что, скоро там? – послышался голос Владислава.
– Сейчас, – ответил Егошин. – Люся, что там ещё?
– Всё, – сказала Люся. – Там дальше сказано, что все должны повторять заклинание семнадцать раз, постукивая по столу, а потом появится Лапидус.
– Эй! – крикнул Егошин. – Начинай считать.
– Начинаю, – отозвался Владислав.
– Слушайте, – сказал вдруг я. – Мне кажется, что-то мы не то делаем. Это же языческий обряд. Духов вызывать грех.
Анна рассмеялась. Егошин воткнул ножик в мясо и поднёс его к пламени свечи.
– Ты что, боишься? – спросил он.
– Нет, – ответил я. – Но как-то не по себе.
– Ты только что ни во что не верил.
– Я и сейчас не верю. Просто чувствую, что не надо всего этого делать.
– Странно, – сказал Егошин. – Не пойму я тебя. Читай заклинание, Люся. А все остальные повторяйте за ней и стучите.
– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса. Йендопсиерп, итсалв, то, юом, ушуд, тивабзи, гоб.
– Да это выговорить невозможно, – сказала Анна.
– Возможно, – сказал Егошин, – повторяйте.
– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса, – произнес я. – Как там дальше?
Люся повторила.
– Йендопсиерп, итсалв, то, юом, ушуд, тивабзи, гоб.
И все вместе со мной стали бубнить заклинание. Мясо стало обугливаться и темнеть снизу. Егошин поворачивал нож над пламенем, и я видел, как на поверхности мяса закипел сок. Слабый запах горелой плоти коснулся моего носа.
– Ушуд, тивабзи, гоб, – повторял я, стуча по крышке стола.
– Ушуд, тивабзи, гоб, – повторяла Анна.
Я смотрел на её губы. Они шевелились так изящно и сладостно, что в моих висках застучала кровь.
– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса, – говорила Люся.
Кусочек мяса подрумянился и слегка подсох.
– Йендопсиерп, итсалв, то, – повторял я.
Маленький, бледный кулачок Анны выстукивал ритм заклинания синхронно с моим. Она тоже смотрела на меня, и этот взгляд был необычен. Она проговаривала слова с нескрываемым азартом. В этот момент она была похожа на колдунью.
– Юом, ушуд, тивабзи, гоб, – эти слова упруго выскакивали из её губ и терялись в воздухе.
– Всё, – сказал вдруг Егошин. – Хватит. Уже семнадцать раз.
Наступила тишина. Все огляделись. Ничего особенного. Только яркое пламя свечей, полумрак за окном и запах горелого мяса.
– Я же говорил, что всё это ерунда, – сказал я немного неуверенно.
– Тихо, – Анна подняла вверх палец и прислушалась. – Что-то происходит.
Это был скрип. Похоже было, что дом ожил и решил немного размять половицы. Должно быть, на улице поднялся ветер и где-то слегка поскрипывает доска… Но тут к ритмичному скрипу добавился ещё один звук – неясный, напоминающий то ли храп, то ли рычание.
– Мама, – сказала Люся. – Мне страшно.
– Спокойно, – прошептала Анна. – Это где-то там.
Она показала на стену за спиной Егошина – ту, к которой был обращён своей внутренней стороной полукруг огней.
В тот же миг из центра этой стены стало выползать нечто похожее на дым. Нет, это был не дым. Постепенно сгусток проступал в воздухе всё яснее и увеличивался, превращаясь в тёмную, полупрозрачную фигуру.
Я чувствовал, как рядом со мной дрожит рука Люси. Я схватил её за запястье – просто потому, что сам нервничал. Фигура сделала шаг вперёд. Она была не вполне отчётливой, словно и вправду состояла из клубов дыма или чёрной пыли, но её рост был огромным – метра два или больше. Это был зверь, вставший на задние лапы. Тело и морду покрывала густая шерсть, скрывавшая даже глаза, если они у него были. Со своего места я ясно видел только выпуклый чёрный нос, на котором шевелились ноздри… Я чувствовал, что надо что-то делать, н не знал, что.
– Может, убежим? – прошептал я.
Лапидус, похоже, услышал шум и обратил морду ко мне.
– Лучше не шевелитесь, – прошипела Анна.
Она, пожалуй, была права. Если бы мы попробовали убежать, он настиг бы нас в два счёта. Кто-то, возможно, смог бы остаться цел, но что было у Лапидуса на уме? И был ли у него ум?
Лапидус раскрыл пасть и издал рычание. Он сделал ещё один шаг и стал шарить в воздухе лапой, точно искал что-то на ощупь.
Я заметил, что Егошин держит в руках фотоаппарат. Надо было остановить его, но оказалось поздно. Щелчок и яркая вспышка. Лапидус отшатнулся и взревел. После этого стал яростно махать левой лапой, правой прикрывая морду. Он приблизился и, внезапно наклонившись, вцепился Егошину в ногу. Константин вскрикнул и вскочил со стула. Опрокинулся один из подсвечников. Лапидус отпустил Егошина и опёрся правой лапой на стол, тяжело сопя.
– Что тебе надо?! – вдруг выкрикнула Люся. – Это? Это?! На, бери! Убирайся!
Она подтолкнула к Лапидусу обгоревшее мясо и тетрадь. Лапидус повернул к ней морду и прорычал, словно пытаясь ответить. Затем левой лапой провёл по столу и нащупал часы. Его когти сжались, стиснув браслет.
В ту же секунду Лапидус издал громкий рёв и стал медленно подниматься вверх, покачиваясь в воздухе. Он, словно дым, начал деформироваться и утекать сквозь щели потолка. Через пару секунд от него не осталось никакого следа.
– Теперь веришь? – спросил Егошин.
Я молчал.
– Чтоб я ещё согласилась духов вызывать… – пробормотала Анна. – Ни за что, – она повернулась к Егошину. – Ты зачем вылез со своим фотоаппаратом?
– Зато у нас снимок духа есть, – сказал он. – Сейчас проявится. А, чёрт, – он сел на стул и приподнял правую штанину. Нога ниже колена была изодрана когтями и словно обожжена. Чуть-чуть сочилась кровь.
– Надо перевязать, – сказала Люся. – Больно?
– Немножко, – ответил Егошин.
В это момент я взглянул на Анну. Она сидела спокойно, но вдруг лицо её вытянулось, изобразив испуг. Я не сразу понял причину. Анна вскочила и быстро пошла к кладовке. Действительно, было странно, что Владислав не подавал звука.
Мы поспешили за ней. Егошин схватил и взял с собой упавший подсвечник. Анна отпихнула в сторону тумбу, я открыл шпингалет и распахнул дверь.
Владислава внутри не было. На стенах поблёскивала разбрызганная кровь. На полу валялся побагровевший обрывок рубашки. До меня начал доходить смысл происшедшего. Владислав стал приманкой. Мы просто принесли его в жертву. Похоже, это понял не только я. Анна обернулась. В её глазах блестела ярость.
– Ну? – спросила она. – Кто из вас это придумал?
Она презрительно оглядела всех и пошла прочь, в центральный зал. Люся зарыдала. Егошин обнял её и повёл к столу. Я закрыл дверь кладовки и прислонился к стене. Я чувствовал, как кровь отливает от головы, и понял, что могу упасть в обморок. Поэтому я опустился на пол и задышал чаще. Происшедшее казалось настолько нереальным, что я никак не мог до конца осознать – Владислава больше нет. Нет больше