Никто ни на какие острова не ездит. Денег нет.
Лесопилку в конце прошлого года закрыли – ну да, ты же знаешь уже. Так что я теперь не сторож. Только лодкой и зарабатываю.
Мы спускались к берегу. Водохранилище казалось огромным. Где-то вдали, на самом горизонте, виднелся остров, сливающийся в пелене дождя с противоположным берегом.
– Знала бы – куртку взяла, – неожиданно сказала Люся. – И зажарилась бы.
У берега покачивалась большая лодка, привязанная верёвкой к корням дерева.
– Слава Богу, дождик вроде кончается, – сказал дед Василий. – Прыгайте, ребята.
Егошин протянул деду деньги:
– В воскресенье, часа в два, обратно нас привезёшь. Ещё заплатим.
– Спасибо, Костя, – сказал дед Василий. – Сейчас почти никого нет. Слава Богу, вас послал. Садитесь, – дед отвязал лодку.
Он с Егошиным сели на весла, я – на нос, Анна, Владислав и Люся – ближе к корме. Лодка плавно двинулась от берега. Дождь, похоже, действительно кончался. Я смотрел в рябую поверхность воды и чувствовал себя неуютно. Я очень плохо плаваю. Мне казалось, что подо мной – огромная пропасть, дно которой – всё дальше и дальше.
– Я, может, немного позже подплыву, – сказал дед Василий. – Мне в воскресенье в село надо.
– Ладно, дед, – ответил Егошин. – Нам главное – на автобус успеть.
– Успеете. Автобус почти в пять.
– Раньше вроде полчетвёртого проходил.
– Перенесли.
Мерный плеск весел немного успокаивал меня. Я перестал смотреть в воду и поднял глаза на удаляющийся берег.
– А я во-он там живу, – кивнул дед в сторону едва заметного домика вдалеке, окружённого забором. – Как медведь объявился, совсем жутко стало одному. Всё дома сижу, ловушек вокруг понаделал. Только сегодня решил выйти с ружьём. В село плавал, на другой берег, потом, сам не знаю зачем, в лес пошёл. А тут вы. Слава Богу.
Выглянуло солнце. Оно было неярким, тусклым, но всё же стало чуть легче на душе. Я обернулся и посмотрел вперёд. Остров приближался медленно, но неуклонно.
– Что-то не вижу дома, – сказал я.
– Отсюда не видно, – отозвался Егошин. – Он с левой стороны. Туда и подплывём.
В воздухе над нами пролетела птица. Она парила, не махая крыльями, неслышно, чёрная, как ворон, но больше и изящнее.
– А что это за птица, дед Василий? – спросил я.
– Где?
– А вон… А, нет. Уже улетела.
– Нет никакой птицы, – сказал дед. – Не вижу.
– Показалось, наверно, – пробормотал я.
– Когда кажется, креститься надо, – не преминул прокомментировать Владислав.
Я на всякий случай перекрестился.
– А вы зачем на остров едете? – спросил дед Василий.
– Отдохнуть, – ответил Егошин. – Шашлык сделать. День рождения у меня завтра.
– Дело хорошее. Поздравляю. Только с шашлыком промашка выйдет. Завтра дождь будет весь день с утра до вечера. Так что лучше сегодня, пока распогодилось.
– А откуда вы знаете, что будет дождь? – спросила Анна.
– Знаю, – ответил дед Василий. – Пожили бы здесь с моё, тоже знали бы.
– Да, – сказал я. – Завтра будет дождь. И послезавтра тоже.
– А ты-то, Ёжик, что взялся погоду предсказывать?
– Чувствую.
– Ты всё, что чувствуешь, говоришь?
– Почти, – ответил я. Мне не хотелось говорить с Владиславом, потому что сидел он далеко, а у меня першило в горле.
Остров уже поворачивался к нам нужной стороной. Медленно подплывали небольшие деревянные мостки. А на берегу, метрах в ста от воды, поднимался дом. Как только я осознал, что вижу, я не смог выдохнуть.
Это, в общем-то, трудно было назвать домом. Это было существо. По крайней мере, растение. Нечто причудливое, деревянное, вырастающее из земли подобно кряжистому, могучему пню. Десятки узких вертикальных окон-бойниц были рассыпаны по стенам беспорядочно, как черные пятна по берёзе. Невозможно было сказать, сколько в доме этажей. Я не мог даже понять, какого он размера. Крыша, состоящая из огромного числа граней, расположенных самым фантастическим образом, была крыта листами блестящего оцинкованного железа. Дом смотрел на нас настороженно и хотел что-то сказать, но не успел.
– Ёжик! – сказал Владислав. – Ты собираешься вылезать?
Я выпрыгнул из лодки на причал. За мной последовали остальные.
– Ладно, дед Василий, – сказал Егошин. – Счастливо. Не забудь – в воскресенье, в два. Ну, можно чуть позже.
– Само собой, ребята. Спасибо. С Богом.
Он начал грести, разворачивая лодку, и поплыл за изгиб берега, поросшего плотным, высоким кустарником. А мы поднимались по тропинке, выложенной красным кирпичом.
– А тут ухожено, – удивилась Анна.
– Слежу, – отозвался Егошин. – Крышу покрыл, доски гнилые заменил, дорожку сделал. На прошлой неделе тоже приезжал – всё привёз, приготовил.
– Молодец, – сказал Владислав. – Купи медальку.
– Не понимаю, – сказала Анна. – Кто мог придумать такой проект?
Егошин пожал плечами.
– Сам точно не знаю. Конечно, это необычно, тем более в России.
Он вставил в скважину ключ, дважды повернул и открыл двустворчатую дверь, потом ещё одну. Мы оказались в огромном помещении, по стенам которого шла восходящей спиралью галерея, начинающаяся с лестницы в дальнем углу зала.
Внутри не было никакой специальной отделки – только лакированное дерево и медные подсвечники на четырёх бронзовых тумбах по углам. Слева, справа и впереди – проходы в соседние комнаты. Ещё несколько дверей на галерее.
– А душ здесь есть? – спросила Анна.
– Есть, – сказал Егошин. – Правда, холодный. Справа по коридору. Сначала крутите ручку минуты три, чтобы воду из скважины поднять, а потом всё, как обычно. Комнаты можете занимать какие хотите. Я, пожалуй, буду внизу. Постельное бельё там есть, на кроватях сложено. Можете пока отдыхать. Через пару часов займёмся костром.
– Сегодня? – удивился Владислав.
– Завтра дождь. Дед Василий не ошибается.
– Вроде нехорошо заранее праздновать, – сказала Анна.
– Ерунда это всё. Начнём сегодня, продолжим завтра. Пить-есть хватит.
Призыв отдохнуть был воспринят с полным пониманием, поэтому все решили для начала разбрестись по комнатам. Я пошёл вслед за Анной и Владиславом на галерею. Владислав остановился у первой же двери, Анна – у следующей, а я решил подняться повыше. Сделав виток вокруг зала, я оказался на высоте метров пяти, как раз над комнатой Анны. Открыл дверь и вошёл.
Комната была небольшой. Стены обиты рейками, покрыты лаком. В углу – деревянная кровать. В другом углу – ведро с песком. Рядом – то ли тумбочка, то ли комод с двустворчатой дверкой и выдвижным ящиком. На нём – подсвечник с тремя свечами. И всё, если не считать узкого высокого окна.
На кровати лежало стопкой постельное бельё, одеяла и полотенце. Я тут же занялся заправкой постели. Когда процесс был окончен, я разулся и лёг сверху, на покрывало. Я хотел просто немного поваляться, но скоро понял, что засыпаю.
Проснулся я от лёгкого стука в дверь.