идти несколько дней.
– Пророк нашёлся, – сказала Анна. – Пошли. Держись за меня.
Владислав бросил на неё слегка удивлённый взгляд.
– Не надо, – сказал я. – У меня всё в порядке.
И тут с неба рухнула стена воды.
– Давайте в лес зайдём, – сказал Егошин.
Мы свернули за ёлки, двигаясь вдоль дороги, но это мало помогло – вода лилась с неба сплошным потоком.
– Ты это серьёзно, Володь? – спросил Егошин.
– Насчёт чего?
– Насчёт дождя.
– Я ошибся. По крайней мере, сегодня ещё прояснится.
– Может, вернуться, пока не поздно? – спросила Люся.
– Поздно, – сказал Егошин. – Автобус ходит два раза в неделю. Лучше пошли быстрей.
Я был рад дождю. Голова понемногу прояснялась, и пот с тела смывало освежающими ручьями воды. Мы шли быстро, хотя и спотыкались о корни, и месили ногами размокающую грязь.
Я думал о том, что со мной произошло. В общем-то, обмороки у меня бывали – давление скачет. А тут ещё жара. Но что-то в моей голове не так. Встают перед глазами какие-то неясные образы.
Я вдруг понял, что меня подхватили. Анна.
– Ёжик, – грозно сказала она. – Что ты на ногах не стоишь?
Она впервые назвала меня Ёжиком. Странно – это прозвище всегда казалось мне обидным, но в устах Анны оно превратилось в забавное и даже нежное.
– Спасибо, – сказал я. – Нет, нет… Я сам пойду. Спасибо.
Это место странно на меня действовало. Слава Богу, что рядом Анна. Так хочется взять её за талию и идти дальше вместе. Если бы не она, я бы остался валяться здесь в грязи, а остальные даже не заметили бы…
– Дай лучше ведро, – сказала она. – Жалко будет, если опрокинешь.
– Ты и так много несёшь, – возразил я.
– Ты хотя бы себя неси.
И всё же ведро я не отдал.
– Похоже, пришли, – сказал Егошин.
Где-то впереди маячил просвет между деревьями. Дождь тоже немного поредел.
Нам навстречу двигалась фигура в плащ-палатке. Первым с ней поравнялся Егошин.
– Здравствуй, дед Василий, – сказал он, пожимая старику руку.
Вторая рука деда сжимала старое ружье.
– Здравствуй, Костя, – ответил он. – Зря вы без оружия.
– А что случилось?
– Здесь всё время что-то да не так, – лицо старика было небритым и высохшим. – Здесь медведь бешеный бродит. Двоих уже задрал. Мою собаку убил, когда я её выпустил побегать. Он, больше некому. Ну да ладно, вам повезло, прошли.
– Перевезёшь?
– Чего же не перевезти? Пойдёмте.
Дед Василий повёл нас по дороге к просвету, который всё расширялся, постепенно открывая покрытую рябью поверхность воды.
– Ну как у тебя дела, дед?
– Плохо.