Пожалуйста… Пожалуйста!
Под сердцем словно огонек зажгли. И от него потянулось к рукам тепло, не обжигающее, мягкое, щекотное. Оно легко струилось с моих ладоней, впитывалось в кожу владетеля, согревая его. Оживляя.
Искры исчезали. Линии татуировки наливались ровным серебристым мерцанием. Надоевшее тиканье наконец-то смолкло. И пугающая сила шэт-шана истончалась, сворачивалась в клубочек, светлела.
Я убрала ладони лишь тогда, когда смогла свободно вдохнуть. Полностью обессиленная — не передачей силы, о нет, пережитым страхом, — легла на пол рядом с владетелем, на лицо которого вернулись краски.
Опустошенная, я не чувствовала ничего. Ни радости, ни гордости от хорошо проделанной работы. Я просто смотрела, как Канро-шан открывает глаза, как пытается что-то сказать… Но, видимо, сил у него тоже не осталось. А может, нужные слова не шли на ум.
Так мы и лежали, будто два коврика. Долго лежали… Как назло, люди сюда не спешили. Наверное, боялись попасть под горячую руку владетеля. Да, сплошной вред от плохого характера. Запугаешь всех на свете, и никто-то тебя даже с пола в случае чего не поднимет…
— Анна…
Голос прозвучал глухо. Я, почти уже отключившаяся, вздрогнула и наткнулась на внимательный темный взгляд. Владетель пришел в себя настолько, что сумел сесть, и смотрел сверху вниз. Неуютно… Я попыталась было встать, но следующие его слова свели на нет все попытки.
— Я не умею быть заботливым. Я многого не умею. Но я научусь. Дай мне шанс. Ты же видишь, что я не смогу без тебя.
— А я не смогу с вами, — вырвалось у меня. Глупо как… Но он не разозлился.
— Я изменю это, — сказал так уверенно, что я невольно прониклась. — Завоюю твое доверие. И оправдаю его.
Ответить я не успела — нас наконец-то нашли. Сразу стало шумно, бестолково и до отвращения ярко. Разгорелись фонари, засуетились люди…
Я не запомнила, как добралась до своих покоев. Не запомнила, как уснула.
И снилось мне объятое фиолетовым цветом дерево, силуэт высокого мужчины с мечом на фоне полыхающего неба… и слова владетеля, ответа на которые у меня попросту не было.
В кабинете было душно. В распахнутое окно лилась тягучая летняя ночь, напоенная влажностью и навязчивыми цветочными ароматами. Они сплетались с запахом тяжелых благовоний, которыми здесь, казалось, пропиталось все — от стен до самого хозяина кабинета, высокого, статного, несмотря на немалые годы. Эти годы вились редкими серебристыми прядками в смоляных волосах, собранных в низкий хвост, прятались в уголках глаз — и во взгляде, способном придавить к земле кого угодно.
Канро ненавидел этот кабинет. Ненавидел этот запах. Но сильнее всего он ненавидел застывшего у окна мужчину, коему все это принадлежало.
Пожалуй, ненависть была едва ли не единственным, что их объединяло.
Впрочем, себя в тот момент Канро, подпиравший дверь, ненавидел еще сильнее.
Вэй уже не плакала. Она стояла на коленях, обхватив руками плечи, и раскачивалась, устремив безумный взгляд на поглощенного ночным пейзажем мужчину. В грязном, некогда белом платье, растрепанная, с бледным, опухшим от слез лицом и красными глазами, она походила не на младшую дочь владетеля, а на умалишенную нищенку.
— Успокойся, — не оборачиваясь, бросил Майро-шан, полновластный владетель Прайго. — Когда ты сможешь мыслить здраво, поймешь, что я был прав. И неоправданно милосерден. Ты должна быть благодарна уже за то, что я позволил ему жить.
Канро дернулся, но не успел и шага сделать, как Вэйнара взвилась на ноги. Она дрожала, точно в лихорадке, и не падала лишь каким-то чудом.
— Жить?! — хрипло выдохнула она. — Да вы искалечили его! И тело и душу! Вы…
— Я исправил ошибку, совершенную природой, магией и моими глупыми детьми.
— Он не ошибка! Это вы… Вы! Величайшая ошибка, которую когда-либо видел этот мир! Вы…
Канро схватил Вэй в охапку, развернул, крепко прижал к себе. У нее уже не было сил вырываться.
У нее уже ни на что не было сил.
Подхватив лишившуюся чувств сестру на руки, он зло посмотрел на соизволившего обернуться владетеля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Унеси ее, — сухо приказал Майро-шан. — И проследи, чтобы она не покидала дворец. Если она уйдет, я ее уничтожу. Ее и тебя. Вы мне больше не нужны. Теперь у меня есть тот, кто по-настоящему достоин венца владетеля.
— Отец…
— Ты все еще здесь?! Убери свою глупую сестру с глаз моих! За что Великий предок покарал меня, дав таких детей? Ничего, ничего, в этот раз я не допущу ошибки… Прайго будет в хороших руках!
Перед глазами Канро заклубилась расцвеченная алыми всполохами тьма. И в этой тьме ясно проступало искривленное злобной гримасой лицо мужчины, которого он вынужден был называть отцом. Рот владетеля беззвучно раскрывался, совершенно сумасшедшие глаза наливались кровью, и кровь текла по стремительно желтеющим щекам, делая тьму багровой.
Тьма сыто вздохнула. Обвилась вокруг замершего от ужаса Канро. И медленно сжала его в своих тисках.
Канро задохнулся. Последним усилием рванулся куда-то вперед…
И проснулся.
Он сидел в собственной постели, среди разбросанных подушек и смятых покрывал, тяжело дышащий, мокрый от пота, дрожащий. Живой.
Он давно не видел снов. Так давно, что уже забыл, каково это.
Просыпаться от невыносимого жара в груди. От рыка, застрявшего в горле. От ощущения собственного бессилия.
Бессилие он ненавидел. Когда-то поклялся себе, что никогда больше не испытает этого чувства, унизительного, болезненного, и со дня смерти прежнего владетеля так оно и было.
Прежний владетель, надеявшийся на долгое правление, сам повинен в своей гибели. Великий предок отвернулся от него — за все его деяния.
А сейчас… Уж не решило ли божество отвернуться и от того, кого однажды избрало своим орудием?
Нет. Будь то воля людей ли, Великого ли предка, но сдаваться Канро не намерен.
И уродливая тень, застывшая за его спиной, тень с багровыми глазами и бездонным провалом рта, всего лишь плод его утомленного воображения, не иначе.
— Еще не время нам встречаться, старый ублюдок, — хрипло прошептал он, стискивая край покрывала, распарывая нежную ткань когтями. — Еще не время.
ГЛАВА 7
— Ты должен принести клятву, — заявил Канро, хмуро разглядывая застывшего напротив Йонто.
Вчера он пострадал, но, видимо, не настолько сильно, чтобы отлеживаться, и на зов поднявшегося ни свет ни заря владетеля явился сразу. Бледноватый, но вполне бодрый и привычно нахальный.
— Еще одну? — приподнял брови он. — Двух было мало?
Канро поморщился. Вторую мальчишка принес вчера же, с обожженной спиной, пока застигнутый врасплох Тайро не успел сбежать. И только после этого свалился в приличествующий его состоянию обморок. Владетель с удовольствием обложил бы Йонто клятвами с головы до ног, и одной из основных была бы клятва молчать при шэт-шане. А еще — не смотреть столь нагло и вызывающе, заставляя чувствовать себя более чем неуютно. Жаль, таких клятв в природе не существовало.
— Мало, — непроизвольно ежась под испытующим взглядом, кивнул Канро. — Я назначил тебя главой стражи шэт-ара, но с этим делом ты справишься легко. Есть еще одно, более важное. Будешь охранять Анну.
— Я? — удивился Йонто.
— Ты, — подтвердил шэт-шан. — У тебя проблемы с воспитанием и благодарностью, но не с реакцией и способностью соображать в сложных ситуациях. Зная, что она под твоей охраной, я буду спокоен.
— А если я не соглашусь? — тут же продемонстрировал озвученные проблемы мальчишка.
Было бы странно, если бы он даже не попытался спорить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Отправишься скучать подальше отсюда, — отрезал владетель. — Ты нужен мне здесь. Но лишь до тех пор, пока выполняешь приказы и не оспариваешь их. Ты понял?
— Да, мой господин, — вытянулся в струнку посерьезневший Йонто.
Канро отчего-то упорно казалось, что над ним издеваются, но он так и не нашел, к чему придраться. Не важно. Мальчишка действительно нужен. Анне он не навредит, а при случае и защитить сможет.